— Я не могу сражаться с чужаком, — заявил Нанкобо.
— Мне сказали, что правила турнира допускают поединки с людьми, не имеющими отношения к вашему монастырю.
— Эти правила годятся для всех, кроме меня. Я не сражаюсь с посторонними, потому что выхожу на поединок не ради смерти противника. Боевое искусство — вид служения богам. Я совершенствую дух с помощью копья.
— Понятно, — улыбнулся отшельник. Он хотел еще что-то добавить, но, передумав, отдал меч и скрылся в толпе.
Нанкобо ушел с площадки, выпятив грудь и притворяясь, что неодобрительный гул толпы его не касается.
— Ну что? — торжествующе произнес Хёго.
— Ты совершенно прав.
— Этот человек из тех, кто скрывается на горе Кудо. Смените его облачение отшельника на доспехи, и вам предстанет один из известнейших воинов недавнего прошлого.
Толпа стала расходиться. Сукэкуро напрасно искал глазами Усинос-кэ, который в этот момент находился за пагодой, где он условился встретиться с Иори. Мальчики стояли друг против друга, готовые броситься в драку.
— Не обижайся, если погибнешь, — сказал Иори.
— Не задавайся! — ответил Усиноскэ, поднимая с земли палку потолще.
Иори с занесенным мечом пошел в атаку. Усиноскэ отскочил назад. Иори подумал, что противник испугался, и с удвоенной силой рванулся вперед, но Усиноскэ подпрыгнул и ударил Иори ногой в голову. Тот упал, но мгновенно поднялся. Забыв уроки Мусаси и Гонноскэ, он бросился на противника с зажмуренными глазами. Усиноскэ качнулся в сторону и сбил Иори с ног.
— Я победил! — объявил Усиноскэ, но тут же вздрогнул, увидев, что Иори лежит неподвижно.
— Нет, ты не победил, — произнес Гонноскэ, ударив Усиноскэ палкой по бедру.
Усиноскэ закричал от боли, упал, но тут же вскочил и бросился наутек, но натолкнулся на Сукэкуро.
— Усиноскэ, что случилось?
Мальчик ловко спрятался за спину взрослого, предоставив Сукэкуро выяснять отношения с Гонноскэ. Казалось, столкновение между ними неизбежно. Сукэкуро взялся за меч, Гонноскэ сжал свою дубинку.
— Почему ты гонишься за мальчиком, явно намереваясь убить его? — гневно спросил Сукэкуро.
— Позволь и мне прежде задать вопрос. Ты видел, как твой мальчик сбил этого? — указал Гонноскэ на лежащего Иори.
— Он ваш?
— Да. А это ваш слуга?
— Слуга, но не официальный.
Сукэкуро строго посмотрел на Усиноскэ.
— Отвечай, почему ты сбил мальчика и хотел убежать. Говори правду!
Прежде чем Усиноскэ открыл рот, вмешался Иори. Он все еще не мог подняться.
— Это был поединок! Мы сражались, и я потерпел поражение, — крикнул он.
Растерянный Усиноскэ пробормотал:
— Я не знал, что циновка его. Я просто подобрал ее.
Взрослые, переглянувшись, рассмеялись. Не прояви они выдержанности, детская забава переросла бы в кровопролитие. Выйдя из храмовых ворот, Гонноскэ и Иори повернули налево, Сукэкуро и Усиноскэ — направо.
— Эта дорога к замку Коягю? — спросил Гонноскэ.
Сукэкуро поговорил о чем-то с Гонноскэ, и они вместе подошли к Хёго.
— Дела плохи, — вздохнул Хёго. — Вот если бы вы пришли три недели назад, когда Оцу не уехала в Эдо к Мусаси.
— Его нет в Эдо, — сказал Гонноскэ. — Никто не знает, где он.
— Как же она теперь в чужом городе? — вымолвил Хёго, сожалея, что вовремя не остановил Оцу.
Иори едва сдерживал слезы. Ему хотелось уйти куда-нибудь подальше и выплакать свое горе. Когда они с Гонноскэ шли сюда, он без умолку говорил о встрече с сестрой.
Усиноскэ подошел к мальчику и положил ему руку на плечо.
— Ты плачешь?
— Нет, конечно! — покачал головой Иори, хотя лицо его было мокрым от слез.
— Знаешь, как выкапывать дикий картофель?
— Конечно.
— Вон там я приметил несколько кустов. Проверим, кто быстрее выкопает.
— Давай!
День клонился к вечеру, но надо было еще о многом поговорить, поэтому Хёго предложил Гонноскэ пожить несколько дней в замке. Гонноскэ предпочел продолжать путь. Стали искать мальчиков.
— Вон они, что-то копают, — указал Хёго.
Иори и Усиноскэ были поглощены работой, которая требовала сноровки. Хрупкие корневища дикого картофеля глубоко сидели в земле. Взрослые подошли к мальчикам и некоторое время стояли молча, наблюдая за ними. Первым их заметил Усиноскэ. Мальчики рассмеялись и с двойным усердием продолжили работу.
— Я первый! — воскликнул Усиноскэ, вытаскивая длинное корневище.
Иори поднялся, держась за поясницу, как старый крестьянин.
— Мой корень придется копать до ночи, — проговорил он. С сокрушенным видом Иори отряхнул землю с одежды.
— Ты уже порядочно выкопал. Давай я достану, — предложил Уси-носкэ.
— Не надо, — перехватил Иори руку Усиноскэ. — Ты можешь повредить корень. — Иори осторожно засыпал клубни и примял землю.
— Тогда прощай! — произнес Усиноскэ, с гордостью перекинув через плечо длинное корневище. Кончик корня оказался отломленным.
— Проиграл! — сказал Хёго. — Ты выиграл поединок, но проиграл в сражении с картофельным корнем.
ПОДМЕТАЛЬЩИКИ И ТОРГОВЦЫ
Облетали побледневшие лепестки вишни, навевая грустные воспоминания о минувшем, когда Нара была столицей. Было жарко, но Гонноскэ и Иори бодро шагали вперед.
— Он все идет за нами. — Иори потянул за рукав Гонноскэ.
— Делай вид, будто не замечаешь, — не оглядываясь, ответил Гонноскэ.
— Мы видели его на постоялом дворе, где ночевали.
— Не волнуйся, взять грабителю у нас нечего.
— А наши жизни? Это совсем не пустяк.
— А за нее мы постоим, — ответил Гонноскэ, крепче сжимая дубинку.
Гонноскэ знал, что шедший следом человек — тот самый отшельник, который накануне вызвал на поединок Нанкобо, но не мог предположить, почему тот преследует их.
— Он исчез, — сообщил, оглянувшись, Иори.
— Устал, верно, — ответил Гонноскэ. — От этого мне, правда, не легче.
Переночевав в придорожной деревне, Гонноскэ и Иори утром следующего дня добрались до Амано Кавати. Это была деревенька, тянувшаяся вдоль прозрачного горного ручья. Гонноскэ пришел сюда, чтобы поставить в храме Конгодзи табличку в память о матери. Конгодзи еще называли «Женской горой Коя». Первым делом он хотел найти женщину по имени Оан, которую знал с детства, и попросить ее иногда возжигать благовония перед поминальной табличкой.
В деревне Гонноскэ сказали, что Оан — жена Тороку, винокура при храме. Гонноскэ недоумевал, услышав такое, потому что при входе в храм висели объявления, запрещавшие сакэ и прочие горячительные напитки на всей его территории. Могла ли там находиться винокурня?
Все выяснилось из разговора с самим Тороку, который вызвался договориться с настоятелем храма относительно объявления. Тороку рассказал, что в свое время Тоётоми Хидэёси похвалил сакэ из винокурни при храме, и монахи решили построить специальную винокурню для поставки сакэ Хидэёси и другим даймё, которые покровительствовали храму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301