Господи, она совсем потеряла голову! Влюбленная школьница не станет так распинаться! Это было бы очень смешно, если бы не было так грустно. До чего она докатилась!
– Прости, Тэра, я знаю, как нелепо все это выглядит. В Филадельфии меня называли образцом благоразумия и самообладания. То-то бы они удивились! Другим случалось падать в обморок, ахать и охать, хихикать и проливать слезы, но я считала себя выше всего этого, всегда владела собой. А теперь!
– Нередко люди совсем не таковы, какими кажутся, – рассудительно заметила Тэра. – Неужели тебе такое никогда не приходило в голову? Можешь убедиться на собственном примере: на вид образец благоразумия, а на деле женщина из плоти и крови.
– И все же, Тэра! Я всегда и все умела, всегда и все знала. Могла обскакать любого, в буквальном и переносном смысле. Может быть, я и теперь могу… но только не Такера Гарретсона. Он для меня оказался слишком крепким орешком. Может быть, я и справилась бы с ним, да только как? Ведь нам приходится держаться друг от друга подальше. Он по одну сторону баррикад, а я по другую.
– А Такер знает, как ты к нему относишься? Кстати, как он относится к тебе?
Эмма собралась ответить, но вынуждена была переждать приступ тошноты.
– Не знаю, – наконец сказала она. – Боже мой, Тэра, я ничего не знаю!
– Девочки! – прокатился эхом по лестнице оклик Коринны. – Как все-таки насчет пирога? Последняя возможность!
– Я точно не буду! – воскликнула Эмма, стараясь унять вернувшуюся тошноту. – Может быть, ты, Тэра? Пойдем, я буду с вами, перемою тарелки.
– Нет, спасибо. Что ты собираешься делать? Я имею в виду Такера?
Действительно, что?
– Что-нибудь придумаю. Например, поговорю с ним завтра во время венчания. Потом будут танцы, и… Тэра, ты просто представить себе не можешь, как бы я хотела с ним потанцевать! Но там будут наши отцы, и если мы отважимся, дело наверняка кончится перестрелкой!
– Перестань! Увидишь, ничего подобного не случится.
Тэра ободряюще улыбнулась, поднялась и направилась к выходу. Эмма последовала за ней. Она не разделяла уверенности подруги. Предчувствия мучили ее весь этот день, и не без основания. Бал в День независимости принес немало неприятных сюрпризов, а ведь тогда о войне и речи не шло. От публичной встречи двух враждующих семей можно ожидать всего. Ясно одно: Маллоям и Гарретсонам не стоило находиться ближе, чем в паре миль друг от друга.
Девушки в четыре руки перемыли посуду и убрались на кухне. Эмма проводила подругу и оставалась на веранде долгое время после того, как Тэра скрылась за хозяйственными постройками. Эмма видела, как у загона ее остановил один из недавно нанятых ковбоев – Джимми Джо Пратт, если она правильно помнила. Это был приятный молодой человек родом из Техаса, черноволосый и смуглый. Он и Тэра обменялись несколькими фразами, потом девушка продолжила путь.
Заслонившись от заходящего солнца, Эмма следила за тем, как Джимми Джо ловко перепрыгнул изгородь и направился к бараку. Заметив ее на крыльце, он вежливо приподнял шляпу. Девушка рассеянно кивнула в ответ, продолжая думать о подруге.
Невозможно горевать о несостоявшейся любви всю жизнь. Однажды Тэра очнется от своей печали для нового чувства, потому что жизнь продолжается. Тэра заслуживает счастья, заслуживает хорошего человека вроде Джимми Джо. Почему бы им…
Эмма с досадой оборвала себя. Не хватало еще изображать из себя сваху! Сначала надо разобраться с собственной судьбой, а потом уже устраивать чужие.
Ее решимость повидать Такера укрепилась.
Глава 22
– Ах, – сказала Коринна, – что за чудесный сегодня денек! Лучшего для венчания и не придумаешь!
Переступая порог церкви вместе с экономкой и отцом, Эмма невольно с ней согласилась. Был один из тех великолепных летних дней, которыми так славится Монтана. Безоблачное, бездонное и безграничное небо казалось гигантским фиалковым лепестком. Солнце щедро украшало позолотой все, чего касались его лучи. Предгорья нежились в полудреме, окутанные опаловой дымкой. Листва поражала обилием оттенков, кругом во множестве пестрели цветы – словно радуга расплескалась по траве.
Но чем ярче сиял день, тем больше хотелось Эмме забиться в темный угол и умереть – не самое удачное настроение для венчания, пусть даже чужого.
Этой ночью она наконец догадалась, что с ней происходит, и пришла в ужас. У нее не хватило сил даже улыбнуться невесте, когда та шла к алтарю. А когда молодой неопытный священник, засмотревшись на хорошенькую Абигайль, сказал: «Объявляю вас мужчиной и женщиной!» – и от дружного смеха вздрогнули стены, Эмма смогла лишь приподнять краешки губ в улыбке. Невольно взгляд ее метнулся туда, где виднелась спина Такера Гарретсона. Тот от души смеялся вместе со всеми.
Его отец сидел чуть в стороне, вместе с Маккуэйдами. Когда Маллои входили, Тэра приветливо помахала Эмме. Она выглядела премило в розовом муслине, с тщательно уложенной головкой, но Эмма заметила зависть во взгляде подруги, упавшем на ее платье.
«Не нужно завидовать мне, Тэра! – подумала она с тоской. – Если бы ты знала, что я натворила, то ни за что не захотела бы оказаться на моем месте».
Вокруг уже звучали пожелания любви, счастья и долгих лет жизни, дружеские шутки и оживленная болтовня, но Эмма оставалась безучастной, словно отгороженной от остальных своим ужасным открытием. Подали лимонад с печеньем, и тотчас тошнота напомнила о себе.
Столы накрыли на церковном дворе, под старыми вязами. Зазвучала музыка, смеющиеся Шорти и Абигайль были дружескими тычками вытолкнуты в центр зеленой лужайки, чтобы первыми начать танцы.
Счастливая пара закружилась в потоке солнечных лучей, под рукоплескания родных, друзей и соседей-прихожан.
– Потанцуем, Эмма? – спросил Пит Шугар, подходя.
– Только попробуй отдавить ей ноги, парень! Ответишь передо мной! – пошутил Уин, обмениваясь рукопожатием с увальнем.
Окружающие засмеялись – все, кроме Джеда Гарретсона. Тот пронзил недруга таким взглядом, что у Эммы мурашки побежали по коже.
Отказать Питу было неловко, и Эмме пришлось сделать над собой усилие для обмена дружескими репликами во время танца. Еще несколько молодых людей подошли один за другим. Танцуя, девушка неустанно искала глазами Такера. Наконец она заметила его между колодцем и старым деревом сразу с двумя дамами – Мэри Лу Кент и Долорес Томпсон. На голове у Долорес красовалась самая безобразная шляпка, которую только приходилось видеть Эмме. Как раз когда она подумала об этом, к ней обратилась Мэйбл Барнз.
– Только посмотри на Такера! Такой большой, сильный мужчина, а вид – как у испуганного мальчишки.
У Такера и впрямь вид был не слишком довольный. Молодые леди щебетали без умолку и, должно быть, совсем оглушили его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Прости, Тэра, я знаю, как нелепо все это выглядит. В Филадельфии меня называли образцом благоразумия и самообладания. То-то бы они удивились! Другим случалось падать в обморок, ахать и охать, хихикать и проливать слезы, но я считала себя выше всего этого, всегда владела собой. А теперь!
– Нередко люди совсем не таковы, какими кажутся, – рассудительно заметила Тэра. – Неужели тебе такое никогда не приходило в голову? Можешь убедиться на собственном примере: на вид образец благоразумия, а на деле женщина из плоти и крови.
– И все же, Тэра! Я всегда и все умела, всегда и все знала. Могла обскакать любого, в буквальном и переносном смысле. Может быть, я и теперь могу… но только не Такера Гарретсона. Он для меня оказался слишком крепким орешком. Может быть, я и справилась бы с ним, да только как? Ведь нам приходится держаться друг от друга подальше. Он по одну сторону баррикад, а я по другую.
– А Такер знает, как ты к нему относишься? Кстати, как он относится к тебе?
Эмма собралась ответить, но вынуждена была переждать приступ тошноты.
– Не знаю, – наконец сказала она. – Боже мой, Тэра, я ничего не знаю!
– Девочки! – прокатился эхом по лестнице оклик Коринны. – Как все-таки насчет пирога? Последняя возможность!
– Я точно не буду! – воскликнула Эмма, стараясь унять вернувшуюся тошноту. – Может быть, ты, Тэра? Пойдем, я буду с вами, перемою тарелки.
– Нет, спасибо. Что ты собираешься делать? Я имею в виду Такера?
Действительно, что?
– Что-нибудь придумаю. Например, поговорю с ним завтра во время венчания. Потом будут танцы, и… Тэра, ты просто представить себе не можешь, как бы я хотела с ним потанцевать! Но там будут наши отцы, и если мы отважимся, дело наверняка кончится перестрелкой!
– Перестань! Увидишь, ничего подобного не случится.
Тэра ободряюще улыбнулась, поднялась и направилась к выходу. Эмма последовала за ней. Она не разделяла уверенности подруги. Предчувствия мучили ее весь этот день, и не без основания. Бал в День независимости принес немало неприятных сюрпризов, а ведь тогда о войне и речи не шло. От публичной встречи двух враждующих семей можно ожидать всего. Ясно одно: Маллоям и Гарретсонам не стоило находиться ближе, чем в паре миль друг от друга.
Девушки в четыре руки перемыли посуду и убрались на кухне. Эмма проводила подругу и оставалась на веранде долгое время после того, как Тэра скрылась за хозяйственными постройками. Эмма видела, как у загона ее остановил один из недавно нанятых ковбоев – Джимми Джо Пратт, если она правильно помнила. Это был приятный молодой человек родом из Техаса, черноволосый и смуглый. Он и Тэра обменялись несколькими фразами, потом девушка продолжила путь.
Заслонившись от заходящего солнца, Эмма следила за тем, как Джимми Джо ловко перепрыгнул изгородь и направился к бараку. Заметив ее на крыльце, он вежливо приподнял шляпу. Девушка рассеянно кивнула в ответ, продолжая думать о подруге.
Невозможно горевать о несостоявшейся любви всю жизнь. Однажды Тэра очнется от своей печали для нового чувства, потому что жизнь продолжается. Тэра заслуживает счастья, заслуживает хорошего человека вроде Джимми Джо. Почему бы им…
Эмма с досадой оборвала себя. Не хватало еще изображать из себя сваху! Сначала надо разобраться с собственной судьбой, а потом уже устраивать чужие.
Ее решимость повидать Такера укрепилась.
Глава 22
– Ах, – сказала Коринна, – что за чудесный сегодня денек! Лучшего для венчания и не придумаешь!
Переступая порог церкви вместе с экономкой и отцом, Эмма невольно с ней согласилась. Был один из тех великолепных летних дней, которыми так славится Монтана. Безоблачное, бездонное и безграничное небо казалось гигантским фиалковым лепестком. Солнце щедро украшало позолотой все, чего касались его лучи. Предгорья нежились в полудреме, окутанные опаловой дымкой. Листва поражала обилием оттенков, кругом во множестве пестрели цветы – словно радуга расплескалась по траве.
Но чем ярче сиял день, тем больше хотелось Эмме забиться в темный угол и умереть – не самое удачное настроение для венчания, пусть даже чужого.
Этой ночью она наконец догадалась, что с ней происходит, и пришла в ужас. У нее не хватило сил даже улыбнуться невесте, когда та шла к алтарю. А когда молодой неопытный священник, засмотревшись на хорошенькую Абигайль, сказал: «Объявляю вас мужчиной и женщиной!» – и от дружного смеха вздрогнули стены, Эмма смогла лишь приподнять краешки губ в улыбке. Невольно взгляд ее метнулся туда, где виднелась спина Такера Гарретсона. Тот от души смеялся вместе со всеми.
Его отец сидел чуть в стороне, вместе с Маккуэйдами. Когда Маллои входили, Тэра приветливо помахала Эмме. Она выглядела премило в розовом муслине, с тщательно уложенной головкой, но Эмма заметила зависть во взгляде подруги, упавшем на ее платье.
«Не нужно завидовать мне, Тэра! – подумала она с тоской. – Если бы ты знала, что я натворила, то ни за что не захотела бы оказаться на моем месте».
Вокруг уже звучали пожелания любви, счастья и долгих лет жизни, дружеские шутки и оживленная болтовня, но Эмма оставалась безучастной, словно отгороженной от остальных своим ужасным открытием. Подали лимонад с печеньем, и тотчас тошнота напомнила о себе.
Столы накрыли на церковном дворе, под старыми вязами. Зазвучала музыка, смеющиеся Шорти и Абигайль были дружескими тычками вытолкнуты в центр зеленой лужайки, чтобы первыми начать танцы.
Счастливая пара закружилась в потоке солнечных лучей, под рукоплескания родных, друзей и соседей-прихожан.
– Потанцуем, Эмма? – спросил Пит Шугар, подходя.
– Только попробуй отдавить ей ноги, парень! Ответишь передо мной! – пошутил Уин, обмениваясь рукопожатием с увальнем.
Окружающие засмеялись – все, кроме Джеда Гарретсона. Тот пронзил недруга таким взглядом, что у Эммы мурашки побежали по коже.
Отказать Питу было неловко, и Эмме пришлось сделать над собой усилие для обмена дружескими репликами во время танца. Еще несколько молодых людей подошли один за другим. Танцуя, девушка неустанно искала глазами Такера. Наконец она заметила его между колодцем и старым деревом сразу с двумя дамами – Мэри Лу Кент и Долорес Томпсон. На голове у Долорес красовалась самая безобразная шляпка, которую только приходилось видеть Эмме. Как раз когда она подумала об этом, к ней обратилась Мэйбл Барнз.
– Только посмотри на Такера! Такой большой, сильный мужчина, а вид – как у испуганного мальчишки.
У Такера и впрямь вид был не слишком довольный. Молодые леди щебетали без умолку и, должно быть, совсем оглушили его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84