Дом казался не более шумным и оживленным, чем притихшая, безветренная ночь за его стенами. Такер направился к бараку наемных работников. В отличие от кое-как сколоченных сараев, в которых ютились ковбои на своих ранчо, в «Кленах» они жили в добротном бревенчатом строении, толщиной стен не уступающем хозяйскому дому. Здесь же находились плита, на которой старый Куки готовил свои незатейливые блюда, и камин на случай холодов. На стенах там и сям висели над нарами картинки, вырезанные из журналов. На вырезках сияли ослепительными улыбками красотки в купальных костюмах, роскошных бальных платьях, огромных, украшенных перьями шляпах.
К появлению Такера в бараке уже царило мирное вечернее настроение, предшествующее скорому сну утомленных нелегкой работой мужчин. Небраски и Линк Таннер лениво перекидывались в карты, Лес углубился в дешевый роман, Билл Рейберн что-то вырезал ножом из куска дерева. Это было его любимое занятие перед сном – на полочке над его койкой уже собралась целая коллекция кроликов, белок и енотов. На сей раз к ним должна была, судя по уже готовому крылу, присоединиться какая-то птица. На самой дальней койке кто-то похрапывал, кто-то писал письмо.
Люди занимались чем придется, в зависимости от интересов и привычек, и когда молодой хозяин ступил через порог, его приветствовали с уважительной фамильярностью, столь распространенной на Западе.
Прежде чем заговорить, Такер оглядел ковбоев, задержав на каждом пытливый взгляд. Все это были люди проверенные, давно ему знакомые, они работали на Гарретсонов годами. Невозможно было представить ни одного из них стреляющим в женщину, пусть даже для того только, чтобы ее попугать. Уважающий себя ковбой считал зазорным даже выругаться в присутствии женщины.
– Сегодня кто-то стрелял в Эмму Маллой, – наконец негромко произнес Такер.
До этого на него были устремлены взгляды, полные сдержанного любопытства, но теперь на лицах выразилось напряженное внимание. Наступило молчание настолько полное, что спящий проснулся и приподнялся на локте. Билл Рейберн, который учился с Эммой и Такером в одном классе, застыл с ножом в руке.
– Что с ней? – быстро спросил он.
– С ней все в порядке. Стрелявший промахнулся. Немая сцена на этом закончилась, ковбои зашевелились с явным облегчением. Однако ни один из них не вернулся к своему занятию. Все ждали продолжения.
– Может, кто-то что-то видел или слышал? Чужие в округе не появлялись?
Поднялся негромкий шум, напоминающий гудение пчел в улье, – ковбои переговаривались, обменивались замечаниями. Потом гул голосов сменился отрицательным покачиванием голов. Такер видел на лицах только неодобрение: стрелять в женщину! Стыд и срам!
– Это правда, ее отец застрелил Бо, но это не причина, чтобы опозорить себя, стреляя в его дочь.
– Ее здесь даже не было, когда Бо был убит, – заметил Такер.
– Верно, – согласился Лес, ероша густые и длинные черные волосы, унаследованные от индейских предков. – И потом, Эмма Маллой прехорошенькая. У кого поднимется рука выстрелить в нее?
– Я знал ее, когда она была росточком с котенка, – проворчал старик Небраски.
– Если бы мне и захотелось сделать что-нибудь с Эммой Маллой, то уж точно не пристрелить, – сказал Билл Рейберн и подмигнул Такеру.
Было ясно, что ковбои хорошо поняли цель его позднего визита, и им были вовсе не по душе подозрения, пусть даже и не высказанные.
– Что ж, я рад, что мы понимаем друг друга, – со значением произнес Такер, – но все же еще раз повторю, что враждуем мы с Уинтропом Маллоем, и только с ним. Когда его станут вешать за убийство, мы все придем посмотреть на казнь и скажем: туда ему и дорога. Но дочь его не имеет к этому никакого отношения. Ее не было в долине в день убийства Бо, и пусть каждый помнит об этом.
Ответом ему был одобрительный гул. Кивнув на прощание, Такер покинул барак и на этот раз направился на конюшню. Он надеялся, что теперь, после разговора с ковбоями, сумеет выбросить из головы события дня, но не тут-то было. По дороге к городу он продолжал размышлять и вспоминать.
Постепенно недавнее облегчение сменилось раздражением. Какого черта он так печется о безопасности Эммы Маллой? Какое ему вообще до нее дело? Пусть этот болван, ее жених, приезжает и кудахчет над ней, как курица!
Жених.
Такеру вспомнилась «парфянская стрела», выпущенная Эммой, когда они расставались. Само собой, у нее есть жених. У таких, как она, поклонников хватает, и один из них очень скоро становится женихом, самый напористый и самый богатый. Думает небось, что выиграл большой приз, и знать не знает, что сидит на крючке, как глупая рыбина, попавшаяся на приманку. Ну и ладно, кто бы он ни был, ничуть его не жалко!
Однако болван-жених скоро заявится в долину собственной персоной. Эмма наверняка будет таскать его повсюду, выставляя напоказ, а под конец заявится с ним на танцы в честь Дня независимости. То есть через две недели.
Вот и славно! Будет кому присмотреть за тем, чтобы ей не снесли ее бестолковую голову, подумал Такер нарочито грубо и выругался в полной тишине на залитой лунным светом дороге. Внезапно ему ужасно захотелось выпить – не воды, а виски в заведении «Иезавель»; он сухо сглотнул. А к виски всегда прилагалась девочка, все равно какая, они там все неплохи. Блондинки, одна к одной. На Западе любят блондинок. Брюнеток с синими глазами в заведении отродясь не бывало.
Девочки, к которым он ехал, иначе двигались, иначе смеялись, но они умели заставить его забыть долгие и одинокие ночи в доме, где боль и ненависть укоренились крепче, чем радость и веселье.
«Интересно, – вдруг подумал Такер, – удастся ли забыть и то, что самая красивая женщина в мире – мой кровный враг?» Внезапно он усомнился в этом. Что ж, кроме девочек было еще виски, и уж оно никогда не подводило.
Глава 6
Прошло несколько дней. Эмма в двуколке отправилась в город, чтобы зайти в банк и в центральный магазин, а также на почту, где, без сомнения, ожидало ее письмо от Дерека.
Однако ее ожидало и еще кое-что, а вернее, кое-кто. Оказывается, не только ей пришло в голову посетить городок в этот день. Такер Гарретсон поил лошадь перед заведением «Иезавель». Ну и вырядился же он, фыркнула Эмма, окинув взглядом черные брюки, туго обтянувшие мускулистые ноги, распахнутую на груди рубашку и синий шейный платок. То, что все это ему очень шло, было вопиюще несправедливо. К тому же он по-приятельски болтал с Мэри Лу Кент, отцу которой принадлежал магазин, куда Эмма направлялась. Просто бросалось в глаза, как откровенно Мэри Лу кокетничала с Такером, призывно поглядывая из-под возмутительно длинных ресниц и встряхивая рыжими кудрями. Пока Эмма мрачно наблюдала, девушка смело взяла своего собеседника под руку, что совсем уже не лезло ни в какие ворота!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
К появлению Такера в бараке уже царило мирное вечернее настроение, предшествующее скорому сну утомленных нелегкой работой мужчин. Небраски и Линк Таннер лениво перекидывались в карты, Лес углубился в дешевый роман, Билл Рейберн что-то вырезал ножом из куска дерева. Это было его любимое занятие перед сном – на полочке над его койкой уже собралась целая коллекция кроликов, белок и енотов. На сей раз к ним должна была, судя по уже готовому крылу, присоединиться какая-то птица. На самой дальней койке кто-то похрапывал, кто-то писал письмо.
Люди занимались чем придется, в зависимости от интересов и привычек, и когда молодой хозяин ступил через порог, его приветствовали с уважительной фамильярностью, столь распространенной на Западе.
Прежде чем заговорить, Такер оглядел ковбоев, задержав на каждом пытливый взгляд. Все это были люди проверенные, давно ему знакомые, они работали на Гарретсонов годами. Невозможно было представить ни одного из них стреляющим в женщину, пусть даже для того только, чтобы ее попугать. Уважающий себя ковбой считал зазорным даже выругаться в присутствии женщины.
– Сегодня кто-то стрелял в Эмму Маллой, – наконец негромко произнес Такер.
До этого на него были устремлены взгляды, полные сдержанного любопытства, но теперь на лицах выразилось напряженное внимание. Наступило молчание настолько полное, что спящий проснулся и приподнялся на локте. Билл Рейберн, который учился с Эммой и Такером в одном классе, застыл с ножом в руке.
– Что с ней? – быстро спросил он.
– С ней все в порядке. Стрелявший промахнулся. Немая сцена на этом закончилась, ковбои зашевелились с явным облегчением. Однако ни один из них не вернулся к своему занятию. Все ждали продолжения.
– Может, кто-то что-то видел или слышал? Чужие в округе не появлялись?
Поднялся негромкий шум, напоминающий гудение пчел в улье, – ковбои переговаривались, обменивались замечаниями. Потом гул голосов сменился отрицательным покачиванием голов. Такер видел на лицах только неодобрение: стрелять в женщину! Стыд и срам!
– Это правда, ее отец застрелил Бо, но это не причина, чтобы опозорить себя, стреляя в его дочь.
– Ее здесь даже не было, когда Бо был убит, – заметил Такер.
– Верно, – согласился Лес, ероша густые и длинные черные волосы, унаследованные от индейских предков. – И потом, Эмма Маллой прехорошенькая. У кого поднимется рука выстрелить в нее?
– Я знал ее, когда она была росточком с котенка, – проворчал старик Небраски.
– Если бы мне и захотелось сделать что-нибудь с Эммой Маллой, то уж точно не пристрелить, – сказал Билл Рейберн и подмигнул Такеру.
Было ясно, что ковбои хорошо поняли цель его позднего визита, и им были вовсе не по душе подозрения, пусть даже и не высказанные.
– Что ж, я рад, что мы понимаем друг друга, – со значением произнес Такер, – но все же еще раз повторю, что враждуем мы с Уинтропом Маллоем, и только с ним. Когда его станут вешать за убийство, мы все придем посмотреть на казнь и скажем: туда ему и дорога. Но дочь его не имеет к этому никакого отношения. Ее не было в долине в день убийства Бо, и пусть каждый помнит об этом.
Ответом ему был одобрительный гул. Кивнув на прощание, Такер покинул барак и на этот раз направился на конюшню. Он надеялся, что теперь, после разговора с ковбоями, сумеет выбросить из головы события дня, но не тут-то было. По дороге к городу он продолжал размышлять и вспоминать.
Постепенно недавнее облегчение сменилось раздражением. Какого черта он так печется о безопасности Эммы Маллой? Какое ему вообще до нее дело? Пусть этот болван, ее жених, приезжает и кудахчет над ней, как курица!
Жених.
Такеру вспомнилась «парфянская стрела», выпущенная Эммой, когда они расставались. Само собой, у нее есть жених. У таких, как она, поклонников хватает, и один из них очень скоро становится женихом, самый напористый и самый богатый. Думает небось, что выиграл большой приз, и знать не знает, что сидит на крючке, как глупая рыбина, попавшаяся на приманку. Ну и ладно, кто бы он ни был, ничуть его не жалко!
Однако болван-жених скоро заявится в долину собственной персоной. Эмма наверняка будет таскать его повсюду, выставляя напоказ, а под конец заявится с ним на танцы в честь Дня независимости. То есть через две недели.
Вот и славно! Будет кому присмотреть за тем, чтобы ей не снесли ее бестолковую голову, подумал Такер нарочито грубо и выругался в полной тишине на залитой лунным светом дороге. Внезапно ему ужасно захотелось выпить – не воды, а виски в заведении «Иезавель»; он сухо сглотнул. А к виски всегда прилагалась девочка, все равно какая, они там все неплохи. Блондинки, одна к одной. На Западе любят блондинок. Брюнеток с синими глазами в заведении отродясь не бывало.
Девочки, к которым он ехал, иначе двигались, иначе смеялись, но они умели заставить его забыть долгие и одинокие ночи в доме, где боль и ненависть укоренились крепче, чем радость и веселье.
«Интересно, – вдруг подумал Такер, – удастся ли забыть и то, что самая красивая женщина в мире – мой кровный враг?» Внезапно он усомнился в этом. Что ж, кроме девочек было еще виски, и уж оно никогда не подводило.
Глава 6
Прошло несколько дней. Эмма в двуколке отправилась в город, чтобы зайти в банк и в центральный магазин, а также на почту, где, без сомнения, ожидало ее письмо от Дерека.
Однако ее ожидало и еще кое-что, а вернее, кое-кто. Оказывается, не только ей пришло в голову посетить городок в этот день. Такер Гарретсон поил лошадь перед заведением «Иезавель». Ну и вырядился же он, фыркнула Эмма, окинув взглядом черные брюки, туго обтянувшие мускулистые ноги, распахнутую на груди рубашку и синий шейный платок. То, что все это ему очень шло, было вопиюще несправедливо. К тому же он по-приятельски болтал с Мэри Лу Кент, отцу которой принадлежал магазин, куда Эмма направлялась. Просто бросалось в глаза, как откровенно Мэри Лу кокетничала с Такером, призывно поглядывая из-под возмутительно длинных ресниц и встряхивая рыжими кудрями. Пока Эмма мрачно наблюдала, девушка смело взяла своего собеседника под руку, что совсем уже не лезло ни в какие ворота!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84