И как Алексей Георгиевич с ней столько прожил? — Прозрачные глаза переливались детским недоумением. — Разве что в молодости хороша была? Но уж какой красавец Алексей Георгиевич наш был! — Хозяйка приложила сухонькие ладони к румяному личику. — Таких сейчас и не встретишь.
— А что же с ним случилось? Куда он пропал? — Даша опять заговорила во весь голос.
На этот раз обошлось без шиканья.
— Ушел, голубчик, в том, в чем был, в том и ушел.
— Но как это случилось?
— «Как, как…» Да уж известно как. Застукала Горгона Семеновна его. Да только разве мужчину можно за это осуждать?
На то он и мужчина. Надо было свое счастье крепче держать. Радоваться должна была, что он ее первой выбрал… — Старушка принялась вполголоса что-то приборматывать.
— Простите, — Даша положила руку на стол и поскребла ногтями по дереву, привлекая к себе внимание, — вы не могли бы мне рассказать все с самого начала? Я ничего не понимаю.
— А что же туг рассказывать? — Голосок странной соседки как-то вдруг потерял звонкость, она застенчиво улыбнулась, словно стесняясь обсуждать предложенную тему. — Я при их встрече не была. Подробностей не знаю.
— Да я и не прошу подробностей, но… — Даша подвигалась, пытаясь усесться на проклятом пуфике поудобнее: трудно выглядеть солидно, если колени упираются в подбородок. — Я хотела знать, каким Алексей Георгиевич был человеком. Мы с ним родственники, а никогда не встречались. Даже не знал и друг о друге. Расскажите мне о нем.
Все время, что Даша говорила, старушка внимательно рассматривала ее лицо. Щечки и глаза разгорались все ярче.
— Да я, прям, и не знаю, с чего начать… Жили они вроде бы хорошо, зря наговаривать не стану. Алексей Георгиевич — мужчина крупный, интересный. Да и пост он тогда хороший занимал. Выходные всегда с семьей, с дочками. В театры их водил, в цирк… Очень он их любил. Чтобы крик какой или скандал — ни-ни.
— А как же тогда… — Даша сделала многозначительную паузу.
В уголке слезящегося глаза появилась хитринка:
— Известно как: отправил семью на курорт, а сам в городе остался. Девятнадцатого августа это случилось. А Горгона возьми да и вернись неожиданно.
— И что?
Старушка снова засмущалась.
— И застала супруга, так сказать, in lagranti… Лариса устроила ужасную сцену — слышно было на весь подъезд. Оскорбляла страшными словами. Грозилась все дочерям рассказать, написать на работу… И Алексей Георгиевич ушел. Вот как был, так и ушел. С тех пор его никто и не видел. Невозможная история. Мы очень за него переживали, увещевать Горгону пытались, но… А! Что вам говорить, сами все видели.
— Значит, у Алексея Романовича была любовница… Румяная хозяйка еще больше зарумянилась. Отведя глаза в сторону, она кивнула:
— У какого мужчины нет…
— Вы видели ее?
— Упаси Боже! Вы же не думаете, что я за ним подглядывала?
«Подглядывала, подглядывала. Видно, не одну женскую голову затуманил Алексей Георгиевич».
— Простите, я не представилась: меня зовут Даша. Дарья Николаевна Быстрова.
— Ирина Львовна Бурмистрова. — Старушка церемонно поклонилась.
— Ирина Львовна, — Даша доверительно понизила голос и постаралась придвинуть пуфик как можно ближе к тахте, — мне необходимо знать имя последней любовницы Алексея Георгиевича, поверьте, это очень важно.
— Важно?
— Да, очень. Возможно, с ее помощью я смогу его найти. Не могу вам рассказать всего, но речь идет о его жизни.
Бурмистрова застыла на полувздохе:
— Зачем… вы мне это говорите?
— Потому что, как я понимаю, вы были его близким другом, человеком, которому он доверял.
Даша стреляла вслепую. Скорее всего, Скуратов даже не замечал свою странноватую соседку, но сейчас это был единственный шанс зацепиться хоть за что-нибудь: Бурмистрова следила за всем происходящим в соседней квартире и могла многое рассказать. Интересно, а пытался кто-нибудь до этого разыскать любовницу Скуратова?
— Вас ведь уже наверняка расспрашивали о ней?
— О даме-то его? — Ирина Львовна заморгала часто-часто. — Да… Спрашивали.
— Кто?
— Да много кто. Разве всех упомнишь. Только я все равно ничего не знаю.
Потому, как затвердел ее голос, Даша поняла — Бурмистрова знает, к кому ушел Скуратов.
— Ирина Львовна, — отбросив доверительность и прочие уловки, Даша жестко взглянула хозяйке прямо в лицо, — если вы на самом деле являетесь другом Алексея Георгиевича, как утверждаете, то расскажите мне все. Своим молчанием вы подписываете ему смертный приговор, — И, не давая старушке опомниться, качнулась вперед: — Знаю, вас уже сто раз спрашивали, но все же попытаюсь в сто первый: вы знали имя той женщины, которая приходила к Скуратову? Он должен встретиться со мной в ближайший день или будет поздно. Вы слышите меня?
Бурмистрова пребывала в состоянии, похожем на транс. Ее щечки все гуще покрывали красные прожилки. В полутьме, издалека, она походила на большую очень старую куклу.
— Вы слышите меня?
— Вот как был, так и ушел… — шевелила старуха сухими губами.
— Да к кому ушел-то? Ирина Львовна! — Даша готова была придушить чертову старушенцию, которая непонятно зачем затащила ее к себе и теперь морочила голову.
— А? — Бурмистрова вздрогнула, взгляд снова стал осмысленным, даже злым. — К Кларе своей, наверное, и ушел. Скажите, ну что он в ней нашел? Ведь ни груди не было, ни…
Даша потерла виски:
— Кто такая Клара и где она живет?
— Из Германии она, на его работу приезжала — опыт перенимать. Переняла, прости Господи! Как увидела Алексея Георгиевича — сразу же и вцепилась. А уж как кричала, — старушка осуждающе покачала головой, — как кричала! Срам, да и только.
— Кричала? — не поняла Даша. — Зачем кричала?
— У нас балконы рядом. У меня комната, а у них спальня. — Бурмистрова потупила взгляд.
Даше тоже стало неловко.
— Извините, я сразу не сообразила. Так вы думаете, что Алексей Георгиевич в Германию с ней уехал?
— А то куда же? Вот в чем был, в том и уехал. — Очевидно, именно этот факт произвел на старушку наибольшее впечатление.
— Но почему вы так уверены?
— Горгона попросила нашу общую знакомую развести ее по-тихому, без присутствия мужа. Сказала, что Алексей Георгиевич уехал за границу, назад уже не вернется и просит туда выслать ему развод. Да и ей самой соломенной вдовой оставаться не хочется.
Стало душно. Даша расстегнула воротник рубашки.
— Кого она об этом просила?
— Лидочку Трифонову.
— С ней можно встретиться?
— Можно. — Бурмистрова странно усмехнулась. — Когда-нибудь.
— В смысле?
— Она умерла год назад.
— Ее убили? — вскрикнула Даша. Ирина Львовна перекрестилась.
— Да Господь с вами! Лидочка болела сильно. Почками. Почти пять лет перед смертью лежмя пролежала, не к ночи, покойница, будет помянута…
Даша шумно выдохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— А что же с ним случилось? Куда он пропал? — Даша опять заговорила во весь голос.
На этот раз обошлось без шиканья.
— Ушел, голубчик, в том, в чем был, в том и ушел.
— Но как это случилось?
— «Как, как…» Да уж известно как. Застукала Горгона Семеновна его. Да только разве мужчину можно за это осуждать?
На то он и мужчина. Надо было свое счастье крепче держать. Радоваться должна была, что он ее первой выбрал… — Старушка принялась вполголоса что-то приборматывать.
— Простите, — Даша положила руку на стол и поскребла ногтями по дереву, привлекая к себе внимание, — вы не могли бы мне рассказать все с самого начала? Я ничего не понимаю.
— А что же туг рассказывать? — Голосок странной соседки как-то вдруг потерял звонкость, она застенчиво улыбнулась, словно стесняясь обсуждать предложенную тему. — Я при их встрече не была. Подробностей не знаю.
— Да я и не прошу подробностей, но… — Даша подвигалась, пытаясь усесться на проклятом пуфике поудобнее: трудно выглядеть солидно, если колени упираются в подбородок. — Я хотела знать, каким Алексей Георгиевич был человеком. Мы с ним родственники, а никогда не встречались. Даже не знал и друг о друге. Расскажите мне о нем.
Все время, что Даша говорила, старушка внимательно рассматривала ее лицо. Щечки и глаза разгорались все ярче.
— Да я, прям, и не знаю, с чего начать… Жили они вроде бы хорошо, зря наговаривать не стану. Алексей Георгиевич — мужчина крупный, интересный. Да и пост он тогда хороший занимал. Выходные всегда с семьей, с дочками. В театры их водил, в цирк… Очень он их любил. Чтобы крик какой или скандал — ни-ни.
— А как же тогда… — Даша сделала многозначительную паузу.
В уголке слезящегося глаза появилась хитринка:
— Известно как: отправил семью на курорт, а сам в городе остался. Девятнадцатого августа это случилось. А Горгона возьми да и вернись неожиданно.
— И что?
Старушка снова засмущалась.
— И застала супруга, так сказать, in lagranti… Лариса устроила ужасную сцену — слышно было на весь подъезд. Оскорбляла страшными словами. Грозилась все дочерям рассказать, написать на работу… И Алексей Георгиевич ушел. Вот как был, так и ушел. С тех пор его никто и не видел. Невозможная история. Мы очень за него переживали, увещевать Горгону пытались, но… А! Что вам говорить, сами все видели.
— Значит, у Алексея Романовича была любовница… Румяная хозяйка еще больше зарумянилась. Отведя глаза в сторону, она кивнула:
— У какого мужчины нет…
— Вы видели ее?
— Упаси Боже! Вы же не думаете, что я за ним подглядывала?
«Подглядывала, подглядывала. Видно, не одну женскую голову затуманил Алексей Георгиевич».
— Простите, я не представилась: меня зовут Даша. Дарья Николаевна Быстрова.
— Ирина Львовна Бурмистрова. — Старушка церемонно поклонилась.
— Ирина Львовна, — Даша доверительно понизила голос и постаралась придвинуть пуфик как можно ближе к тахте, — мне необходимо знать имя последней любовницы Алексея Георгиевича, поверьте, это очень важно.
— Важно?
— Да, очень. Возможно, с ее помощью я смогу его найти. Не могу вам рассказать всего, но речь идет о его жизни.
Бурмистрова застыла на полувздохе:
— Зачем… вы мне это говорите?
— Потому что, как я понимаю, вы были его близким другом, человеком, которому он доверял.
Даша стреляла вслепую. Скорее всего, Скуратов даже не замечал свою странноватую соседку, но сейчас это был единственный шанс зацепиться хоть за что-нибудь: Бурмистрова следила за всем происходящим в соседней квартире и могла многое рассказать. Интересно, а пытался кто-нибудь до этого разыскать любовницу Скуратова?
— Вас ведь уже наверняка расспрашивали о ней?
— О даме-то его? — Ирина Львовна заморгала часто-часто. — Да… Спрашивали.
— Кто?
— Да много кто. Разве всех упомнишь. Только я все равно ничего не знаю.
Потому, как затвердел ее голос, Даша поняла — Бурмистрова знает, к кому ушел Скуратов.
— Ирина Львовна, — отбросив доверительность и прочие уловки, Даша жестко взглянула хозяйке прямо в лицо, — если вы на самом деле являетесь другом Алексея Георгиевича, как утверждаете, то расскажите мне все. Своим молчанием вы подписываете ему смертный приговор, — И, не давая старушке опомниться, качнулась вперед: — Знаю, вас уже сто раз спрашивали, но все же попытаюсь в сто первый: вы знали имя той женщины, которая приходила к Скуратову? Он должен встретиться со мной в ближайший день или будет поздно. Вы слышите меня?
Бурмистрова пребывала в состоянии, похожем на транс. Ее щечки все гуще покрывали красные прожилки. В полутьме, издалека, она походила на большую очень старую куклу.
— Вы слышите меня?
— Вот как был, так и ушел… — шевелила старуха сухими губами.
— Да к кому ушел-то? Ирина Львовна! — Даша готова была придушить чертову старушенцию, которая непонятно зачем затащила ее к себе и теперь морочила голову.
— А? — Бурмистрова вздрогнула, взгляд снова стал осмысленным, даже злым. — К Кларе своей, наверное, и ушел. Скажите, ну что он в ней нашел? Ведь ни груди не было, ни…
Даша потерла виски:
— Кто такая Клара и где она живет?
— Из Германии она, на его работу приезжала — опыт перенимать. Переняла, прости Господи! Как увидела Алексея Георгиевича — сразу же и вцепилась. А уж как кричала, — старушка осуждающе покачала головой, — как кричала! Срам, да и только.
— Кричала? — не поняла Даша. — Зачем кричала?
— У нас балконы рядом. У меня комната, а у них спальня. — Бурмистрова потупила взгляд.
Даше тоже стало неловко.
— Извините, я сразу не сообразила. Так вы думаете, что Алексей Георгиевич в Германию с ней уехал?
— А то куда же? Вот в чем был, в том и уехал. — Очевидно, именно этот факт произвел на старушку наибольшее впечатление.
— Но почему вы так уверены?
— Горгона попросила нашу общую знакомую развести ее по-тихому, без присутствия мужа. Сказала, что Алексей Георгиевич уехал за границу, назад уже не вернется и просит туда выслать ему развод. Да и ей самой соломенной вдовой оставаться не хочется.
Стало душно. Даша расстегнула воротник рубашки.
— Кого она об этом просила?
— Лидочку Трифонову.
— С ней можно встретиться?
— Можно. — Бурмистрова странно усмехнулась. — Когда-нибудь.
— В смысле?
— Она умерла год назад.
— Ее убили? — вскрикнула Даша. Ирина Львовна перекрестилась.
— Да Господь с вами! Лидочка болела сильно. Почками. Почти пять лет перед смертью лежмя пролежала, не к ночи, покойница, будет помянута…
Даша шумно выдохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136