Она уже оделась для предстоящей игры в гольф: на ней были твидовые брюки и джемпер на пуговицах, надетый поверх мужской рубашки. Зафиксированная сеткой для волос прическа выглядела безупречно. Она подняла глаза на Джудит.
— Я уж думала, что ты решила отоспаться и не спустишься сегодня к завтраку.
— Извини, я захотела принять ванну.
— Я сделала это еще вчера вечером. После кинотеатра всегда почему-то остается ощущение замаранности.
Судя по всему, вчерашние выходки Джудит были прощены и забыты. Накануне гольфа тетя Луиза находилась в приподнятом настроении.
— Как тебе спалось? Видела во сне Фреда Астера?
— Нет… Нет, не видела.
— Мне больше всего понравился актер, который притворялся священником. — Джудит положила себе яичницы с грудинкой и села. — Как он пытался строить из себя англичанина — это было просто уморительно!
— Во сколько начинается твоя игра?
—Мы договорились встретиться в десять. Начнем, вероятно, в половине одиннадцатого. А что думаешь делать? — Луиза посмотрела в окно. — Похоже, сегодня будет прекрасный день. Съездишь куда-нибудь на велосипеде или хочешь заняться чем-нибудь другим?
— Нет. Я думаю все-таки прокатиться до Веглоса и насобирать тебе примул.
— Я скажу Эдне, чтобы она приготовила тебе сандвич в дорогу. Ну и, может, еще яблоко и бутылку имбирного лимонада. Они с Хильдой уезжают на день рождения своей тетушки в половине одиннадцатого. Кузен приедет за ними на машине. Забавно, никогда не знала, что у них есть кузен с машиной. И будь добра, подожди, пока они уедут. Тогда ты сможешь взять себе ключ от черного хода. Я возьму ключ от парадного, так что мы не будем зависеть друг от друга. И надо проверить, чтобы все окна была закрыты на защелки, мало ли что. В былые времена у меня даже мысли не возникало о том, чтобы запирать двери, но вот ограбили же миссис Батерзби!.. Береженого Бог бережет. И возьми-ка с собой плащ — на случай дождя. Возвращайся домой засветло,
— Конечно, ведь у меня нет фонарей на велосипеде.
— Как мы сглупили! Надо было позаботиться об этом сразу же, когда покупали велосипед. — Луиза налила себе вторую чашку кофе. — Ну, ладно, обо всем договорились. — Она встала и направилась со своей чашкой в кухню, чтобы дать Эдне распоряжения насчет закуски в дорогу для Джудит.
Спустя какое-то время она, в грубых башмаках и берете, надежно заперла парадную дверь на ключ, положила свои клюшки на заднее сиденье «ровера» и отбыла в гольф-клуб. Проводив ее, Джудит вернулась в дом через кухню.
Эдна и Хильда по случаю предстоящего торжества были разодеты во все самое лучшее: на Хильде — бежевое пальто и широкополая шляпа, а Эдна — в своем выходном костюме и лиловом берете с брошкой. Из двух сестер Джудит особенно недолюбливала Эдну, которая вечно жаловалась на уставшие больные ноги и обладала поразительной способностью находить плохую сторону решительно во всем. Легче было выжать воду из камня, чем заставить ее рассмеяться. И все-таки сердце у нее было доброе — еда для Джудит была уже собрана и упакована в маленький рюкзачок, который дожидался ее на кухонном столе.
— Огромное спасибо, Эдна! Надеюсь, я доставила тебе не слишком много хлопот,
Ерунда, я управилась за минуту. Сандвич просто с мясным паштетом. Мадам говорит, что ты возьмешь ключ от черного хода. Когда вернешься, оставь для нас дверь открытой. Мы будем дома около девяти.
— Вот это да! Какой долгий день рождения!
— Нет, просто после застолья на наши плечи ляжет вся уборка.
— Уверена, там будет очень весело.
— Хотелось бы верить, — хмуро проговорила Эдна.
— Не раскисай, Эдна! — подала голос Хильда. — Там же будут все-все! Не часто случается такое.
Но Эдна только покачала головой:
— Восемьдесят лет не шутка, как говорится. Бедная тетушка Лили не встает из своего кресла, лодыжки так распухли, что она едва может подняться на ноги. И она такая тяжеленная! Два человека надо, чтобы дотащить ее до уборной. По мне, лучше лежать на кладбище, чем дожить до такого состояния.
— Это не в нашей воле, — заметила Хильда. — И все-таки она до сих пор сохранила свой веселый нрав. Помнишь, как она чуть не лопнула со смеху, когда ее старая коза сжевала все белье, которое миссис Дэниел вывесила сушиться на веревке…
Их спор, который мог продолжаться до бесконечности, прервал приехавший на машине кузен. Сестры засуетились, словно пара всполошившихся куриц, стали проверять, не забыто ли чего: сумки, зонты, испеченный ими торт, завернутый в газету букет желтых нарциссов.
— До завтра!
— Желаю хорошо повеселиться!
Джудит смотрела, как они, возбужденно кудахтая, забрались в старую развалину на колесах и поехали. Она махала им вслед, и они тоже ей махали, пока машина, извергая облака черного дыма, не скрылась из виду.
Она осталась одна.
И Билли Фосетт знал, что она одна. Он притаился в своем коттедже чуть дальше по дороге, и это означало, что нельзя мешкать, нет времени прохлаждаться. Джудит сняла свой плащ с крючка в гардеробной, свернула его и пихнула в рюкзак с едой. Повесив его на плечо, вышла через черный ход и с торжественной, медлительной тщательностью заперла дверь, а громадный ключ, придя в гараж, положила в велосипедую сумочку с гаечными ключами. Затем вывела велосипед на гравий, осмотрелась по сторонам и, убедившись, что Билли Фосетта поблизости не видно, вскочила в седло и помчалась прочь.
Она покидала Уиндиридж, словно убегая от страшной опасности — быстро и украдкой. И самое ужасное, что теперь так будет всегда, раз Билли Фосетт живет у них под боком.
Возвышенность Веглос в четырех милях от Пенмаррона была, несмотря на скромную высоту, заметным ориентиром и местной достопримечательностью. Узкие тропинки поднимались на вершину и тянулись вдоль склонов, а вокруг раскинулись вересковые пустоши, кое-где попадались маленькие фермы, рос боярышник и виднелись рощицы чахлых дубков, искривленных постоянным натиском ветра. На плоской вершине Веглоса, которую опоясывала сложенная насухо каменная стена, возвышались груды гранитных валунов, наваленных друг на друга в виде пирамид, — памятники доисторических времен. Внизу склоны были покрыты густыми зарослями ежевики, папоротника-орляка и утесника, сквозь которые бежали извилистые дернистые тропки. Здесь в изобилии росли полевые цветы: вереск, чистотел и первоцвет, а канавы летом зарастали крупными стеблями наперстянки с ее трубчатыми венчиками.
Это древнее место было окутано тайной. На верхних склонах сохранились останки поселений каменного века — круги из отдельно стоящих каменных глыб. В дождливый день, когда все вокруг застилал туман с моря, а со стороны деревни Пендин доносился сквозь мглу вой корабельных сирен, нетрудно было поверить, что души тех низкорослых, смуглых людей, что воздвигли эти сооружения, все еще обитают на Веглосе и невидимо следят за пришельцами, осмелившимися нарушить их покой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
— Я уж думала, что ты решила отоспаться и не спустишься сегодня к завтраку.
— Извини, я захотела принять ванну.
— Я сделала это еще вчера вечером. После кинотеатра всегда почему-то остается ощущение замаранности.
Судя по всему, вчерашние выходки Джудит были прощены и забыты. Накануне гольфа тетя Луиза находилась в приподнятом настроении.
— Как тебе спалось? Видела во сне Фреда Астера?
— Нет… Нет, не видела.
— Мне больше всего понравился актер, который притворялся священником. — Джудит положила себе яичницы с грудинкой и села. — Как он пытался строить из себя англичанина — это было просто уморительно!
— Во сколько начинается твоя игра?
—Мы договорились встретиться в десять. Начнем, вероятно, в половине одиннадцатого. А что думаешь делать? — Луиза посмотрела в окно. — Похоже, сегодня будет прекрасный день. Съездишь куда-нибудь на велосипеде или хочешь заняться чем-нибудь другим?
— Нет. Я думаю все-таки прокатиться до Веглоса и насобирать тебе примул.
— Я скажу Эдне, чтобы она приготовила тебе сандвич в дорогу. Ну и, может, еще яблоко и бутылку имбирного лимонада. Они с Хильдой уезжают на день рождения своей тетушки в половине одиннадцатого. Кузен приедет за ними на машине. Забавно, никогда не знала, что у них есть кузен с машиной. И будь добра, подожди, пока они уедут. Тогда ты сможешь взять себе ключ от черного хода. Я возьму ключ от парадного, так что мы не будем зависеть друг от друга. И надо проверить, чтобы все окна была закрыты на защелки, мало ли что. В былые времена у меня даже мысли не возникало о том, чтобы запирать двери, но вот ограбили же миссис Батерзби!.. Береженого Бог бережет. И возьми-ка с собой плащ — на случай дождя. Возвращайся домой засветло,
— Конечно, ведь у меня нет фонарей на велосипеде.
— Как мы сглупили! Надо было позаботиться об этом сразу же, когда покупали велосипед. — Луиза налила себе вторую чашку кофе. — Ну, ладно, обо всем договорились. — Она встала и направилась со своей чашкой в кухню, чтобы дать Эдне распоряжения насчет закуски в дорогу для Джудит.
Спустя какое-то время она, в грубых башмаках и берете, надежно заперла парадную дверь на ключ, положила свои клюшки на заднее сиденье «ровера» и отбыла в гольф-клуб. Проводив ее, Джудит вернулась в дом через кухню.
Эдна и Хильда по случаю предстоящего торжества были разодеты во все самое лучшее: на Хильде — бежевое пальто и широкополая шляпа, а Эдна — в своем выходном костюме и лиловом берете с брошкой. Из двух сестер Джудит особенно недолюбливала Эдну, которая вечно жаловалась на уставшие больные ноги и обладала поразительной способностью находить плохую сторону решительно во всем. Легче было выжать воду из камня, чем заставить ее рассмеяться. И все-таки сердце у нее было доброе — еда для Джудит была уже собрана и упакована в маленький рюкзачок, который дожидался ее на кухонном столе.
— Огромное спасибо, Эдна! Надеюсь, я доставила тебе не слишком много хлопот,
Ерунда, я управилась за минуту. Сандвич просто с мясным паштетом. Мадам говорит, что ты возьмешь ключ от черного хода. Когда вернешься, оставь для нас дверь открытой. Мы будем дома около девяти.
— Вот это да! Какой долгий день рождения!
— Нет, просто после застолья на наши плечи ляжет вся уборка.
— Уверена, там будет очень весело.
— Хотелось бы верить, — хмуро проговорила Эдна.
— Не раскисай, Эдна! — подала голос Хильда. — Там же будут все-все! Не часто случается такое.
Но Эдна только покачала головой:
— Восемьдесят лет не шутка, как говорится. Бедная тетушка Лили не встает из своего кресла, лодыжки так распухли, что она едва может подняться на ноги. И она такая тяжеленная! Два человека надо, чтобы дотащить ее до уборной. По мне, лучше лежать на кладбище, чем дожить до такого состояния.
— Это не в нашей воле, — заметила Хильда. — И все-таки она до сих пор сохранила свой веселый нрав. Помнишь, как она чуть не лопнула со смеху, когда ее старая коза сжевала все белье, которое миссис Дэниел вывесила сушиться на веревке…
Их спор, который мог продолжаться до бесконечности, прервал приехавший на машине кузен. Сестры засуетились, словно пара всполошившихся куриц, стали проверять, не забыто ли чего: сумки, зонты, испеченный ими торт, завернутый в газету букет желтых нарциссов.
— До завтра!
— Желаю хорошо повеселиться!
Джудит смотрела, как они, возбужденно кудахтая, забрались в старую развалину на колесах и поехали. Она махала им вслед, и они тоже ей махали, пока машина, извергая облака черного дыма, не скрылась из виду.
Она осталась одна.
И Билли Фосетт знал, что она одна. Он притаился в своем коттедже чуть дальше по дороге, и это означало, что нельзя мешкать, нет времени прохлаждаться. Джудит сняла свой плащ с крючка в гардеробной, свернула его и пихнула в рюкзак с едой. Повесив его на плечо, вышла через черный ход и с торжественной, медлительной тщательностью заперла дверь, а громадный ключ, придя в гараж, положила в велосипедую сумочку с гаечными ключами. Затем вывела велосипед на гравий, осмотрелась по сторонам и, убедившись, что Билли Фосетта поблизости не видно, вскочила в седло и помчалась прочь.
Она покидала Уиндиридж, словно убегая от страшной опасности — быстро и украдкой. И самое ужасное, что теперь так будет всегда, раз Билли Фосетт живет у них под боком.
Возвышенность Веглос в четырех милях от Пенмаррона была, несмотря на скромную высоту, заметным ориентиром и местной достопримечательностью. Узкие тропинки поднимались на вершину и тянулись вдоль склонов, а вокруг раскинулись вересковые пустоши, кое-где попадались маленькие фермы, рос боярышник и виднелись рощицы чахлых дубков, искривленных постоянным натиском ветра. На плоской вершине Веглоса, которую опоясывала сложенная насухо каменная стена, возвышались груды гранитных валунов, наваленных друг на друга в виде пирамид, — памятники доисторических времен. Внизу склоны были покрыты густыми зарослями ежевики, папоротника-орляка и утесника, сквозь которые бежали извилистые дернистые тропки. Здесь в изобилии росли полевые цветы: вереск, чистотел и первоцвет, а канавы летом зарастали крупными стеблями наперстянки с ее трубчатыми венчиками.
Это древнее место было окутано тайной. На верхних склонах сохранились останки поселений каменного века — круги из отдельно стоящих каменных глыб. В дождливый день, когда все вокруг застилал туман с моря, а со стороны деревни Пендин доносился сквозь мглу вой корабельных сирен, нетрудно было поверить, что души тех низкорослых, смуглых людей, что воздвигли эти сооружения, все еще обитают на Веглосе и невидимо следят за пришельцами, осмелившимися нарушить их покой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154