Это спорный пункт, но он хотя бы имеет право быть оспоренным. В вашем же случае подобные дискуссии полностью исключены: предъявляя в органах регистрации чужие документы, Николай Николаевич Вельбах показал, что в отношении данной женщины его намерения не были честны. Говоря попросту, он не хотел и потому не вступил с ней в законный брак.
— Но у него не было выбора, — продолжала настаивать Оксана.
— И это не так. Они могли обвенчаться в церкви тайно.
— А может, они так и сделали?
— У вас есть соответствующие документы?
— Да где ж я их найду!
— В таком случае — увы.
— И кто же получит теперь все деньги? — Пышная грудь Оксаны тяжело вздымалась: она не могла признать поражения. — Больше ведь все равно никого не осталось. Ну давайте поделим… Дашка, ну уговори ты ее, пропадет же все!..
— Пардон, но вы, кажется, забываете об отце мадмуазель Быстрофф, — произнес метр Дюпри. — Да, месье Кунцефф, отец Дарьи Николаевны, в отличие от вашего мужа, не имеет наследников мужского род, и, тем не менее, является законным представителем…
— Ах, вот оно что! — Сунув руки в бока Оксана развернулась на острых каблучках. — Так вот ради чего ты старалась! Ну ты и… жучка! — Темно-вишневые глаза вспыхнули бессильной злобой. Выпрямившись, она бесцеремонно ткнула баронессу в плечо. — Слышь, вот тебе и убийца! Даже не думай — она это. Всех, гадина, перебила, чтобы деньги себе захапать. А уж какой чистенькой прикидывалась!
Баронесса сделала вид, что не обратила внимание на тычок. Или, может, сообщение ее действительно потрясло.
— О чем она говорит? — строго посмотрела она на Дашу.
Та, опустив голову, молчала. Ей было страшно встретиться глазами с Филиппом.
Возникшей паузой немедленно воспользовалась Титаевская.
— Я вам сейчас все расскажу. А ну, передвинься, Богдан. — Заставив мужа пересесть, Оксана придвинула стул ближе к баронессе. — Вы на самом деле пустили козу в огород: поручили Дашке наследников искать. Найти-то она их нашла, да тут же и ухайдокала.
— Что она с ними сделала? — недовольно переспросила баронесса.
— Убила их всех. А теперь пытается на нас свалить. Полетаев с силой наступил Даше на ногу, очевидно опасаясь, что та вмешается. Но Даша и не собиралась этого делать, она не отрываясь смотрела на портрет Белова, висевший на противоположной стене. Подполковник проследил за направлением ее взгляда и переменился в лице.
— Ну что, выкусила? — Титаевская с вызовом смотрела на Дашу. — Теперь тебе тоже ничего не достанется.
— А вот здесь вы ошибаетесь, мадам, — возразил метр Дюпри. — Не имеет никакого значения кого и за что убила мадмуазель Быстрофф. Во-первых, наследовать будет ее отец, во-вторых…
— Во-вторых, я никого не убивала, — тихо произнесла Даша. — Ни я, ни мой отец.
— Что ж, по-твоему, сами они умерли, что ли? — Оксана зло рассмеялась.
— Нет, не сами.
— Тогда кто это сделал? — Баронесса склонила голову.
— Тот, кто не хотел, чтобы в замке поселились посторонние люди.
В зале повисла тишина.
— Судя по формулировке, речь идет не отвоем отце. — Богдан откинулся на спинку стула. Он смотрел на Дашу с веселым любопытством, без тени раздражения.
— Нет, речь идет не о моем отце. — Даша медленно повернула голову и посмотрела на Филиппа, затем опять перевела взгляд на картину. Секунду она молчала. — Баронесса, вы допустили большую ошибку, разрешив повесить здесь этот портрет.
Все невольно посмотрели на небольшую овальную картину, изображающую пожилого человека в окружении цветущего сада.
Баронесса подняла очки.
— Ты тоже находишь ее неуместной? Я говорила Филиппу…
— Я нахожу неуместным ваше решение. — После небольшой паузы Даша покачала головой и повторила: — Вам не надо было разрешать ее вешать здесь.
Подполковник вскочил.
— Дамы и господа, баронесса, мы просим у вас прощения, но наш самолет…
— Какой еще самолет? — выкрикнула Оксана. — Она говорила про какого-то человека.
— Вам, верно, послышалось…
— Ничего мне не послышалось! — зло шикнула Титаевская на подполковника и, обращаясь к Даше, снова спросила: — Про какого человека ты сейчас говорила?
Даша словно очнулась. Она взяла свою сумку, достала папку, полученную от Полетаева, и положила на стол.
— Я имела в виду человека, который исходя из наследственного права семьи Вельбах никогда не имел бы шанса поселиться под этой крышей на законных основаниях.
— Кто это? — каркнула баронесса.
— Бросьте, Мария Андреевна. Вы прекрасно знаете, о ком идет речь.
Старуха почернела.
— Речь идет о Филиппе. Месье Филиппе Кервеле. Вашем сыне.
Полетаев прикрыл лицо ладонью. Оксана переводила взгляд с бледного лица Даши на еще более бледное лицо Филиппа.
— Нужно быть или отчаянно смелой, или чрезвычайно глупой, чтобы обвинять человека в убийстве в его собственном доме, — медленно произнесла старуха.
— Но вы же не станете отрицать того, что он ваш сын?
— Зачем бы я стала это делать? Все и так знают, что он мой сын.
— Я не это имела в виду. — Даша достала заключение ДНК-экспертизы и протянула бумажку баронессе. — Говоря, что Филипп ваш сын, я имела в виду, что он ваш родной сын. Не приемный.
— Вот это новость! — Оксана повернулась так, чтобы видеть Филиппа. — А такой порядочный с виду дядечка!
Филипп резко вскочил. На большее бедняги не хватило. Издав хлюпающий звук, он схватился за сердце и рухнул на пол. Старуха качнулась вперед.
— Нет!!!
К лежащему на полу французу подскочил Полетаев. Приложив ухо к груди, он поднял руку, призывая к тишине. Но никто и не пытался шуметь.
— Все в порядке. — Подполковник принялся хлопать француза по щекам. — Филипп, придите в себя.— И, обернувшись к остальным, успокоил: — Просто обморок. Но почему такая сильная реакция?
— Потому что он об этом ничего не знал, — жестко произнесла Даша.
— Как не знал? — Полетаев поднял Филиппа и помог ему сесть в кресло.
— Да вот так. Не знал — и все. Когда я говорила о человеке, не желавшем видеть в замке посторонних, я имела в виду не его.
— А кого? — хором спросили Титаевские. Даша медлила с ответом.
— Я очень долго размышляла над этим делом, и у меня постоянно не сходились концы с концами. Все так или иначе упиралось в фотографию, полученную от Белова.
— А в чем проблема? — не выдержал Богдан. — Почему они, — он кивнул на жену, — не могли сговориться с Беловым? Разве это сложно?
— Это невозможно. Михаил Евграфович Белов был не просто близким другом Марии Андреевны. Он был ее любовником и отцом ее сына. — Даша снова посмотрела на картину. — И только поэтому она разрешила повесить его, прямо скажем, не самый удачный портрет среди старинных подлинников, которым цены нет. И вот почему сам Белов никогда бы не пошел на сговор с Оксаной и ее крестной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— Но у него не было выбора, — продолжала настаивать Оксана.
— И это не так. Они могли обвенчаться в церкви тайно.
— А может, они так и сделали?
— У вас есть соответствующие документы?
— Да где ж я их найду!
— В таком случае — увы.
— И кто же получит теперь все деньги? — Пышная грудь Оксаны тяжело вздымалась: она не могла признать поражения. — Больше ведь все равно никого не осталось. Ну давайте поделим… Дашка, ну уговори ты ее, пропадет же все!..
— Пардон, но вы, кажется, забываете об отце мадмуазель Быстрофф, — произнес метр Дюпри. — Да, месье Кунцефф, отец Дарьи Николаевны, в отличие от вашего мужа, не имеет наследников мужского род, и, тем не менее, является законным представителем…
— Ах, вот оно что! — Сунув руки в бока Оксана развернулась на острых каблучках. — Так вот ради чего ты старалась! Ну ты и… жучка! — Темно-вишневые глаза вспыхнули бессильной злобой. Выпрямившись, она бесцеремонно ткнула баронессу в плечо. — Слышь, вот тебе и убийца! Даже не думай — она это. Всех, гадина, перебила, чтобы деньги себе захапать. А уж какой чистенькой прикидывалась!
Баронесса сделала вид, что не обратила внимание на тычок. Или, может, сообщение ее действительно потрясло.
— О чем она говорит? — строго посмотрела она на Дашу.
Та, опустив голову, молчала. Ей было страшно встретиться глазами с Филиппом.
Возникшей паузой немедленно воспользовалась Титаевская.
— Я вам сейчас все расскажу. А ну, передвинься, Богдан. — Заставив мужа пересесть, Оксана придвинула стул ближе к баронессе. — Вы на самом деле пустили козу в огород: поручили Дашке наследников искать. Найти-то она их нашла, да тут же и ухайдокала.
— Что она с ними сделала? — недовольно переспросила баронесса.
— Убила их всех. А теперь пытается на нас свалить. Полетаев с силой наступил Даше на ногу, очевидно опасаясь, что та вмешается. Но Даша и не собиралась этого делать, она не отрываясь смотрела на портрет Белова, висевший на противоположной стене. Подполковник проследил за направлением ее взгляда и переменился в лице.
— Ну что, выкусила? — Титаевская с вызовом смотрела на Дашу. — Теперь тебе тоже ничего не достанется.
— А вот здесь вы ошибаетесь, мадам, — возразил метр Дюпри. — Не имеет никакого значения кого и за что убила мадмуазель Быстрофф. Во-первых, наследовать будет ее отец, во-вторых…
— Во-вторых, я никого не убивала, — тихо произнесла Даша. — Ни я, ни мой отец.
— Что ж, по-твоему, сами они умерли, что ли? — Оксана зло рассмеялась.
— Нет, не сами.
— Тогда кто это сделал? — Баронесса склонила голову.
— Тот, кто не хотел, чтобы в замке поселились посторонние люди.
В зале повисла тишина.
— Судя по формулировке, речь идет не отвоем отце. — Богдан откинулся на спинку стула. Он смотрел на Дашу с веселым любопытством, без тени раздражения.
— Нет, речь идет не о моем отце. — Даша медленно повернула голову и посмотрела на Филиппа, затем опять перевела взгляд на картину. Секунду она молчала. — Баронесса, вы допустили большую ошибку, разрешив повесить здесь этот портрет.
Все невольно посмотрели на небольшую овальную картину, изображающую пожилого человека в окружении цветущего сада.
Баронесса подняла очки.
— Ты тоже находишь ее неуместной? Я говорила Филиппу…
— Я нахожу неуместным ваше решение. — После небольшой паузы Даша покачала головой и повторила: — Вам не надо было разрешать ее вешать здесь.
Подполковник вскочил.
— Дамы и господа, баронесса, мы просим у вас прощения, но наш самолет…
— Какой еще самолет? — выкрикнула Оксана. — Она говорила про какого-то человека.
— Вам, верно, послышалось…
— Ничего мне не послышалось! — зло шикнула Титаевская на подполковника и, обращаясь к Даше, снова спросила: — Про какого человека ты сейчас говорила?
Даша словно очнулась. Она взяла свою сумку, достала папку, полученную от Полетаева, и положила на стол.
— Я имела в виду человека, который исходя из наследственного права семьи Вельбах никогда не имел бы шанса поселиться под этой крышей на законных основаниях.
— Кто это? — каркнула баронесса.
— Бросьте, Мария Андреевна. Вы прекрасно знаете, о ком идет речь.
Старуха почернела.
— Речь идет о Филиппе. Месье Филиппе Кервеле. Вашем сыне.
Полетаев прикрыл лицо ладонью. Оксана переводила взгляд с бледного лица Даши на еще более бледное лицо Филиппа.
— Нужно быть или отчаянно смелой, или чрезвычайно глупой, чтобы обвинять человека в убийстве в его собственном доме, — медленно произнесла старуха.
— Но вы же не станете отрицать того, что он ваш сын?
— Зачем бы я стала это делать? Все и так знают, что он мой сын.
— Я не это имела в виду. — Даша достала заключение ДНК-экспертизы и протянула бумажку баронессе. — Говоря, что Филипп ваш сын, я имела в виду, что он ваш родной сын. Не приемный.
— Вот это новость! — Оксана повернулась так, чтобы видеть Филиппа. — А такой порядочный с виду дядечка!
Филипп резко вскочил. На большее бедняги не хватило. Издав хлюпающий звук, он схватился за сердце и рухнул на пол. Старуха качнулась вперед.
— Нет!!!
К лежащему на полу французу подскочил Полетаев. Приложив ухо к груди, он поднял руку, призывая к тишине. Но никто и не пытался шуметь.
— Все в порядке. — Подполковник принялся хлопать француза по щекам. — Филипп, придите в себя.— И, обернувшись к остальным, успокоил: — Просто обморок. Но почему такая сильная реакция?
— Потому что он об этом ничего не знал, — жестко произнесла Даша.
— Как не знал? — Полетаев поднял Филиппа и помог ему сесть в кресло.
— Да вот так. Не знал — и все. Когда я говорила о человеке, не желавшем видеть в замке посторонних, я имела в виду не его.
— А кого? — хором спросили Титаевские. Даша медлила с ответом.
— Я очень долго размышляла над этим делом, и у меня постоянно не сходились концы с концами. Все так или иначе упиралось в фотографию, полученную от Белова.
— А в чем проблема? — не выдержал Богдан. — Почему они, — он кивнул на жену, — не могли сговориться с Беловым? Разве это сложно?
— Это невозможно. Михаил Евграфович Белов был не просто близким другом Марии Андреевны. Он был ее любовником и отцом ее сына. — Даша снова посмотрела на картину. — И только поэтому она разрешила повесить его, прямо скажем, не самый удачный портрет среди старинных подлинников, которым цены нет. И вот почему сам Белов никогда бы не пошел на сговор с Оксаной и ее крестной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136