— Да, частенько. А что?..
— И хорошо стреляешь?
Гейл смерила его взглядом.
— Получше тебя!
Он недоверчиво улыбнулся, и глаза Гейл вспыхнули огнем азарта.
— Хочешь, докажу? — небрежно произнесла она. — Хоть сейчас. У тебя есть время?
— Немного есть.
— Тогда пошли!
Джек пошел. Эта девчонка с ее наигранными вызывающими манерами, нарочито подчеркиваемой смелостью и свободой показалась ему интересной. Она, очевидно, была из среды малообразованных и бедных людей, просто кое-чего повидала в жизни и еще, по-видимому, очень ясно представляла себе свою цель, хотя и у нее, конечно, могли быть иллюзии.
— Когда не видишь вокруг себя настоящих мужчин, поневоле всему научишься, — говорила она, шагая рядом с Джеком. Потом, взглянув на него, прибавила: — Только ты не подумай, что это я о тебе. Тебя-то я совсем не знаю, верно?
На заднем дворе было тихо. На земле валялись несколько пустых бутылок. Гейл подняла одну, затем нашла длинную палку, воткнула ее в снег, а на конец насадила бутылку.
Джек наблюдал за ее действиями. В конце концов он решил, что затея эта — просто глупое, не нужное никому мальчишество, но отступать было поздно.
— Давай поспорим, что я не промахнусь ни разу! — предложила Гейл.
— Ну давай!
— А на что?..
— На что угодно. Скажи сама.
Гейл прищурилась.
— Пообещай, что выполнишь!
— Если смогу.
— Ты сможешь сделать это, если только пожелаешь. Обещаешь?
— Хорошо, обещаю, — отвечал Джек, несколько сбитый с толку.
Гейл задумалась на секунду.
— Если я выиграю, — сказала она, — то ты меня… поцелуешь! Согласен?
Джек усмехнулся и пожал плечами.
— Раз обещал…
— Тогда по рукам!.. — Она смело и насмешливо смотрела ему в глаза.
Потом отошла на значительное расстояние от приготовленной мишени и, тщательно прицелившись, выстрелила. Эхо понеслось по равнине, стая испуганных птиц шумно взлетела с деревьев. Бутылка разбилась вдребезги, лишь тонкая полоска горлышка осталась на шесте.
Гейл победоносно взглянула на Джека.
— Недурно, — ответил он, улыбаясь.
— А ты?.. Собьешь горлышко?
Вместо ответа он взял у нее револьвер и выстрелил. Гейл побежала к палке.
— Отлично! — крикнула она. — А если вместе?..
Новая бутылка заняла пустующее место. Джек вынул свой револьвер.
Они встали рядом, плечом к плечу, одновременно прицелились и нажали на спуск. Осколки брызнули в разные стороны, а Гейл восторженно захохотала.
Они палили, демонстрируя друг другу чудеса меткости, до тех пор, пока не расстреляли все патроны.
Вид у Гейл был предовольный.
— Кто тебя научил стрелять? — спросил Джек.
— Один знакомый. Кстати, кто проиграл?
— Наверное, я. Ты же не промахнулась.
— Да. Тогда…— Она подошла к нему.
Он несколько мгновений изучающе смотрел на нее, но она, привыкшая, очевидно, играть с огнем, в ответ лишь расхохоталась звонко.
— Ну же…— повторила она, не сводя с него сверкающих глаз.
Тогда Джек обнял ее, притягивая к себе, а она вдруг, с силой вырвавшись и отбежав в сторону, крикнула:
— Я пошутила!
И, не оглядываясь, зашагала к дому.
Агнесса сидела, поджав под себя ноги, на кровати и читала книгу из числа тех немногих, что смогла увезти из дома Аманды. Она не представляла, можно ли здесь достать другие, и решила при случае узнать об этом: у нее не было ни малейшего желания останавливаться в своем развитии, пусть даже она и жила теперь совсем в другом мире. Агнесса почему-то была уверена, что, как бы ни сложились обстоятельства внешние, внутренний мир можно всегда сохранить в душе изумительно неприкосновенным, он должен был стоять, как храм, охраняемый рукою Божьей, пусть даже вокруг бушевал сметающий все ураган. Возможно, она считала так потому, что у нее еще не было случая убедиться в обратном.
— Ты ничего не слышала, Агнес? — спросил, войдя в комнату, Джек.
— Нет. А что? (Их комната выходила окнами на другую сторону — выстрелы с заднего двора не были здесь слышны).
— Ничего… Что читаешь? Она показала обложку.
— Ты необычная, совсем необычная, Агнес, — задумчиво произнес он. — Для тебя жизнь — не только борьба за лучшее место и лучший кусок.
Его глаза вдруг показались Агнессе серыми, почти как у Аманды: предчувствие чего-то недоброго отразилось в них.
— А для тебя?.. — прошептала Агнесса: такие разговоры всегда были важны для нее.
— Для меня, к сожалению, пока только это. — И, видя ее серьезное лицо, улыбнулся. — Но, я надеюсь, не всегда будет так.
— Если ты говоришь об этом, значит, ты тоже другой. Значит, ты понимаешь!
— Неужели это важно?..
— Понимание — это уже очень много, Джекки, поверь мне!
— Все потому, что я с тобой, — ответил Джек. Он опустился перед кроватью, на которой сидела Агнесса и, глядя на нее снизу вверх, сказал: — Если б не ты, я был бы другим, намного хуже, — и, не давая ей возразить, добавил: — Ведь ты никогда не разочаруешься в том, что выбрала именно меня, Агнес?
— Никогда, Джекки! — Девушка погладила его по волосам. — Ты самый лучший.
Она ответила искренне, но тихо вздохнула о чем-то, и это не укрылось от Джека.
— И все же тебя что-то не устраивает, тебе чего-то не хватает? Агнес, скажи!
— Нет, Джекки, дело не в этом…— Девушка отложила книгу. — Ты ни в чем не виноват. Если мне чего-то и хочется…
— Чего?..
— Не знаю… Например, я так давно не играла на рояле, — совсем по-детски произнесла она, и выражение лица было у нее такое, словно ежедневно пребывать в мире музыки так же естественно, как дышать или видеть над головою солнце. — Нельзя отнимать у человека то, чем он живет.
Джеку почудилось в ее словах сожаление и упрек.
— У тебя будет рояль, — произнес он твердо. — У тебя будет все.
— Мне не нужно все, — улыбнулась Агнесса. — Мне достаточно того, что я имею сейчас.
Джек смотрел на нее с любовью, ловя ответный взгляд и пытаясь постичь в душе тайну ее выбора, странную тайну, которую едва ли знала она сама: непревзойденное стремление к прекрасному непостижимо.
А Агнесса вновь вспоминала пронзительно-багровые закаты степей, солнце, встающее над горами, — весь этот удивительный мир, ради которого стоит жить и центром которого был для нее Джек, его любовь к ней и ее — к нему. Но — иной раз думалось ей — существует и другая жизнь, сейчас проходящая мимо, жизнь, в которой есть новые книги и ноты, театры и балы, верховые прогулки, красивые платья, интересные встречи, приемы, да в конце концов просто уютные дома, хорошая еда — все, от чего она добровольно отказалась. Сейчас она все-таки признавала, что неплохо было бы слить воедино эти два мира Она не хотела думать и не думала об Аманде, подсказывавшей верный путь; с ней был Джек, она любила Джека, она всегда считала, что в ее жизни может существовать лишь один-единственный мужчина, первый и последний, в руки которого она отдала свою судьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110