Она приподнялась на локтях, чтобы доползти до бадьи с водой, которая стояла за стеной. Кое-как она дотянулась до бамбукового ковшика, и в тот же миг сзади кто-то с грохотом откинул ставень, защищавший сёдзи от дождя. Харчевня была обыкновенной горной хижиной, поэтому ставень так легко поддался.
Осуги и дядюшка Гон ввалились в комнату.
— Ничего не вижу, — проворчала Осуги.
— Сейчас! — ответил Гон, помешивая угли в очаге и подбрасывая хворост, чтобы осветить комнату.
— Ее здесь нет!
— Она должна быть здесь! Куда ей деться? Осуги заметила отодвинутые фусума.
— Она здесь! — крикнула Осуги и тут же получила в лицо полный ковш воды, выплеснутой Оцу. Девушка выбежала из хижины и понеслась вниз по склону, рукава и полы кимоно развевались, как крылья птицы.
Осуги, брызгая слюной, закричала:
— Гон, Гон, да делай же что-нибудь!
— Сбежала?
— Конечно! Мы ее вспугнули, пока лезли сюда. Ты уронил ставень! Лицо старухи исказила злоба.
— Все у тебя валится из рук!
Дядюшка Гон указал на удалявшуюся фигурку, похожую на олененка, бегущего от преследователей.
— Далеко ей не уйти. Она больна, да и не может девушка бегать быстрее мужчины. В один миг догоню!
Набычившись, Гон бросился в погоню, за ним Осуги.
— Гон, — кричала она, — не руби ей голову, пока я ей не выскажу все!
Неожиданно Гон вскрикнул и упал на четвереньки.
— Что с тобой? — спросила запыхавшаяся Осуги.
— Посмотри вниз!
Под ними был горный провал, поросший густыми зарослями бамбука.
— Неужели бросилась вниз?
— Да. Вряд ли здесь глубоко, но, как знать, слишком темно. Сбегаю за факелом в харчевню.
— Что ты тянешь время, осел? — закричала Осуги и толкнула Гона, стоявшего на четвереньках на краю обрыва. Гон пытался ухватиться за что-нибудь, но покатился вниз.
— Старая ведьма! — раздался его голос. — Сама теперь лезь сюда! Полюбуйся!
Такэдзо сидел со скрещенными руками на скале и смотрел на долину, где находился острог Хинагура. Под одной из крыш заточена его сестра. Такэдзо сидел так и весь вчерашний день, однако не мог ничего придумать. Он решил, что не сдвинется с места, пока не составит план спасения Огин.
Такэдзо уже знал, как обмануть пятьдесят или сто стражей, охранявших острог, однако его беспокоило расположение темницы. Ведь надо было не только проникнуть в нее, но и выйти оттуда. Тыльная стена острога примыкала к крутому обрыву, фасад его был защищен двойными воротами. Дело осложнялось и тем, что им пришлось бы убегать по равнинной местности, без единого деревца. В безоблачный день, такой, как сегодня, они с Огин будут более чем легкой мишенью.
Можно было бы предпринять вылазку ночью, но ворота запирались перед заходом солнца. Без стука их не отпереть, значит, поднимется переполох. Голыми руками острог не взять.
«Ничего не получится, — с горечью думал Такэдзо. — Я рискую собой и жизнью Огин без надежды на успех».
Собственное бессилие причиняло Такэдзо невыносимые страдания.
«Почему я стал таким трусом? — спрашивал он себя. — Неделю назад мысль боязни за собственную жизнь в голову бы мне не пришла».
Минула половина еще одного дня. Такэдзо сидел в той же позе, скрестив руки на груди, словно их заперли на замок. Он не мог определить, что удерживало его от того, чтобы приблизиться к острогу. Он ругал себя последними словами, чувствуя необъяснимый страх.
«Совсем растерялся, а ведь был отчаянным. Заглянув в лицо смерти, остаешься, верно, трусом на всю жизнь».
Такэдзо тряхнул головой. Нет, это не трусость. Он усвоил урок, преподанный монахом, — стал зорче смотреть на мир. В душе его царил покой, словно в груди текла большая и тихая река. Теперь он усвоил, что храбрость и бездумное отчаяние — не одно и то же. Он перестал вести себя как зверь, он обдумывал поступки как человек, смелый мужчина, переросший безрассудство юности. Он должен беречь, как драгоценное сокровище, дарованную ему жизнь, осмысленно тратить каждый ее час.
Такэдзо взглянул на ясное небо — какое чудо его синева! Жизнь прекрасна, но он не мог бросить сестру, пусть даже придется пожертвовать жизнью, цену которой он в муках познал совсем недавно.
В голове начал складываться план.
«С наступлением темноты пересеку долину, взберусь на скалу на той стороне. Естественное препятствие может пригодиться — с тыльной стороны острога нет ворот, она плохо охраняется».
Размышления Такэдзо внезапно были прерваны — мимо просвистела стрела, которая вонзилась в землю в нескольких шагах от его ноги. За оградой острога он увидел несколько человек, они обнаружили Такэдзо. Люди мгновенно исчезли. Такэдзо понял, что стрелявший рассчитывал на его ответный выпад, поэтому не среагировал на стрелу.
Вечерняя заря угасала за грядой гор на западе, но еще было достаточно светло. Такэдзо подобрал с земли камень. Ужин пролетал у него над головой — Такэдзо сбил птицу с первого раза. Разорвав ее, Такэдзо впился зубами в теплое мясо.
Такэдзо еще ел, когда два с лишним десятка солдат с криками окружили его. Каждый занял боевую позицию, и чей-то голос прокричал:
— Это он! Такэдзо из Миямото!
— Он опасен! Берегитесь!
Оторвавшись от еды, Такэдзо обвел неистовым взглядом солдат, как дикий зверь, которому помешали терзать добычу.
— Я-а-х! — выдохнул Такэдзо, швырнув здоровенный булыжник в живую стену перед собой. Булыжник обагрился кровью, а юноша стремительно помчался к воротам острога. Люди застыли в замешательстве.
— Что с ним?
— Куда этот болван собрался?
— Сумасшедший!
Такэдзо летел, как вспугнутая стрекоза, преследуемый воплями солдат. Пока они добежали до острога, Такэдзо уже перескочил через внешние ворота. Он очутился в западне между двумя воротами, но Такэдзо этого не замечал. Он не видел ни преследующих его солдат, ни частокол, ни стражу у вторых ворот. Солдата, пытавшегося его остановить, Такэдзо уложил ударом кулака почти машинально. С нечеловеческой силой он стал раскачивать столб внутренних ворот, пока не вывернул, и с этим оружием повернулся к преследователям. Он не считал их, только видел, как нечто большое и темное надвигается на него. Такэдзо обрушил дубину на движущуюся массу. На землю посыпались сломанные копья и мечи.
— Огин! — крикнул Такэдзо, подскочив к тыльной стене. — Это я, Такэдзо.
Горящим взором он обводил острожные строения, выкрикивая имя сестры.
«Неужели обманули?» — в панике подумал Такэдзо. Дубиной он вышибал одну дверь за другой. Куры, которых разводила стража, с квохтаньем разлетались в разные стороны.
— Огин!
Сестры нигде не было. Такэдзо охрип. В грязной и маленькой клетушке он вдруг заметил тень человека, пытавшегося незаметно скрыться.
— Стой! — приказал Такэдзо, швыряя окровавленную дубину под ноги существа, похожего на хорька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301
Осуги и дядюшка Гон ввалились в комнату.
— Ничего не вижу, — проворчала Осуги.
— Сейчас! — ответил Гон, помешивая угли в очаге и подбрасывая хворост, чтобы осветить комнату.
— Ее здесь нет!
— Она должна быть здесь! Куда ей деться? Осуги заметила отодвинутые фусума.
— Она здесь! — крикнула Осуги и тут же получила в лицо полный ковш воды, выплеснутой Оцу. Девушка выбежала из хижины и понеслась вниз по склону, рукава и полы кимоно развевались, как крылья птицы.
Осуги, брызгая слюной, закричала:
— Гон, Гон, да делай же что-нибудь!
— Сбежала?
— Конечно! Мы ее вспугнули, пока лезли сюда. Ты уронил ставень! Лицо старухи исказила злоба.
— Все у тебя валится из рук!
Дядюшка Гон указал на удалявшуюся фигурку, похожую на олененка, бегущего от преследователей.
— Далеко ей не уйти. Она больна, да и не может девушка бегать быстрее мужчины. В один миг догоню!
Набычившись, Гон бросился в погоню, за ним Осуги.
— Гон, — кричала она, — не руби ей голову, пока я ей не выскажу все!
Неожиданно Гон вскрикнул и упал на четвереньки.
— Что с тобой? — спросила запыхавшаяся Осуги.
— Посмотри вниз!
Под ними был горный провал, поросший густыми зарослями бамбука.
— Неужели бросилась вниз?
— Да. Вряд ли здесь глубоко, но, как знать, слишком темно. Сбегаю за факелом в харчевню.
— Что ты тянешь время, осел? — закричала Осуги и толкнула Гона, стоявшего на четвереньках на краю обрыва. Гон пытался ухватиться за что-нибудь, но покатился вниз.
— Старая ведьма! — раздался его голос. — Сама теперь лезь сюда! Полюбуйся!
Такэдзо сидел со скрещенными руками на скале и смотрел на долину, где находился острог Хинагура. Под одной из крыш заточена его сестра. Такэдзо сидел так и весь вчерашний день, однако не мог ничего придумать. Он решил, что не сдвинется с места, пока не составит план спасения Огин.
Такэдзо уже знал, как обмануть пятьдесят или сто стражей, охранявших острог, однако его беспокоило расположение темницы. Ведь надо было не только проникнуть в нее, но и выйти оттуда. Тыльная стена острога примыкала к крутому обрыву, фасад его был защищен двойными воротами. Дело осложнялось и тем, что им пришлось бы убегать по равнинной местности, без единого деревца. В безоблачный день, такой, как сегодня, они с Огин будут более чем легкой мишенью.
Можно было бы предпринять вылазку ночью, но ворота запирались перед заходом солнца. Без стука их не отпереть, значит, поднимется переполох. Голыми руками острог не взять.
«Ничего не получится, — с горечью думал Такэдзо. — Я рискую собой и жизнью Огин без надежды на успех».
Собственное бессилие причиняло Такэдзо невыносимые страдания.
«Почему я стал таким трусом? — спрашивал он себя. — Неделю назад мысль боязни за собственную жизнь в голову бы мне не пришла».
Минула половина еще одного дня. Такэдзо сидел в той же позе, скрестив руки на груди, словно их заперли на замок. Он не мог определить, что удерживало его от того, чтобы приблизиться к острогу. Он ругал себя последними словами, чувствуя необъяснимый страх.
«Совсем растерялся, а ведь был отчаянным. Заглянув в лицо смерти, остаешься, верно, трусом на всю жизнь».
Такэдзо тряхнул головой. Нет, это не трусость. Он усвоил урок, преподанный монахом, — стал зорче смотреть на мир. В душе его царил покой, словно в груди текла большая и тихая река. Теперь он усвоил, что храбрость и бездумное отчаяние — не одно и то же. Он перестал вести себя как зверь, он обдумывал поступки как человек, смелый мужчина, переросший безрассудство юности. Он должен беречь, как драгоценное сокровище, дарованную ему жизнь, осмысленно тратить каждый ее час.
Такэдзо взглянул на ясное небо — какое чудо его синева! Жизнь прекрасна, но он не мог бросить сестру, пусть даже придется пожертвовать жизнью, цену которой он в муках познал совсем недавно.
В голове начал складываться план.
«С наступлением темноты пересеку долину, взберусь на скалу на той стороне. Естественное препятствие может пригодиться — с тыльной стороны острога нет ворот, она плохо охраняется».
Размышления Такэдзо внезапно были прерваны — мимо просвистела стрела, которая вонзилась в землю в нескольких шагах от его ноги. За оградой острога он увидел несколько человек, они обнаружили Такэдзо. Люди мгновенно исчезли. Такэдзо понял, что стрелявший рассчитывал на его ответный выпад, поэтому не среагировал на стрелу.
Вечерняя заря угасала за грядой гор на западе, но еще было достаточно светло. Такэдзо подобрал с земли камень. Ужин пролетал у него над головой — Такэдзо сбил птицу с первого раза. Разорвав ее, Такэдзо впился зубами в теплое мясо.
Такэдзо еще ел, когда два с лишним десятка солдат с криками окружили его. Каждый занял боевую позицию, и чей-то голос прокричал:
— Это он! Такэдзо из Миямото!
— Он опасен! Берегитесь!
Оторвавшись от еды, Такэдзо обвел неистовым взглядом солдат, как дикий зверь, которому помешали терзать добычу.
— Я-а-х! — выдохнул Такэдзо, швырнув здоровенный булыжник в живую стену перед собой. Булыжник обагрился кровью, а юноша стремительно помчался к воротам острога. Люди застыли в замешательстве.
— Что с ним?
— Куда этот болван собрался?
— Сумасшедший!
Такэдзо летел, как вспугнутая стрекоза, преследуемый воплями солдат. Пока они добежали до острога, Такэдзо уже перескочил через внешние ворота. Он очутился в западне между двумя воротами, но Такэдзо этого не замечал. Он не видел ни преследующих его солдат, ни частокол, ни стражу у вторых ворот. Солдата, пытавшегося его остановить, Такэдзо уложил ударом кулака почти машинально. С нечеловеческой силой он стал раскачивать столб внутренних ворот, пока не вывернул, и с этим оружием повернулся к преследователям. Он не считал их, только видел, как нечто большое и темное надвигается на него. Такэдзо обрушил дубину на движущуюся массу. На землю посыпались сломанные копья и мечи.
— Огин! — крикнул Такэдзо, подскочив к тыльной стене. — Это я, Такэдзо.
Горящим взором он обводил острожные строения, выкрикивая имя сестры.
«Неужели обманули?» — в панике подумал Такэдзо. Дубиной он вышибал одну дверь за другой. Куры, которых разводила стража, с квохтаньем разлетались в разные стороны.
— Огин!
Сестры нигде не было. Такэдзо охрип. В грязной и маленькой клетушке он вдруг заметил тень человека, пытавшегося незаметно скрыться.
— Стой! — приказал Такэдзо, швыряя окровавленную дубину под ноги существа, похожего на хорька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301