Ей совсем не хотелось огорчать их. О Томми Мортимере она уж точно ни словом не обмолвится, не то родители ужаснутся, решат, что Нанчерроу — какой-то вертеп, рассадник порока, и напишут мисс Катто, чтобы она больше не отпускала туда Джудит. А это просто немыслимо… Нужно было найти отправную точку, какое-нибудь нейтральное событие, о котором можно рассказать, не опасаясь уязвить родительское самолюбие. И вдруг ее осенило — Джереми Уэллс, который как с неба свалился, а потом взял Джудит под свое крыло и, пожертвовав личным досугом, отправился показывать ей бухточку. Таким образом Джереми будто бы во второй раз пришел ей на выручку в трудной ситуации. При таком хорошем зачине остальная часть письма сложится сама собой, и все пойдет как по маслу. Джудит придвинула к себе бумагу и начала писать: буквы легко и свободно складывались в слова под ее вдохновенным пером.
«Дом называется Нанчерроу, и там со мной произошел совершенно необыкновенный случай. В тот день у них гостил один молодой человек,Уэллс Джереми Уэллс, он ходил стрелять голубей вместе с полковником Кэри-Лыоисом. Так вот, мама, этот Джереми Уэллс оказался тем самым молодым врачом, вместе с которым мы ехали в поезде из Плимута после Рождества у Сомервилей. Представляешь? Он очень мил, его отец — семейный доктор Кэри-Льюисов. В субботу после обеда Лавди пошла кататься на своем пони, и он очень любезно предложил мне прогуляться вдвоем до побережья. Берега там очень скалистые, с крошечными пляжами. Совсем не то что в Пенмарроне.
Утром в воскресенье все мы пошли в церковь в Роузмаллионе, а оттуда — на обед к миссис Боскавен, тетушке полковника Кэри-Льюиса. Она очень старая и живет в очень старом доме. Называется он Дауэр-Хаус. Там полным-полно старинных вещей, а служанка Изобель долгие годы живет с миссис Боскавен. Дом стоит на холме, и оттуда видно море. Вниз по склону холма спускается сад со множеством террас и живых изгородей. В одном месте находится фруктовый садик, а в нем — прелестный деревянный детский домик для игр. На самом деле, это дом приличных размеров и хорошо обставленный. Джесс пришла бы в восторг. Миссис Боскавен (она просила называть ее тетей Лавинией) взяла меня туда после обеда, мы осмотрели сад и поговорили. Она очень добрая старушка. Надеюсь, когда-нибудь я снова там побываю.
Миссис Кэри-Льюис говорит, что я могу опять приехать в Нанчерроу, это очень мило с ее стороны, Я уже написала ей, как положено, письмо с выражением благодарности за гостеприимство. Через несколько дней каникулы, и я поеду в Уиндиридж, Мы гуляем четыре дня, с пятнииы до вторника. Пришла открытка от тети Луизы: она приедет за мной на машине утром в пятницу, и мы поедем в Порткеррис покупать велосипед.
Я взяла свой китайский ларец в Нанчерроу и на время оставила его там, потому что в школе его некуда деть. Миссис Кэри-Льюис подарила мне несколько своих раковин каури, чтобы я положила их в один из выдвижных ящичков ларца.
С уроками все в порядке, за тест по истории я получила семь баллов из десяти. Сейчас мы проходим по литературе Хораса Уолпола, а по истории — Утрехтский договор. Очень хочу узнать о вашем новом доме в Сингапуре. Тяжело вам будет расставаться с Джозефом и Амой.
Крепко обнимаю, привет Джесс,
Джудит».
Она стояла у окна своей спальни в Уиндиридже и смотрела на поле для гольфа и на бухту вдали, но ничего не могла толком разглядеть: все было затянуто матовой пеленой проливного дождя. Да и на глаза ее непрестанно наворачивались детские, глупые слезы — неожиданно ею овладела отчаянная тоска по дому.
Странное дело, ведь только что начались короткие каникулы в середине триместра, а с тех самых пор, как мама попрощалась с ней и уехала, оставив ее в «Святой Урсуле», подобное уныние не охватывало ее. В школе просто времени не оставалось скучать по дому, слишком многое надо было сделать, успеть, выучить, продумать и запомнить, в то время как вокруг без конца суетились и сновали другие люди, гремели звонки, и умственное напряжение разнообразилось такими обильными дозами подневольной физкультуры и спорта, что когда Джудит наконец забиралась в постель и можно было поплакать в подушку, она, почитав несколько минут, проваливалась в глубокий сон.
Да и в Нанчерроу, рассказывая по ходу разговора о родителях и сестре, вежливо отвечая на вежливо поставленные вопросы, она не чувствовала ни пронзающей тоски, ни боли. По правде говоря, во время того волшебного уик-энда Джудит почти и не вспоминала о маме с папой, как будто они принадлежали какому-то погибшему, точнее — исчезнувшему на время миру. Может быть, надев вещи Афины Кэри-Льюис, Джудит обрела вместе с ними какую-то новую индивидуальность — человека, потерявшего связь с семьей и живущего только настоящим.
Теперь с тоской она вспоминала о Нанчерроу, мечтая перенестись туда, к Лавди, в этот храм солнца, цветов и света, из бездушного дома тети Луизы, угнездившегося на вершине холма назло всем ветрам, где у нее не было другой компании, кроме трех пожилых женщин. Но здравый смысл наконец пришел ей на помощь, напоминая, что весь Корнуолл сейчас мокнет под дождем и Нанчерроу не может избежать этой общей печальной участи. Еще когда она проснулась в школьной спальне, за окнами царил мрак, н ей стало ясно, что погодка сегодня выдалась отвратительная. В обмундировку учениц были поспешно включены макинтоши и резиновые сапоги, и в десять часов они хлынули потоком через парадную дверь на улицу и зашлепали по лужам к ожидающим их автомобилям. Всегда пунктуальная тетя Луиза уже ждала Джудит в своем старом «ровере», а за Лавди еще не приехали, и она горько жаловалась, что должна терять время и торчать в противной школе, пока кто-нибудь не соизволит за ней явиться.
(В каком-то смысле это было даже к лучшему: Джудит не больно-то хотелось представлять друг другу тетю Луизу и Диану. Вряд ли они нашли бы общий язык, и тетка всю дорогу до Уиндириджа непременно отпускала бы ехидные замечания по адресу Дианы.)
Несмотря на непогоду, утро прошло хорошо. Они остановились в Пензансе сделать кое-какие покупки и заглянули в банк, чтобы взять для Джудит карманные деньги на время каникул. Потом зашли в книжный магазин, неспешно походили по рядам, и Джудит купила себе новую авторучку: в школе она одолжила свою ручку одной девочке, и та сломала перо. Наконец, после кофе с пирожными в кафе, поехали в Уиндиридж. Поездка в дождь в компании с тетей Луизой, которая со зловещим стуком переключала передачи и лихо надавливала своим начищенным башмаком на педаль акселератора, была, мягко выражаясь, нелегким испытанием, Джудит не раз зажмуривала глаза, готовясь к мгновенной смерти, когда тетя обгоняла на повороте автобус или стремительно взлетала на узкую вершину бугра, совершенно не думая о том, что кто-нибудь может неожиданно вынырнуть ей навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
«Дом называется Нанчерроу, и там со мной произошел совершенно необыкновенный случай. В тот день у них гостил один молодой человек,Уэллс Джереми Уэллс, он ходил стрелять голубей вместе с полковником Кэри-Лыоисом. Так вот, мама, этот Джереми Уэллс оказался тем самым молодым врачом, вместе с которым мы ехали в поезде из Плимута после Рождества у Сомервилей. Представляешь? Он очень мил, его отец — семейный доктор Кэри-Льюисов. В субботу после обеда Лавди пошла кататься на своем пони, и он очень любезно предложил мне прогуляться вдвоем до побережья. Берега там очень скалистые, с крошечными пляжами. Совсем не то что в Пенмарроне.
Утром в воскресенье все мы пошли в церковь в Роузмаллионе, а оттуда — на обед к миссис Боскавен, тетушке полковника Кэри-Льюиса. Она очень старая и живет в очень старом доме. Называется он Дауэр-Хаус. Там полным-полно старинных вещей, а служанка Изобель долгие годы живет с миссис Боскавен. Дом стоит на холме, и оттуда видно море. Вниз по склону холма спускается сад со множеством террас и живых изгородей. В одном месте находится фруктовый садик, а в нем — прелестный деревянный детский домик для игр. На самом деле, это дом приличных размеров и хорошо обставленный. Джесс пришла бы в восторг. Миссис Боскавен (она просила называть ее тетей Лавинией) взяла меня туда после обеда, мы осмотрели сад и поговорили. Она очень добрая старушка. Надеюсь, когда-нибудь я снова там побываю.
Миссис Кэри-Льюис говорит, что я могу опять приехать в Нанчерроу, это очень мило с ее стороны, Я уже написала ей, как положено, письмо с выражением благодарности за гостеприимство. Через несколько дней каникулы, и я поеду в Уиндиридж, Мы гуляем четыре дня, с пятнииы до вторника. Пришла открытка от тети Луизы: она приедет за мной на машине утром в пятницу, и мы поедем в Порткеррис покупать велосипед.
Я взяла свой китайский ларец в Нанчерроу и на время оставила его там, потому что в школе его некуда деть. Миссис Кэри-Льюис подарила мне несколько своих раковин каури, чтобы я положила их в один из выдвижных ящичков ларца.
С уроками все в порядке, за тест по истории я получила семь баллов из десяти. Сейчас мы проходим по литературе Хораса Уолпола, а по истории — Утрехтский договор. Очень хочу узнать о вашем новом доме в Сингапуре. Тяжело вам будет расставаться с Джозефом и Амой.
Крепко обнимаю, привет Джесс,
Джудит».
Она стояла у окна своей спальни в Уиндиридже и смотрела на поле для гольфа и на бухту вдали, но ничего не могла толком разглядеть: все было затянуто матовой пеленой проливного дождя. Да и на глаза ее непрестанно наворачивались детские, глупые слезы — неожиданно ею овладела отчаянная тоска по дому.
Странное дело, ведь только что начались короткие каникулы в середине триместра, а с тех самых пор, как мама попрощалась с ней и уехала, оставив ее в «Святой Урсуле», подобное уныние не охватывало ее. В школе просто времени не оставалось скучать по дому, слишком многое надо было сделать, успеть, выучить, продумать и запомнить, в то время как вокруг без конца суетились и сновали другие люди, гремели звонки, и умственное напряжение разнообразилось такими обильными дозами подневольной физкультуры и спорта, что когда Джудит наконец забиралась в постель и можно было поплакать в подушку, она, почитав несколько минут, проваливалась в глубокий сон.
Да и в Нанчерроу, рассказывая по ходу разговора о родителях и сестре, вежливо отвечая на вежливо поставленные вопросы, она не чувствовала ни пронзающей тоски, ни боли. По правде говоря, во время того волшебного уик-энда Джудит почти и не вспоминала о маме с папой, как будто они принадлежали какому-то погибшему, точнее — исчезнувшему на время миру. Может быть, надев вещи Афины Кэри-Льюис, Джудит обрела вместе с ними какую-то новую индивидуальность — человека, потерявшего связь с семьей и живущего только настоящим.
Теперь с тоской она вспоминала о Нанчерроу, мечтая перенестись туда, к Лавди, в этот храм солнца, цветов и света, из бездушного дома тети Луизы, угнездившегося на вершине холма назло всем ветрам, где у нее не было другой компании, кроме трех пожилых женщин. Но здравый смысл наконец пришел ей на помощь, напоминая, что весь Корнуолл сейчас мокнет под дождем и Нанчерроу не может избежать этой общей печальной участи. Еще когда она проснулась в школьной спальне, за окнами царил мрак, н ей стало ясно, что погодка сегодня выдалась отвратительная. В обмундировку учениц были поспешно включены макинтоши и резиновые сапоги, и в десять часов они хлынули потоком через парадную дверь на улицу и зашлепали по лужам к ожидающим их автомобилям. Всегда пунктуальная тетя Луиза уже ждала Джудит в своем старом «ровере», а за Лавди еще не приехали, и она горько жаловалась, что должна терять время и торчать в противной школе, пока кто-нибудь не соизволит за ней явиться.
(В каком-то смысле это было даже к лучшему: Джудит не больно-то хотелось представлять друг другу тетю Луизу и Диану. Вряд ли они нашли бы общий язык, и тетка всю дорогу до Уиндириджа непременно отпускала бы ехидные замечания по адресу Дианы.)
Несмотря на непогоду, утро прошло хорошо. Они остановились в Пензансе сделать кое-какие покупки и заглянули в банк, чтобы взять для Джудит карманные деньги на время каникул. Потом зашли в книжный магазин, неспешно походили по рядам, и Джудит купила себе новую авторучку: в школе она одолжила свою ручку одной девочке, и та сломала перо. Наконец, после кофе с пирожными в кафе, поехали в Уиндиридж. Поездка в дождь в компании с тетей Луизой, которая со зловещим стуком переключала передачи и лихо надавливала своим начищенным башмаком на педаль акселератора, была, мягко выражаясь, нелегким испытанием, Джудит не раз зажмуривала глаза, готовясь к мгновенной смерти, когда тетя обгоняла на повороте автобус или стремительно взлетала на узкую вершину бугра, совершенно не думая о том, что кто-нибудь может неожиданно вынырнуть ей навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154