— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, где он сейчас? Даша опустила глаза.
— Боюсь, этого не знает никто. Он был репрессирован. Почти сразу после войны.
— Значится, враг народа. — Тихая фраза прозвучала до странности зловеще.
Даша невольно вздрогнула.
— Простите?
Сидихин сделал вид, что не расслышал вопроса.
— Так вы никогда друг о друге не слышали?
— Нет. — Она не знала, кого именно имеет в виду собеседник — деда или Скуратова, но на всякий случай покачала головой.
— Так зачем же вы тогда сюда прилетели? «Черт бы тебя побрал!»
— Мне помнится, я уже отвечала вам на этот вопрос. Простое желание увидеть родственника.
— А что же вы тогда сначала не навестили его сыновей? Они и по возрасту к вам поближе, да и живут почти рядом.
— Рядом?! — Даша с трудом удержалась от более эмоционального восклицания.
Воистину, надо родиться в России, чтобы расстояние в тысячу километров казалось пустяком.
— От нас до Риги еще дальше.
«Значит, он знает, где они живут!» — обрадовалась Даша. И как можно более ненавязчиво обронила:
— Кстати, вы не дадите мне их адресок?
Участковый впился в нее взглядом потревоженной мурены.
— А у вас его нет? Так, так… Кстати, а откуда у вас адрес Скуратова? — Он уже почти не скрывал своего недоверия.
Даша поняла, что медлить больше нельзя. Эта игра в кошки-мышки может выйти ей боком.
— Его адрес я получила в ФСБ, — многозначительно заявила она и откинулась на спинку стула. Словно в плохом шпионском фильме, Даша широким жестом сбросила маску обеспокоенной родственницы, превращаясь в загадочного человека «оттуда». — И если хотите, все дальнейшие вопросы… Вы понимаете, о чем я?
Конечно, она рисковала, но не многим. В крайнем случае, Полетаев просто надает ей по шее, но это во сто раз лучше, чем оказаться в камере предварительного заключения города, обозначенного не на всех картах.
Во взгляде участкового что-то неуловимо изменилось. Но это были не растерянность и не испуг, а нечто совсем иное.
— С кем я могу связаться? «Вот так номер!»
При этом Даша отметила, что вопрос ее почти не удивил. Недрогнувшей рукой она достала из сумки визитную карточку Полетаева.
— Вот, пожалуйста.
Участковый быстро переписал все данные. Даша собралась было встать, но он коротким жестом остановил ее:
— Не сочтите за труд, посидите еще минуточку.
С этими словами он подвинул к себе телефон и набрал только что переписанный номер.
— Алло? Сергея Павловича, будьте любезны. Говорит участковый Сидихин, — он подробно представился. — У нас тут небольшое происшествие. Да… Да… Она здесь. Так вы в курсе? — Участковый посмотрел на собеседницу более внимательно и уже вполне уважительно. — Я все понял. Слушаюсь. Первым же рейсом отправим. Но вы и меня поймите, все же человек погиб, так что я еще, возможно, буду звонить. Всего хорошего, Сергей Павлович.
Повесив трубку, Сидихин некоторое время рассматривал бумаги на столе. Затем коротко вздохнул и встал:
— Может и повезет стервецу.
Даша не сразу поняла, о ком говорит участковый. Вряд ли он так фамильярно отозвался бы о Полетаеве. А сама она женского рода. Наконец сразу же осенило: Витька! Тот самый неведомый Витька, которого она, быть может, спасла от тюрьмы.
— Ну что ж, собирайтесь. Доставим вас в аэропорт с ветерком.
— Да можно и без ветерка, — попробовала пошутить Даша.
— Без ветерка не получится. — Участковый продолжал думать о чем-то своем. — Московский самолет через сорок минут.
— Так ведь посадка уже закончилась, — растерялась Даша. — Да и билета у меня нет.
— Со мной все будет в порядке. — Сидихин натянул фуражку. — За это можете не переживать.
Глава 10
1
Полетаев бушевал так, что Даша начала опасаться за сон соседей.
— Ты хоть понимаешь, что наделана?!
— Что особенного? — вяло отбивалась молодая женщина.
— Нет, и она еще спрашивает! Скажи, кто дал тебе право прикрываться моим именем?
— А что мне оставалось делать? Дожидаться, пока этот Держиморда упечет меня в карцер? Ты бы видел их отделение милиции! Я бы живой оттуда не вышла.
— И очень хорошо! Многие бы были только рады.
— Какой же ты мерзавец, — пробормотала она.
— Может я, конечно, и мерзавец, но ни чьим именем не прикрываюсь. Неужели ты не понимаешь, что мне за твои выходки живо надают по шапке?
— Да кому ты нужен…
— Даша, — Полетаев перестал маячить из угла в угол и присел рядом, — Дашенька, я ведь не в овощном магазине работаю. Я состою на государственной службе и не могу отстаивать интересы своих знакомых только потому, что они мне нравятся. Это запрещено уставом. Ты хоть понимаешь, о чем я говорю?
— Понимаю. Но я не понимаю одного: в каком пункте мои интересы расходятся с государственными? Разве я совершаю преступление? Что в моих действиях противоречит интересам государства?
— Сама суть твоих действий! — Подполковник потряс перед ее носом тремя сложенными пальцами, словно перед этим собирался перекреститься да передумал. — Ты не имеешь на это никакого права. Это не твоя прерогатива. Попросту говоря, это не твоя головная боль. А моя! Моя! — С этими словами подполковник в сердцах хватил журналом об пол.
— Палыч, выпей валерьянки, — примирительно заметила Даша. — А мне налей вина. И перестань кричать.
Ни слова не говоря, Полетаев ушагал на кухню, там долго чем-то гремел, звенел, затем вернулся с бокалом чего-то красного и бутылкой коньяка. Протянув вино непутевой гостье, он уже почти спокойно произнес:
— Дашенька, я к тебе очень хорошо отношусь, и ты это знаешь.
— Я это знаю. — Она решила по мелочам не спорить.
— Как только тебе понадобилась помощь, я сразу же помог, чем мог.
— Помог. Мерси боку.
— Так за что же ты теперь пытаешься меня подставить?! — Полетаев опять начал терять самообладание.
— Да не подставляю я тебя! — Даша тоже начала злиться. — Просто ты соображаешь в каком-то перпендикулярном режиме. Моему родственнику бетонный блок проломил голову отнюдь не по моей воле. Я не принимала в этом никакого участия.
— Так развернулась бы и ехала обратно восвояси!
— Я бы и поехала. Если бы не Витька.
Полетаев вздрогнул всем телом. Он как раз наливал себе коньяк и часть выплеснулась ему на руку и на пол.
— Кто?!
— Витька. Строитель.
— Какой еще в… Какой еще Витька?
Даша смотрела на подполковника с явным осуждением,
— Не знаешь, а кричишь. Когда обнаружилось, что Скуратова зашибло строительным блоком, то все сразу подумали на этого Витьку. Именно он должен был блок привязать. Или закрепить, не знаю. А он пьющий, но теперь вроде как в завязке. Ему ведь тюрьма светила. Жалко человека, — добавила она.
— Подожди, подожди. — Полетаев поставил рюмку на веселенькую (на синем фоне желтые кролики) салфетку. — Ты хочешь сказать, что в доме, где проживал твой родственник, велись строительные работы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136