— Как пожелаете, месье. Всего, хорошего!
На следующий день Энгус вернулся домой в ярости: два офицера-янки, явившись в его лавку, долго копались в тканях, в которых, судя по всему, ровно ничего не понимали. В последующие дни они постоянно заходили купить пачку табаку или еще какую-нибудь мелочь, и в конце концов Крэгхью стало ясно, что за домом следят. Обычно кто-либо из шпионов появлялся, когда Элайна возвращалась домой, и подолгу стоял неподалеку, прислонившись к стволу дерева. Иногда такой соглядатай сидел верхом на лошади или коротал время, развалившись в коляске. С этого времени Саул вновь стал постоянным спутником Элайны.
Наконец, однажды Дюбонне, осмелев, навестил Элайну в госпитале.
— Вам не спрятаться от меня, мадемуазель Хоторн, — самоуверенно заявил он, останавливаясь на пороге комнаты для офицеров. — Теперь мне известно, где вы работаете и где живете. Я знаю про вас все.
— В самом деле? — равнодушно откликнулась Элайна, как ни в чем не бывало продолжая стирать пыль с мебели.
— Да-да. Я знаю даже и то, что вы выдавали себя за мальчишку — того самого, который однажды облил меня водой.
— Невинная проказа. Подумаешь!
— Должен заметить, мадемуазель, что я приобрел в городе немалое влияние. — Жак горделиво выпрямился. — Я располагаю крупным состоянием, меня повсюду считают джентльменом.
Это замечание Элайна оставила без ответа: она уже заметила, что речь Дюбонне несколько изменилась и теперь представляла собой нечто среднее между протяжным выговором южанина и акцентом чистокровного француза. Даже в одежде он стал подражать аристократам.
— Я нанял камердинера, и он научил меня хорошим манерам. Теперь вам не будет стыдно появиться на людях в моем сопровождении.
Элайна безмятежно улыбнулась:
— Вряд ли это возможно. Я уже раз отказала вам и не изменю своего решения. Неужели вы до сих пор не поняли, что вам нет места в моей жизни? Прощайте, сэр.
— Ну нет, на это я никак не согласен! — Рассмеявшись, Дюбонне приблизился к ней.
Элайна насторожилась. Протянув руку, Жак взял ее за подбородок и заставил заглянуть ему в глаза.
— Я могу овладеть вами прямо здесь, мадемуазель, — стоит мне только этого пожелать, но я предлагаю вам кое-что получше: вы станете моей спутницей, хозяйкой в моем доме, близким другом. Я буду наряжать вас в роскошные платья, и все женщины города станут вам завидовать…
— Но прежде я должна стать вашей любовницей, не так ли? — Элайна прищурилась. — Да вы просто шутите!
Дюбонне грубо схватил ее и привлек к себе.
— Не стоит играть с моими чувствами, мадемуазель, — заметно волнуясь, он снова заговорил с акцентом, — иначе вскоре вы об этом пожалеете. У вас слишком нежная кожа, а ваши кости чересчур хрупкие и тонкие…
— Я не желаю быть ничьей наложницей! — прошипела Элайна, с ненавистью глядя в черные глаза француза.
— Тогда мне придется найти способ переубедить вас. — Дюбонне зловеще усмехнулся.
Девушка вздрогнула, уловив в его голосе угрозу, и попыталась высвободиться, однако Жак и не думал разжимать руки.
К ее большому облегчению, в этот момент за дверью послышались шаги и на пороге появился начальник госпиталя.
— Мисс Хоторн, с вами все в порядке? — обеспокоенно спросил он.
— Вам следовало постучать, сэр, — нагло заявил Жак. Доктор Брукс с негодованием посмотрел на непрошеного гостя.
— А вы немедленно убирайтесь отсюда, пока я не позвал шерифа, и впредь не смейте переступать порог госпиталя!
— Угрожать Жаку Дюбонне? — Француз осклабился. — Месье, я разрежу вас на куски и скормлю аллигаторам. Никто не вправе указывать мне!
— А я, сэр, восстановлю против вас всех жителей города, если только узнаю, что вы вновь осмелились досаждать этой юной леди.
На этот раз Дюбонне понял, что старик не шутит.
— Ладно уж, так и быть. Я уйду — но не потому, что испугался вас. — Он обернулся и, прищурившись, посмотрел на Элайну: — Мадемуазель, наш разговор еще не закончен.
Дверь за ним захлопнулась.
— Боюсь, мистер Дюбонне переусердствовал в своей решимости завладеть мной. — Элайна пыталась шутить, но дрожь в голосе выдавала ее волнение.
— И все же, мне кажется, его не стоит недооценивать. Кто знает, на что способен этот человек! — С сочувствием посмотрев на девушку, Брукс вздохнул и, повернувшись, медленно вышел из комнаты.
Между тем Энгусу пришлось приложить немало усилий, чтобы доказать свою непричастность к грабежу, некогда совершенному преступницей Элайной Макгарен. Несколько банкнот, которые он сдал в банк, имели те же номера, что и похищенные, и, как только это обнаружилось, целая свора офицеров-янки явилась к нему в лавку, чтобы учинить допрос. Энгус устал объяснять, что получил эти деньги в обмен на проданный товар, но в конце концов его упорство заставило янки отступить, и дело прекратили.
Сидя за своим столом, Энгус мрачно разглядывал пачку писем, совсем недавно полученных им от Роберты.
Наконец он взял верхний конверт и вытащил из него несколько банкнот. Часть этих денег он, ни о чем не подозревая, уже отнес в банк. Купюры были новенькими и хрустели. Между страницами письма было вложено по меньшей мере две тысячи долларов. В остальных письмах тоже были деньги. Откуда они появились у дочери, он не знал, однако Роберта просила хранить их до тех пор, пока она не вернется домой.
Услышав стук, Энгус торопливо спрятал деньги и пошел открывать.
— Кто здесь? — на всякий случай спросил он, подходя к двери.
— Доктор Брукс и Толли Хоторн. Мы пришли, чтобы поговорить с вами об Элайне.
Энгус нахмурился, однако не впустить гостей было бы невежливо, и ему пришлось отодвинуть засов.
— Не знаю, что вам здесь надо, но хочу сразу предупредить — судьба этой девушки меня не касается, — не слишком любезно проворчал он.
— Элайна ваша родственница, — напомнила миссис Хоторн, проходя внутрь.
— В последнее время я стараюсь не вспоминать об этом.
— Как вам не стыдно! Она же еще совсем дитя! — Голос пожилой дамы дрожал от возмущения.
— Мое единственное дитя — Роберта. Что до Элайны — с ней у нас только прибавилось забот, и меня раздражает ее присутствие. Вот почему мне не очень хочется говорить о ней…
— Но, надеюсь, вам известно, кто такой Жак Дюбонне и что он угрожает вашей племяннице? — нетерпеливо перебил доктор Брукс.
— Он угрожает ей? Господи, да он так же угрожает и мне! В любой день он может поджечь мою лавку или дом! С какой стати я должен заботиться об Элайне — мне хватает и своих хлопот с этим господином!
— Я взяла на себя смелость написать о происходящем мистеру Латимеру, — сухо известила хозяина Толли.
— Коулу? Этому ублюдку?
— Придержите язык, Энгус! — резко оборвал хозяина Брукс.
— Проклятый янки убил мою дочь!
— Что за нелепое предположение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143