Он порылся в сумке, валявшейся на комоде, и торжественно вытащил оттуда нитку жемчугов.
— Где, скажи на милость, ты их взял? — потрясенно спросила я.
— Муртаг привез, сегодня рано утром, — ответил он. — Пока шел суд, он отправился в Леох и забрал оттуда все, что смог увезти. Подумал, что нам все это потребуется, когда мы уедем. Он искал нас по дороге сюда, но мы-то сначала пошли на… на тот холм.
— Он еще здесь? — спросила я.
Джейми стоял у меня за спиной, застегивая ожерелье.
— О да. Он внизу, метет все, что есть в кухне, и донимает мистрисс Крук.
За исключением песен, за все время нашего знакомства этот жилистый маленький человечек не сказал и трех дюжин слов, и то, что он может кого-то «донимать», казалось мне нелепым. Должно быть, в Лаллиброхе он чувствует себя, как дома, подумала я.
— Да кто он такой, Муртаг? — спросила я. — Ну, кроме того, что он твой крестный. Он ваш родственник?
Джейми и Дженни выглядели удивленными.
— О да, — ответила Дженни. И повернулась к брату. — Он — как это, Джейми? — дядя второго кузена отца?
— Племянник, — поправил тот. — Разве не помнишь? У старого Лео было два сына, и потом…
Я поднесла руки к ушам, и этот жест о чем-то напомнил Дженни. Она всплеснула руками.
— Серьги! — воскликнула она. — Кажется, у меня есть жемчужные серьги, которые подойдут к этому ожерелью! Сейчас принесу. — И умчалась со своей обычной резвостью.
— Почему твоя сестра назвала тебя Рой? — с любопытством спросила я. Джейми завязывал перед зеркалом галстук с обычным выражением лица мужчины, ведущего битву со смертельным врагом — что характерно для всех мужчин, прилаживающих галстуки — но все же разлепил губы и ухмыльнулся.
— А, это. Это не английское имя Рой. Это уменьшительное имя по-гаэльски — цвет моих волос. Слово ruadh означает «рыжий». — Ему пришлось сказать слово по буквам и несколько раз произнести его, пока я уловила хоть какую-то разницу.
— Все равно я слышу «Рой», — покачала я головой. Джейми взял сумку и начал запихивать в нее вещи, которые вывалились, когда он доставал жемчуга. Наткнувшись на спутанную леску, он перевернул сумку над кроватью, и все вывалилось. Джейми начал разбирать вещи, старательно скручивая веревочки и лески, отыскивая рыболовные крючки и втыкая их в специально предназначенную для этого пробку. Я подошла к кровати и обозрела его имущество.
— Никогда не видела столько мусора, — заключила я. — Ты настоящая сорока, Джейми.
— Это не мусор, — уязвленно ответил он. — Мне все эти вещи нужны.
— Ну, допустим, лески и крючки — да. И тетивы для ловушек. Ну, даже пыжи и дробь — ты иногда носишь с собой пистолет. И маленькая змейка, подарок Вилли — это я могу понять. Но камни? Или раковина улитки? Или кусок стекла? И… — я нагнулась, чтобы рассмотреть темную, пушистую массу чего-то. — Что… нет, не может быть! Джейми, ради Бога, зачем ты таскаешь с собой высушенную лапу крота?!
— От ревматизма, понятное дело. — Он выхватил эту штуку у меня из-под носа и запихнул в сумку.
— О, конечно, — согласилась я, с интересом разглядывая его. Его лицо слегка порозовело от смущения. — Должно быть, помогает, ты еще не скрипишь. — Я вытащила из оставшейся кучи маленькую Библию и начала ее листать, пока он прятал свое ценное имущество. — Александр Вильям Родерик Макгрегор, — прочитала я вслух имя, написанное на ней. — Ты говорил, что за тобой должок, Джейми. Что ты имел в виду?
— А, это. — Он сел рядом со мной на кровать, взял у меня маленькую книжицу и аккуратно перелистнул страницы.
— Я говорил тебе, что она принадлежала узнику, умершему в форте Вильям, нет?
— Да.
— Сам я парня не знал, он умер за месяц до того, как меня туда привезли. Но доктор, который мне ее отдал, рассказывал о нем, когда лечил мне спину. Мне показалось, что ему нужно было кому-то об этом рассказать, а поговорить в гарнизоне ему было не с кем. — Джейми закрыл книгу, положил ее на колени и уставился в окно, на веселое ноябрьское солнышко.
Элика Макгрегора, юношу лет восемнадцати, арестовали по обычному тогда обвинению в краже скота. Славный, спокойный юноша, казалось, он должен был отсидеть свой срок и выйти на свободу без происшествий. А за неделю до освобождения его нашли повесившимся в конюшне.
— Доктор сказал, что не было никаких сомнений — он сделал это сам. — Джейми погладил кожаную обложку маленькой книги и провел большим пальцем по переплету. — Но не сказал, что сам по этому поводу думал. Зато сообщил, что за неделю до случившегося с парнем с глазу на глаз поговорил капитан Рэндалл.
Я тяжело сглотнула, внезапно замерзнув, несмотря на солнечное тепло.
— И ты думаешь…
— Нет. — Голос его звучал тихо и спокойно. — Я не думаю. Я знаю, и доктор тоже. И подозреваю, что знал еще и сержант, и поэтому он умер. — Он положил руки на колени, разглядывая свои длинные пальцы. Большие, сильные и умелые — руки фермера, руки воина. Джейми взял маленькую Библию и положил ее в сумку.
— Тебе я скажу, то duinne. Однажды Черный Джек Рэндалл умрет у меня на руках. И когда он умрет, я отправлю эту книгу матери Элика Макгрегора с известием, что ее сын отомщен.
Напряжение отпустило, когда в комнате появилась Дженни, совершенно восхитительная в синем шелке и кружевном чепце. В руках она держала большую шкатулку, обтянутую потертым красным сафьяном.
— Джейми, Карренсы пришли, и Вилли Мюррей, и Джеффри. Тебе лучше спуститься и позавтракать с ними. Я подала свежие булочки и селедку, а мистрисс Крук печет пирожные с джемом.
— О да. Клэр, спускайся, когда будешь готова. — Он поспешно поднялся, поцеловал меня быстро, но от души, и исчез. Его башмаки быстро прогрохотали по первому лестничному пролету, но замедлились на втором — он перешел на степенный шаг, подобающий лэрду.
Дженни улыбнулась ему вслед и переключилась на меня. Она поставила шкатулку на кровать, откинула крышку, и я увидела перепутавшиеся драгоценности и безделушки.
Странно было это видеть — совсем не похоже на аккуратную, любящую порядок Дженни Мюррей, которая железной рукой вела хозяйство от рассвета до заката, не допуская никаких сбоев.
Дженни запустила палец в сверкающую груду, потом, словно угадав мои мысли, подняла на меня глаза и улыбнулась.
— Я понимаю, что однажды мне придется привести это в порядок. Но когда я была маленькой, мама разрешала мне иногда рыться в шкатулке, и это походило на поиски волшебного сокровища — никогда не знаешь, что вытащишь. Мне почему-то кажется, что, если навести здесь порядок, то волшебство исчезнет. Глупо, правда?
— Нет, — улыбнулась я в ответ. — Вовсе нет.
Мы неторопливо копались в шкатулке, хранившей заветные побрякушки четырех поколений женщин.
— Вот это принадлежало бабушке Фрэзер, — вытащила Дженни резную серебряную брошь в форме полумесяца с единственным маленьким бриллиантиком, сверкавшим на верхушке, как звезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
— Где, скажи на милость, ты их взял? — потрясенно спросила я.
— Муртаг привез, сегодня рано утром, — ответил он. — Пока шел суд, он отправился в Леох и забрал оттуда все, что смог увезти. Подумал, что нам все это потребуется, когда мы уедем. Он искал нас по дороге сюда, но мы-то сначала пошли на… на тот холм.
— Он еще здесь? — спросила я.
Джейми стоял у меня за спиной, застегивая ожерелье.
— О да. Он внизу, метет все, что есть в кухне, и донимает мистрисс Крук.
За исключением песен, за все время нашего знакомства этот жилистый маленький человечек не сказал и трех дюжин слов, и то, что он может кого-то «донимать», казалось мне нелепым. Должно быть, в Лаллиброхе он чувствует себя, как дома, подумала я.
— Да кто он такой, Муртаг? — спросила я. — Ну, кроме того, что он твой крестный. Он ваш родственник?
Джейми и Дженни выглядели удивленными.
— О да, — ответила Дженни. И повернулась к брату. — Он — как это, Джейми? — дядя второго кузена отца?
— Племянник, — поправил тот. — Разве не помнишь? У старого Лео было два сына, и потом…
Я поднесла руки к ушам, и этот жест о чем-то напомнил Дженни. Она всплеснула руками.
— Серьги! — воскликнула она. — Кажется, у меня есть жемчужные серьги, которые подойдут к этому ожерелью! Сейчас принесу. — И умчалась со своей обычной резвостью.
— Почему твоя сестра назвала тебя Рой? — с любопытством спросила я. Джейми завязывал перед зеркалом галстук с обычным выражением лица мужчины, ведущего битву со смертельным врагом — что характерно для всех мужчин, прилаживающих галстуки — но все же разлепил губы и ухмыльнулся.
— А, это. Это не английское имя Рой. Это уменьшительное имя по-гаэльски — цвет моих волос. Слово ruadh означает «рыжий». — Ему пришлось сказать слово по буквам и несколько раз произнести его, пока я уловила хоть какую-то разницу.
— Все равно я слышу «Рой», — покачала я головой. Джейми взял сумку и начал запихивать в нее вещи, которые вывалились, когда он доставал жемчуга. Наткнувшись на спутанную леску, он перевернул сумку над кроватью, и все вывалилось. Джейми начал разбирать вещи, старательно скручивая веревочки и лески, отыскивая рыболовные крючки и втыкая их в специально предназначенную для этого пробку. Я подошла к кровати и обозрела его имущество.
— Никогда не видела столько мусора, — заключила я. — Ты настоящая сорока, Джейми.
— Это не мусор, — уязвленно ответил он. — Мне все эти вещи нужны.
— Ну, допустим, лески и крючки — да. И тетивы для ловушек. Ну, даже пыжи и дробь — ты иногда носишь с собой пистолет. И маленькая змейка, подарок Вилли — это я могу понять. Но камни? Или раковина улитки? Или кусок стекла? И… — я нагнулась, чтобы рассмотреть темную, пушистую массу чего-то. — Что… нет, не может быть! Джейми, ради Бога, зачем ты таскаешь с собой высушенную лапу крота?!
— От ревматизма, понятное дело. — Он выхватил эту штуку у меня из-под носа и запихнул в сумку.
— О, конечно, — согласилась я, с интересом разглядывая его. Его лицо слегка порозовело от смущения. — Должно быть, помогает, ты еще не скрипишь. — Я вытащила из оставшейся кучи маленькую Библию и начала ее листать, пока он прятал свое ценное имущество. — Александр Вильям Родерик Макгрегор, — прочитала я вслух имя, написанное на ней. — Ты говорил, что за тобой должок, Джейми. Что ты имел в виду?
— А, это. — Он сел рядом со мной на кровать, взял у меня маленькую книжицу и аккуратно перелистнул страницы.
— Я говорил тебе, что она принадлежала узнику, умершему в форте Вильям, нет?
— Да.
— Сам я парня не знал, он умер за месяц до того, как меня туда привезли. Но доктор, который мне ее отдал, рассказывал о нем, когда лечил мне спину. Мне показалось, что ему нужно было кому-то об этом рассказать, а поговорить в гарнизоне ему было не с кем. — Джейми закрыл книгу, положил ее на колени и уставился в окно, на веселое ноябрьское солнышко.
Элика Макгрегора, юношу лет восемнадцати, арестовали по обычному тогда обвинению в краже скота. Славный, спокойный юноша, казалось, он должен был отсидеть свой срок и выйти на свободу без происшествий. А за неделю до освобождения его нашли повесившимся в конюшне.
— Доктор сказал, что не было никаких сомнений — он сделал это сам. — Джейми погладил кожаную обложку маленькой книги и провел большим пальцем по переплету. — Но не сказал, что сам по этому поводу думал. Зато сообщил, что за неделю до случившегося с парнем с глазу на глаз поговорил капитан Рэндалл.
Я тяжело сглотнула, внезапно замерзнув, несмотря на солнечное тепло.
— И ты думаешь…
— Нет. — Голос его звучал тихо и спокойно. — Я не думаю. Я знаю, и доктор тоже. И подозреваю, что знал еще и сержант, и поэтому он умер. — Он положил руки на колени, разглядывая свои длинные пальцы. Большие, сильные и умелые — руки фермера, руки воина. Джейми взял маленькую Библию и положил ее в сумку.
— Тебе я скажу, то duinne. Однажды Черный Джек Рэндалл умрет у меня на руках. И когда он умрет, я отправлю эту книгу матери Элика Макгрегора с известием, что ее сын отомщен.
Напряжение отпустило, когда в комнате появилась Дженни, совершенно восхитительная в синем шелке и кружевном чепце. В руках она держала большую шкатулку, обтянутую потертым красным сафьяном.
— Джейми, Карренсы пришли, и Вилли Мюррей, и Джеффри. Тебе лучше спуститься и позавтракать с ними. Я подала свежие булочки и селедку, а мистрисс Крук печет пирожные с джемом.
— О да. Клэр, спускайся, когда будешь готова. — Он поспешно поднялся, поцеловал меня быстро, но от души, и исчез. Его башмаки быстро прогрохотали по первому лестничному пролету, но замедлились на втором — он перешел на степенный шаг, подобающий лэрду.
Дженни улыбнулась ему вслед и переключилась на меня. Она поставила шкатулку на кровать, откинула крышку, и я увидела перепутавшиеся драгоценности и безделушки.
Странно было это видеть — совсем не похоже на аккуратную, любящую порядок Дженни Мюррей, которая железной рукой вела хозяйство от рассвета до заката, не допуская никаких сбоев.
Дженни запустила палец в сверкающую груду, потом, словно угадав мои мысли, подняла на меня глаза и улыбнулась.
— Я понимаю, что однажды мне придется привести это в порядок. Но когда я была маленькой, мама разрешала мне иногда рыться в шкатулке, и это походило на поиски волшебного сокровища — никогда не знаешь, что вытащишь. Мне почему-то кажется, что, если навести здесь порядок, то волшебство исчезнет. Глупо, правда?
— Нет, — улыбнулась я в ответ. — Вовсе нет.
Мы неторопливо копались в шкатулке, хранившей заветные побрякушки четырех поколений женщин.
— Вот это принадлежало бабушке Фрэзер, — вытащила Дженни резную серебряную брошь в форме полумесяца с единственным маленьким бриллиантиком, сверкавшим на верхушке, как звезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113