— Об этом и речь. Сам дом очень старинный. Там стояли кариатиды, они…
Полетаев остановил ее коротким жестом:
— Если я правильно понял, твоего родственника придавило блоком, который должен был там находиться?
— А я о чем? Этот блок должен был закрепить Васька… то есть Витька.
— Значит, это могло и не быть убийством?
Даша устало потерла лоб. Этот вопрос мучил ее с того самого момента, как она узнала о смерти Скуратова.
— Естественно, могло и не быть.
— Так чего же ты мне голову морочишь? — С видимым облегчением подполковник скомкал салфетку и долил себе коньяку. — Я с ума схожу, а здесь, оказывается, обыкновенный несчастный случай…
— Несчастный случай? — Даша прищурилась. — Что же он с ним приключился прямо перед моим приездом? Ни днем раньше, ни днем позже?
— Это ты стройуправление спрашивай. Почему они затеяли реставрацию именно в это время.
— Ты сам-то в это веришь?
Полетаев с домостроевской неспешностью пригубил коньяк.
— Это был несчастный случай. Ты поняла? И до тех пор, пока следствие не установит обратное, до этих пор я ничего слышать не хочу.
— А как же Витька? — Даша почувствовала, как изнутри ее обжигает холодим ненависть. — Или его судьба тебя не волнует? Ведь существует шанс, что Константина Георгиевича убили…
— Меня его судьба не волнует. Ни на йоту. Лично я этого Витьку пить не заставлял. И потом, где гарантия, что смерть твоего дяди…
— Брата.
— Не суть важно. Где гарантия, что его смерть и в самом деле не результат очередной пьянки этого Васьки.
— Витьки.
— Все равно. Существуют компетентные органы, они пусть и разбираются.
— Хорошо, а мне-то что делать? — Даша скрестила руки. Она раздумывала, как заставить Полетаева связаться с участковым Сидихиным на предмет бумаг Константина Георгиевича.
— Тебе? — Полетаеву наконец-то удалось выпить и даже закусить какой-то печенюшкой. — Ты можешь пойти на курсы кройки и шитья. Или купить книгу по консервированию. Да мало ли какие увлечения могут быть у женщины в полном расцвете сил.
— Пошел ты знаешь куда… — Даша сняла ногу с ноги и одернула брюки,
Все ясно, подполковник больше ей не помощник.
— Куда? — Подполковник поднял заинтересованные синие глаза.
— Брюкву консервировать. Ладно, дай мне ту информацию, которую ты нашел но первому браку моего деда, и разойдемся, как а море корабли.
— Ага. — Глаза Полетаева из синих превратились почти в черные. — Сейчас, только штаны подтяну и все тебе передам.
Последняя фраза прозвучала так невежливо и даже грубо, что Даша в первую секунду растерялась. Но, почти сразу придя в себя, она переспросила с тяжелым прищуром:
— Так ты отдашь мне справки или нет?
— И не надейся. И вот еще: если я узнаю, что ты занимаешься какой угодно уголовной…
— Детективной.
— …Уголовной деятельностью на территории России, если на тебя поступит хотя бы полжалобы, — он выдержал паузу и сделал страшное лицо, — я собственноручно препровожу тебя в Лефортово. Ты меня поняла?
Подполковник встал, собираясь покинуть комнату.
И тут молодую женщину словно пружиной подбросило. Она вскочила с дивана и снеся по пути какую-то легкую тумбочку, проскочила в дверь, опередив Полетаева на долю секунды. В коридоре она сорвала с вешалки сумку, распахнула дверь и была такова.
Некоторое время подполковник пытался понять, что же произошло. Когда же до него наконец дошло, от злости он готов был растоптать ту самую опрокинутую тумбочку.
— Ну попадись ты мне, — бессильно прошептал он и принялся собирать разбросанные веши.
2
Выбежав на свежий воздух, Даша принялась кружить узкими московскими переулочками. Смерть Скуратова и ссора с Полетаевым впервые заставили задуматься о правильности принятого решения. Может мать права, и ей в самом деле не стоило браться за это дело? Что оно принесет ей, кроме неприятностей? Деньги? Успокоение старушке, одной ногой стоящей в могиле? Да и существует ли он, этот самый покой…
Становилось прохладнее. Ноги сами привели ее к центральному телеграфу. Отыскав среди десятка сотрудниц девушку с самой безотказной внешностью, Даша упросила ее связаться со справочной в Риге и сделать запрос на Илзе Раймондовну Сауш. Ей позарез был необходим телефон бывшей жены Скуратова, и чем быстрее она с ней переговорит, тем лучше.
В ожидании результата Даша присела на стул и принялась грызть ноготь.
Идеалистам все ясно — у них есть вера и Бог, у материалистов — машина и дача в Малаховке. А что есть у нее, последнего представителя поколения, зависшего между Богом и Марксом? Те, кто родился раньше, твердо знали, что истина есть, те, кто родился позже, так же твердо были уверены, что истины вообще не существует. Отчего-то вспомнилась маленькая девочка лет пяти, со снисходительной усталостью слушавшая спор взрослых о происхождении жизни на земле: «Человека создал Бог! Человек произошел от обезьяны!..» — Девочка зевнула, прикрыв розовый ротик пухлой розовой ладошкой, и протянула досадливо, с осуждением:
— Ну что вы все время спорите? Все очень просто: Бог создал обезьяну, а от нее произошли люди и покемоны. Неужели не ясно?
Вот она — логика поколения, не признающего противоречий. Ее же разум, надломленный парадоксами эпохи, не выдерживал даже самой простой дилеммы: что важнее — быть богатым или порядочным. Объединить эти два понятия не позволяло воспитание.
Разумеется, как и каждому нормальному человеку, Даше хотелось любимое дело сделать профессией, она грезила стать настоящим детективом, помогать людям, оказавшимся в затруднении. Но брать за чужую беду деньги казалось неэтичным. Ей вспоминались запавшие, слезящиеся глаза Марии Андреевны, и ее дребезжащий голос:
— Найди мне его, Дарьюшка, найди, дай помереть спокойно…
О каких деньгах можно было думать, когда речь шла о всей жизни человека и о его смерти?
Но если денег не брать, то на что жить? Кроме того, имея деньги, можно помогать кому-то и бесплатно. И тут же всплывала ехидная ухмылочка Полетаева:
— Ты бы ей еше и передачи носила… «И носила бы, если понадобилось».
— Девушка! Нашла я вам вашу Сауш…
Даша радостно вскочила со стула. Есть-таки на земле удача! И что бы ни произошло, чем бы ни угрожал ей Полетаев, это дело она доведет до конца. Любой ценой наследник будет найден.
— Спасибо! Спасибо вам огромное. Сколько я должна? Безотказная девушка обреченно вздохнула:
— Разговор заказывать будете?
— Обязательно!
3
На пятом гудке послышался приятный женский голос:
— Халло?
«Кого подзывать — мать или детей? Лучше детей, эта Илзе может вообще отказаться разговаривать, а для мальчиков он все же был отцом».
— Добрый день. — Даша откашлялась, от волнения ее голос сел. — Моя фамилия Быстрова. Я могу говорить с Максимом или Юргисом Скуратовыми?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136