«Кто, дескать, такой и что тут желаете?» Сей субъект отвечает нежным, как бы бабьим голосом: «Пардон, я ошибшись». Хотел его схватить, а он мне в глаза табак бросил и вышиб из меня слезы и полное неведение.
— В полицию сообщил, Ванюшка? — дрожащим голосом спросила хозяйка.
— Без вашего регламента не имел на то оснований! Сбегать?
— Теперь, думаю, поздно. За верную службу на, возьми… — и Варвара Михайловна протянула Ивану пять целковых из денег, которые тот получил от жильцов.
В тот же вечер Иван с восторгом рассказывал всем постояльцам о своем героизме. Те дружно согласились: «Дело с переодетым фигурантом нечистое. Жаль, что его не поймали!»
Теперь уже не только Варвара Михайловна, но и все жильцы испытывали чувство страха.
ДЫМ
21 января 1893 года крестьянка Мария Костина, снимавшая две комнатушки в собственном владении дворянки В.М.Карепиной, лежала поутру в постели. На улице было морозно и трудно было вылезти из-под одеяла. Мария рассчитывала время суток по колокольному звону соседнего Рождественского монастыря. К ранней литургии созывали давно, а по окончании службы колокола еще не слышно было. Из этого Мария вывела, что сейчас уже возле часов восьми.
Вдруг покой ее был нарушен самым необычным и тревожным образом. Кто-то сильно долбил в дверь и кричал: «Мария, Мария, скорей отвори!»
Она быстро сунула ноги в валенки, накинула на голое тело бараний тулуп и поспешила в прихожую:
— Кто там?
— Это я, — раздался громкий тревожный голос. — Архипов Иван, дворник. Скорее открой, горим! Пожар!
Мария быстро стукнула по щеколде, распахнула двери. Иван был страшно взволнован, что-то говорил о том, что из комнаты барыни валит сильный дым, что надо что-то делать, а что именно, он, Иван, сообразить не может, потому как сам во время сна наглотался дыма. Мария мгновенье подумала, потом сказала:
— Стой тут в прихожей, я хоть малость облачусь!
Она поспешила в комнату и сбросила прямо на пол тулуп с плеч, между раздвинутых занавесок Иван увидал ее белое тело с небольшими крепкими грудями. Мария натянула на себя зеленое байковое платье, крикнула:
— Иди сюда!
Когда Иван вошел, весь дрожа от возбуждения (Мария давно ему нравилась), девка сказала:
— Ванька, а что-то ты ко мне прибежал? Я-то вить в другом флигеле, у вас там есть суседи поближе.
Иван помялся. Он, честно говоря, и сам не знал, почему прибежал именно к Марии. Потом произнес:
— Ты завсегда рано подымаешься, а наши жильцы подолгу дрыхнут.
— А не сгорят?
— Не должны, по всему вероятию. В хозяйкиных комнатах дым валит, а огня не видать пока. Готова? Ну, побегли шустрей.
Они пришли в кухню, где жил Иван. Далее, в комнаты хозяйки, двери были закрыты изнутри. Пахло гарью, тянуло дымом.
Иван бросился к дверям, стал долбить в них кулаками:
— Барыня, барыня! В ответ — молчание.
— Ванька, брось руки отбивать, — сказала Мария. — Иди-ка ты в участок и заяви. Тут дело нечистое.
Иван почесал в затылке и отвечал:
— И то!
Он медленно натянул на себя башлык, надел шинель и отправился в полицейскую часть. Дежурный офицер накричал на него:
— Из-за всяких пустяков полицию беспокоить? Разбаловались!
Офицер был не в духе. Ночью в участок привели буянившего господина, избившего сначала извозчика, а затем и вступившегося за него городового. Офицер накричал на хама, а затем без лишних разговоров закрыл его в кутузку. Лишь ближе к утру выяснилось, что арестант — племянник генерал-губернатора. Буян с извинениями был выпущен, посажен на извозчика, которому дали приказ доставить господина домой без взимания платы.
Теперь офицер боялся взбучки за свою излишнюю строгость к лицу высокопоставленному. Впрочем, смягчившись, он посоветовал Ивану:
— Иди к городовому. Скажи, что я приказал ему явиться на место происшествия и разобраться в случившемся по всей форме.
Иван поплелся искать городового.
Тот стоял на посту. Иван передал ему устный приказ офицера.
Фамилия городового была Кунявин. Это был человек среднего роста, с широченными плечами и обветренным лицом, с рвением несший свою нелегкую службу.
— Ты, дурья башка, посмотрел бы прежде, чем бегать в участок! — Кунявин выразительно постучал себя по голове. — Вот наперлось в Москву всякой деревенщины! Ну, поворачивай живей. Побежали!
Кунявин действовал решительно. Едва он ворвался в дом, в котором уже никто не спал и на лестнице толпился народ, как крикнул:
— Топор, быстро!
Мария, вертевшаяся рядом, схватила чей-то топор, протянула городовому. Тот обушком долбанул в дверь Варвары Михайловны, зарычал:
— Открыть! Почему дым валит?!
— У барыни двери замкнуты изнутри-с, крючок накинут, — угодливо пояснил Иван. — Тут апартаменты имеют свое расположение. Кухня, где мы сейчас стоим, соединяется с гардеробной. Затем гостиная с пикусами, а оттедова ход в кабинет с диваном, который есть альков. Вы лицо при исполнении, так что могите двери высаживать…
— Без тебя знаю, что я должен делать, — добродушно огрызнулся Кунявин. Он ловким движением сильного и уверенного в себе человека вставил топор между дверным полотном и притолокой, нажал на топорище, и дверь распахнулась.
Здесь, в гардеробной было довольно дымно, гораздо сильней, чем в кухне. Дверь в гостиную тоже была закрыта изнутри.
— Вон ключ торчит, — показал Иван, кашляя и вытирая слезящиеся от дыма глаза. — Виднеется с той стороны.
Кунявин, действуя как заправский взломщик, в мгновенье ока вскрыл и эту дверь. В Гостиной стоял уже плотный дым. Дышать стало трудно. Городовой, направляемый за руку Иваном, повторявшим: «Моя бедная барыня, что с вами?», с разбега высадил могучим плечом дверь в кабинет. Тут уже совсем нечего нельзя было рассмотреть, да и дышать стало невмоготу — дым был таким густым.
Подскочив к светлому пятну окна, Кунявин шашкой высадил стекла. Дышать стало чуть легче. Другие окна, замазанные на зиму, Иван открыл с помощью топора.
Когда дым несколько рассеялся, присутствовавшие были поражены леденящей душу картиной. Впрочем, приведем небольшой отрывок из следственного дела: «Произведенным января 21-го 1893 года… осмотром места происшествия, обнаружен труп потомственной дворянки В.М.Карепиной, 68 лет (ошибка, правильно — 70 лет — В.Л.), лежавшей на полу в одной сажени от письменного стола на тумбочках, головой к правой его стороне, а ногами к торцовому окну. Верхняя часть тела обгорела до неузнаваемосmu, так что на ней не сохранилось одежды. Руки согнуты в локтях и находятся в так называемой «позе боксера». Правая рука выше левой, будто защищает лицо, голова и плечи оттянуты назад. Платье от пояса до туфель в абсолютном порядке: даже юбка поправлена На краю письменного стола — резервуар от столовой лампы типа «Самсон», а на расстоянии четверти аршина ближе к центру стола лежит стекло от лампы и разбитый флакон из-под керосина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— В полицию сообщил, Ванюшка? — дрожащим голосом спросила хозяйка.
— Без вашего регламента не имел на то оснований! Сбегать?
— Теперь, думаю, поздно. За верную службу на, возьми… — и Варвара Михайловна протянула Ивану пять целковых из денег, которые тот получил от жильцов.
В тот же вечер Иван с восторгом рассказывал всем постояльцам о своем героизме. Те дружно согласились: «Дело с переодетым фигурантом нечистое. Жаль, что его не поймали!»
Теперь уже не только Варвара Михайловна, но и все жильцы испытывали чувство страха.
ДЫМ
21 января 1893 года крестьянка Мария Костина, снимавшая две комнатушки в собственном владении дворянки В.М.Карепиной, лежала поутру в постели. На улице было морозно и трудно было вылезти из-под одеяла. Мария рассчитывала время суток по колокольному звону соседнего Рождественского монастыря. К ранней литургии созывали давно, а по окончании службы колокола еще не слышно было. Из этого Мария вывела, что сейчас уже возле часов восьми.
Вдруг покой ее был нарушен самым необычным и тревожным образом. Кто-то сильно долбил в дверь и кричал: «Мария, Мария, скорей отвори!»
Она быстро сунула ноги в валенки, накинула на голое тело бараний тулуп и поспешила в прихожую:
— Кто там?
— Это я, — раздался громкий тревожный голос. — Архипов Иван, дворник. Скорее открой, горим! Пожар!
Мария быстро стукнула по щеколде, распахнула двери. Иван был страшно взволнован, что-то говорил о том, что из комнаты барыни валит сильный дым, что надо что-то делать, а что именно, он, Иван, сообразить не может, потому как сам во время сна наглотался дыма. Мария мгновенье подумала, потом сказала:
— Стой тут в прихожей, я хоть малость облачусь!
Она поспешила в комнату и сбросила прямо на пол тулуп с плеч, между раздвинутых занавесок Иван увидал ее белое тело с небольшими крепкими грудями. Мария натянула на себя зеленое байковое платье, крикнула:
— Иди сюда!
Когда Иван вошел, весь дрожа от возбуждения (Мария давно ему нравилась), девка сказала:
— Ванька, а что-то ты ко мне прибежал? Я-то вить в другом флигеле, у вас там есть суседи поближе.
Иван помялся. Он, честно говоря, и сам не знал, почему прибежал именно к Марии. Потом произнес:
— Ты завсегда рано подымаешься, а наши жильцы подолгу дрыхнут.
— А не сгорят?
— Не должны, по всему вероятию. В хозяйкиных комнатах дым валит, а огня не видать пока. Готова? Ну, побегли шустрей.
Они пришли в кухню, где жил Иван. Далее, в комнаты хозяйки, двери были закрыты изнутри. Пахло гарью, тянуло дымом.
Иван бросился к дверям, стал долбить в них кулаками:
— Барыня, барыня! В ответ — молчание.
— Ванька, брось руки отбивать, — сказала Мария. — Иди-ка ты в участок и заяви. Тут дело нечистое.
Иван почесал в затылке и отвечал:
— И то!
Он медленно натянул на себя башлык, надел шинель и отправился в полицейскую часть. Дежурный офицер накричал на него:
— Из-за всяких пустяков полицию беспокоить? Разбаловались!
Офицер был не в духе. Ночью в участок привели буянившего господина, избившего сначала извозчика, а затем и вступившегося за него городового. Офицер накричал на хама, а затем без лишних разговоров закрыл его в кутузку. Лишь ближе к утру выяснилось, что арестант — племянник генерал-губернатора. Буян с извинениями был выпущен, посажен на извозчика, которому дали приказ доставить господина домой без взимания платы.
Теперь офицер боялся взбучки за свою излишнюю строгость к лицу высокопоставленному. Впрочем, смягчившись, он посоветовал Ивану:
— Иди к городовому. Скажи, что я приказал ему явиться на место происшествия и разобраться в случившемся по всей форме.
Иван поплелся искать городового.
Тот стоял на посту. Иван передал ему устный приказ офицера.
Фамилия городового была Кунявин. Это был человек среднего роста, с широченными плечами и обветренным лицом, с рвением несший свою нелегкую службу.
— Ты, дурья башка, посмотрел бы прежде, чем бегать в участок! — Кунявин выразительно постучал себя по голове. — Вот наперлось в Москву всякой деревенщины! Ну, поворачивай живей. Побежали!
Кунявин действовал решительно. Едва он ворвался в дом, в котором уже никто не спал и на лестнице толпился народ, как крикнул:
— Топор, быстро!
Мария, вертевшаяся рядом, схватила чей-то топор, протянула городовому. Тот обушком долбанул в дверь Варвары Михайловны, зарычал:
— Открыть! Почему дым валит?!
— У барыни двери замкнуты изнутри-с, крючок накинут, — угодливо пояснил Иван. — Тут апартаменты имеют свое расположение. Кухня, где мы сейчас стоим, соединяется с гардеробной. Затем гостиная с пикусами, а оттедова ход в кабинет с диваном, который есть альков. Вы лицо при исполнении, так что могите двери высаживать…
— Без тебя знаю, что я должен делать, — добродушно огрызнулся Кунявин. Он ловким движением сильного и уверенного в себе человека вставил топор между дверным полотном и притолокой, нажал на топорище, и дверь распахнулась.
Здесь, в гардеробной было довольно дымно, гораздо сильней, чем в кухне. Дверь в гостиную тоже была закрыта изнутри.
— Вон ключ торчит, — показал Иван, кашляя и вытирая слезящиеся от дыма глаза. — Виднеется с той стороны.
Кунявин, действуя как заправский взломщик, в мгновенье ока вскрыл и эту дверь. В Гостиной стоял уже плотный дым. Дышать стало трудно. Городовой, направляемый за руку Иваном, повторявшим: «Моя бедная барыня, что с вами?», с разбега высадил могучим плечом дверь в кабинет. Тут уже совсем нечего нельзя было рассмотреть, да и дышать стало невмоготу — дым был таким густым.
Подскочив к светлому пятну окна, Кунявин шашкой высадил стекла. Дышать стало чуть легче. Другие окна, замазанные на зиму, Иван открыл с помощью топора.
Когда дым несколько рассеялся, присутствовавшие были поражены леденящей душу картиной. Впрочем, приведем небольшой отрывок из следственного дела: «Произведенным января 21-го 1893 года… осмотром места происшествия, обнаружен труп потомственной дворянки В.М.Карепиной, 68 лет (ошибка, правильно — 70 лет — В.Л.), лежавшей на полу в одной сажени от письменного стола на тумбочках, головой к правой его стороне, а ногами к торцовому окну. Верхняя часть тела обгорела до неузнаваемосmu, так что на ней не сохранилось одежды. Руки согнуты в локтях и находятся в так называемой «позе боксера». Правая рука выше левой, будто защищает лицо, голова и плечи оттянуты назад. Платье от пояса до туфель в абсолютном порядке: даже юбка поправлена На краю письменного стола — резервуар от столовой лампы типа «Самсон», а на расстоянии четверти аршина ближе к центру стола лежит стекло от лампы и разбитый флакон из-под керосина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89