ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Ив чем странность?
— Не знаю, право. Да, пожалуй, во всем. Тетя Лавиния, сначала умирающая, а потом неумирающая, и эта наша бешеная гонка домой из Шотландии… Просто я чувствую, что не могу предугадать, что нас ждет дальше. Кроме того, что мы, кажется, стоим на пороге ужасной войны.
Впервые Руперт услышал из ее уст серьезное, взвешенное высказывание по поводу ситуации в Европе. За все то время, пока они были вместе, Афина производила впечатление такой беспечной, беззаботно-веселой особы, что он ни разу не поднимал при ней подобных вопросов — оттого просто, что боялся что-то нарушить; ему хотелось, чтобы она оставалась такой, какая есть. Теперь он поинтересовался:
— Это тебя пугает?
— Конечно. От одной только этой мысли меня бросает в дрожь. И ожидание просто невыносимо. Слушать все эти сообщения по радио — то же самое, что следить, как убывает песок в песочных часах. С каждым днем все становится лишь хуже и безнадежней.
— Если это может послужить тебе каким-то утешением, мы не одиноки в беде, и если что, то будем переживать лихолетье все вместе и сообща.
— За кого мне по-настоящему больно, так это за любимого папчика и таких, как он. Он уже прошел через все это раньше, и мама говорит, что он в полном отчаянии, хотя и старается изо всех сил не показывать виду. Он тревожится не за себя, а за всех нас. В особенности за Эдварда.
— Значит, это из-за войны ты не хочешь выходить за меня?
— Я этого не говорила.
— Можешь ли ты вообразить себя женой кадрового офицера?
— Не очень, но это не значит, что я бы этого не хотела.
— Итак, на данный момент мне почти нечего предложить тебе, кроме разве что многолетней разлуки. Если ты не уверена, что сможешь справиться с этим испытанием, я прекрасно тебя пойму.
— С этим я легко могу справиться, — ответила она с абсолютной уверенностью.
— Ас чем не можешь?
— Да со всякими глупостями, которые ты, вероятно, сочтешь нестоящими внимания.
— Например?
— Ну… Не прими мои слова за грубость, критиканство и прочее, но я не уверена, что впишусь в твое семейство. Признайся, Руперт, я произвела не слишком хорошее впечатление на твоих родителей.
— Я знаю, моя мать далеко не ангел, — признался он, — но она не дура. Она сумеет приспособиться к любой ситуации. И, даст Бог, пройдет не одно десятилетие, прежде чем я стану хозяином Таддингтона и на меня ляжет бремя ответственности. Ко всему прочему, хоть я и уважаю своих родителей, но никогда перед ними не трясся.
— Боже правый, да ты не робкого десятка! Хочешь сказать, что пойдешь им наперекор?
— Я хочу сказать, что собираюсь жениться на женщине, которую люблю, а не на леди егерше — знаменитой охотнице на лисиц или на многообещающем кандидате от консерваторов.
Эта тирада заставила ее расхохотаться, и сей же миг она опять сделалась его любимой Афиной. Он обнял ее одной рукой за шею, притянул к себе и поцеловал. Когда он оторвался от ее губ, она заметила:
— Определенно, я не вхожу ни в одну из этих двух категорий. Он снова откинулся в своем шезлонге и подытожил:
— Итак, с одной «глупостью» мы разобрались. Что еще?
— Ты не будешь смеяться?
— Обещаю.
— Видишь ли, дело в том, что я никогда не хотела бракосочетания.
— Брачной церемонии или жизни в браке?
— Брачной церемонии. Я имею в виду свадьбу, венчание и тому подобные вещи. Ненавижу свадьбы. Поразительно, но они всегда казались мне тяжкой повинностью для всех участников. Особенно для бедняжки невесты.
— Я-то думал, что любая девушка мечтает о дне своей свадьбы.
— Только не я. Я побывала на слишком многих свадьбах, и как подружка невесты, и просто как гость, — все они одинаковы, разве только каждая будто бы стремится перещеголять все предыдущие показной роскошью и размахом. И потом, приготовления к свадьбе занимают не один месяц… Все эти бесконечные примерки, рассылка бесчисленных приглашений. Старые тетушки отпускают добродушные шуточки насчет медового месяца, а в «подружки» невесте навязывается какая-нибудь прегадкая кузина. Затем — сотни умопомрачительных свадебных подарков: подставки для гренков, японские вазы и картины, которые ты никогда в жизни не захочешь повесить на стену у себя в доме. А когда все окончено, ты день-деньской пишешь, скрестив пальцы, лицемерные благодарственные письма, а вокруг все нервничают, раздражаются и ударяются в слезы. Это чудо, что кто-то вообще выходит замуж, но держу пари, у большинства девушек случается нервный срыв во время медового месяца…
Руперт терпеливо слушал, пока Афина не выдохлась. За ее бурной тирадой повисло долгое молчание. Потом она угрюмо буркнула:
— Я же говорила, что все это дурь…
— Нет, — возразил Руперт, — ничуть не дурь. Но мне кажется, ты сосредоточиваешься на вещах второстепенных. Я говорю о всей жизни, а ты зацикливаешься на одном-единственном дне. На существующей традиции. И я думаю, при нынешнем положении вещей в мире мы имеем полное право послать традиции куда подальше.
— Мне тяжело думать об этом, Руперт, но для моей матери это будет жестокое разочарование.
— Да нет же! Она любит тебя и все поймет. Теперь можно считать, что мы все обсудили, взвесили «за» и «против». Что же касается бракосочетания, то, если уж на то пошло, совсем не обязательно, чтобы там был кто-то, кроме нас двоих.
— Ты это серьезно?
— Безусловно.
Она поднесла его руку к губам и поцеловала ее, а когда снова подняла глаза, он увидел, что в ее глазах блестят слезы.
— Мне хочется плакать — так глупо… Просто я никогда не думала, что такое возможно. Что возлюбленный может быть одновременно и лучшим другом. Ты мой любовник из «Шотландского уголка», Руперт. Похоже на название какого-то блюда, не правда ли? Но друг — это важнее, потому что это — навсегда.
— Верно, это по-настоящему важно, — отозвался Руперт ровным голосом, и ему не без труда дался этот спокойный тон — так его растрогали ее слезы, так его захлестнули любовь и ревностное стремление сделать все ради нее.
— У тебя есть платок?
Он подал ей чистый носовой платок, она высморкалась.
— Который час, Руперт?
— Почти полдень.
— Скорей бы обед. Я умираю с голоду.
Только в субботу, в последний день своего пребывания в Порт-керрисе, Джудит сумела выбраться в Пендин, чтобы навестить Филлис, Для задержки имелись свои причины. Дело не в том, что у нее не было желания увидеться с Филлис или она ехала к ней только из чувства долга, нет — просто столько всего происходило вокруг, что дни пролетали с пугающей быстротой. Свою роль сыграли и трудности почтового сообщения — потребовалось немало времени для того, чтобы списаться. Джудит послала Филлис красивую открытку, предлагая на выбор пару дат для своего визита, и наконец получила ответ на вырванном из тетрадки линованном листе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154