И хочется этого, когда проходят дни, в которые не бывает встречи, и тогда-то начинает любящий желать дня разлуки, если бы это было возможно, хоть каждый день. О первом виде прощания я скажу стихи, среди которых есть такой:
Прелесть его заменяет прелесть цветов, как заменяют мои вздохи огонь.
А о втором виде прощания скажу я стихи, среди которых есть такие:
Вот лик, перед которым падают ниц цветы, и лик этот совершенен — не ухудшается и не улучшается.
Жарок он, когда солнце нисходит в созвездие Козерога, но прохладен и нежен, когда солнце в созвездии Льва.
Оттуда же:
День разлуки, жизнью клянусь, совсем он мне не противен, хотя дух мой и расстается с телом,
В этот день я любимую обнял, не зная печали, а раньше, когда я просил ее, не была она щедрой.
Не удивительно ли, что хотя потекли ее слезы, день единения завидует дню разлуки?
И разве появляется в мыслях и возникает в думах что-нибудь более ужасное и болезненное, чем разрыв из-за ссоры, наступившей между любящими, когда приходит к ним затем внезапная разлука, прежде чем поселился меж ними мир и был развязан узел разрыва. И поднимаются они для прощания, и забыты упреки, и пришло к ним то, что превосходит силы и заставляет улететь сон. Об этом я скажу стихотворение, где есть такие стихи:
Отпали упреки, бывшие прежде, и стерлись, и пришли войска разлуки — они бегут и спешат.
Разлука испугала неприязнь и устрашила ее — отвернулась она, уходя, и не знают сегодня ей места.
Таков и волк, когда остался он один с добычей и покрыл его своей тенью лев, смотрящий на него из заросли.
Хоть и обрадовала меня разлука, прогнав разрыв, больно мне, что отдалила она любимую.
Неизбежно бывает пред смертью всегда облегченье — задним же следует смерть, быстрая, повергающая.
Знаю я человека, который пришел проститься со своей возлюбленной, но увидел, что та уже удалилась. И постоял он немного над следами ее и несколько раз возвращался к месту, где была любимая, а потом ушел, огорченный, с изменившимся видом и затмившимся умом. И прошло лишь немного дней, как заболел он и умер, — помилуй его Аллах!
Поистине, разлуке присуще дивное действие в обнаруживании сокрытых тайн. Я видел человека, который таил свою любовь и скрывал то, что чувствует, пока не пришла случайность разлуки, — тогда открылось затаенное, и сокрытое стало явным. Об этом я скажу отрывок, где есть такие стихи:
Ты подарила любовь, в которой прежде отказывала, и дала ты мне ее даром,
Но нет мне нужды в ней сейчас, а если бы дала ты ее прежде, ты проникла бы в глубину сердца.
Нет пользы от врачевания, когда пришла смерть, хоть полезно оно раньше смерти тому, кто ее встречает.
Я скажу еще:
Теперь, когда наступила разлука, ты одаряешь меня проявлением любви, хотя прежде выказывала скупость.
Ты умножила печаль мою намного! Горе мне! Если бы было то прежде!
Это напомнило мне, что я пользовался некогда расположением одного из везиров султана, во дни его знатности, и проявил он некоторую сдержанность, и оставил я его. Но прошли его дни, и окончилось его правление, и проявил он ко мне дружбу и братские чувства в доле немалой, и сказал я:
Ты дарил мне неприязнь, когда судьба была благоприятна, и проявляешь приязнь ко мне, когда рок от тебя отвернулся.
Ты приветлив со мной, когда бесполезна твоя приветливость; о, если бы проявил ты приветливость, когда был неприветлив!
Затем бывает разлука смерти — это уже конец, и нет тут надежды на возвращенье. Это беда постигающая, спину сокрушающая, это напасть судьбы и горе, и затмевает она мрак ночи. Она пресекает все мечты, уничтожает всякое желание и лишает надежды на встречу; тут смущается язык и обрывается веревка лечения, и нет здесь хитрости, кроме терпения, волей или неволей. Это самое значительное, что постигает влюбленных, и нет для того, кого это поразило, ничего, кроме рыданий и плача, пока не погибнет он или это ему не наскучит. Вот язва, которую не бередят, боль, которая не проходит, и забота, становящаяся все новее по мере того как истлевает зарытый тобою в земле. Об этом я говорю:
При всякой разлуке можно надеяться, и это еще не конец.
Не торопись отчаиваться — кто не умер, не ушел совсем,
А тот, кто умер, — о нем отчаяние держится твердо.
И часто видели мы людей, с которыми это случилось. А про себя я расскажу тебе, что я один из тех, кого постигло это несчастье и к кому поспешила такая беда. Я больше всех любил и сильнее всех увлекался одной из невольниц, бывших у меня в прошлом, которую звали Нум. Это была мечта желающего и предел красоты и внешностью, и нравом, и по согласию со мною; я был отцом ее невинности, и мы одинаково любили друг друга. Но поразила меня в ней судьба, и похитили ее ночи и течение дней, и стала она третьей между прахом и камнями, и было мне в пору ее кончины меньше двадцати лет, а она уступала мне в годах. И я провел после нее семь месяцев, не обнажая себя от одежды, и не уставали течь мои слезы, несмотря на застылость глаз моих и малую помощь их в этом, и, клянусь Аллахом, не утешился я до сего времени, и если бы был принят выкуп, я бы, право, выкупил ее всем, что имею из наследственного и нажитого, и каким-нибудь из членов моего тела, дорогих для меня, — поспешно и охотно. Никогда не была жизнь мне после нее приятна, и я не забыл ее памяти и не сближался с другой женщиной, и любовь к ней стерла все, что было прежде, и сделала запретным все, что было после нее.
Вот часть того, что я про нее сказал:
Безупречная, светлая, — она солнце, когда появится, а другие владелицы браслетов — звезды.
Любовь к ней заставила взлететь с места сердце, и, ненадолго спустившись, оно снова парит.
А среди стихотворений, в которых я ее оплакивал, есть поэма, заключающая такие стихи:
Кажется не насладился я словами твоими, которые дуют на узлы сердца
[98].
И не властвовал я над мечтами, словно я забавлялся им, получив слишком много власти.
Оттуда же:
Проявляют они неприязнь, хоть они и друзья, и клянутся порвать со мной, но нарушают клятву.
И еще говорю я в поэме, с которой обращаюсь к моему двоюродному брату, Абу-ль-Мугире Абд аль-Вах-хабу Ахмаду ибн Абд ар-Рахману, внуку Хазма, сына Талиба [99], отвечая ему:
Остановитесь, спросите следы кочевья, где его обитатели: пронеслось ли над ними разрушение ночи и дня.
Постойте над исчезающими, пустынными, оголенными, — кажется, что жилища их столь же сокрыты, как мысли.
Люди не согласны насчет того, что тяжелее — разлука или разрыв. И то и другое — тягостное восхождение, красная смерть, черная беда и серый год, и всякий считает из этого ужасным то, что противоположно его природе.
Кто обладает душою гордой, любвеобильной, мягкой, доступной и устойчивой в обещании, для того ничто не сравнится с бедствием разлуки, так как она пришла намеренно, и замыслили ее превратности рока умышленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Прелесть его заменяет прелесть цветов, как заменяют мои вздохи огонь.
А о втором виде прощания скажу я стихи, среди которых есть такие:
Вот лик, перед которым падают ниц цветы, и лик этот совершенен — не ухудшается и не улучшается.
Жарок он, когда солнце нисходит в созвездие Козерога, но прохладен и нежен, когда солнце в созвездии Льва.
Оттуда же:
День разлуки, жизнью клянусь, совсем он мне не противен, хотя дух мой и расстается с телом,
В этот день я любимую обнял, не зная печали, а раньше, когда я просил ее, не была она щедрой.
Не удивительно ли, что хотя потекли ее слезы, день единения завидует дню разлуки?
И разве появляется в мыслях и возникает в думах что-нибудь более ужасное и болезненное, чем разрыв из-за ссоры, наступившей между любящими, когда приходит к ним затем внезапная разлука, прежде чем поселился меж ними мир и был развязан узел разрыва. И поднимаются они для прощания, и забыты упреки, и пришло к ним то, что превосходит силы и заставляет улететь сон. Об этом я скажу стихотворение, где есть такие стихи:
Отпали упреки, бывшие прежде, и стерлись, и пришли войска разлуки — они бегут и спешат.
Разлука испугала неприязнь и устрашила ее — отвернулась она, уходя, и не знают сегодня ей места.
Таков и волк, когда остался он один с добычей и покрыл его своей тенью лев, смотрящий на него из заросли.
Хоть и обрадовала меня разлука, прогнав разрыв, больно мне, что отдалила она любимую.
Неизбежно бывает пред смертью всегда облегченье — задним же следует смерть, быстрая, повергающая.
Знаю я человека, который пришел проститься со своей возлюбленной, но увидел, что та уже удалилась. И постоял он немного над следами ее и несколько раз возвращался к месту, где была любимая, а потом ушел, огорченный, с изменившимся видом и затмившимся умом. И прошло лишь немного дней, как заболел он и умер, — помилуй его Аллах!
Поистине, разлуке присуще дивное действие в обнаруживании сокрытых тайн. Я видел человека, который таил свою любовь и скрывал то, что чувствует, пока не пришла случайность разлуки, — тогда открылось затаенное, и сокрытое стало явным. Об этом я скажу отрывок, где есть такие стихи:
Ты подарила любовь, в которой прежде отказывала, и дала ты мне ее даром,
Но нет мне нужды в ней сейчас, а если бы дала ты ее прежде, ты проникла бы в глубину сердца.
Нет пользы от врачевания, когда пришла смерть, хоть полезно оно раньше смерти тому, кто ее встречает.
Я скажу еще:
Теперь, когда наступила разлука, ты одаряешь меня проявлением любви, хотя прежде выказывала скупость.
Ты умножила печаль мою намного! Горе мне! Если бы было то прежде!
Это напомнило мне, что я пользовался некогда расположением одного из везиров султана, во дни его знатности, и проявил он некоторую сдержанность, и оставил я его. Но прошли его дни, и окончилось его правление, и проявил он ко мне дружбу и братские чувства в доле немалой, и сказал я:
Ты дарил мне неприязнь, когда судьба была благоприятна, и проявляешь приязнь ко мне, когда рок от тебя отвернулся.
Ты приветлив со мной, когда бесполезна твоя приветливость; о, если бы проявил ты приветливость, когда был неприветлив!
Затем бывает разлука смерти — это уже конец, и нет тут надежды на возвращенье. Это беда постигающая, спину сокрушающая, это напасть судьбы и горе, и затмевает она мрак ночи. Она пресекает все мечты, уничтожает всякое желание и лишает надежды на встречу; тут смущается язык и обрывается веревка лечения, и нет здесь хитрости, кроме терпения, волей или неволей. Это самое значительное, что постигает влюбленных, и нет для того, кого это поразило, ничего, кроме рыданий и плача, пока не погибнет он или это ему не наскучит. Вот язва, которую не бередят, боль, которая не проходит, и забота, становящаяся все новее по мере того как истлевает зарытый тобою в земле. Об этом я говорю:
При всякой разлуке можно надеяться, и это еще не конец.
Не торопись отчаиваться — кто не умер, не ушел совсем,
А тот, кто умер, — о нем отчаяние держится твердо.
И часто видели мы людей, с которыми это случилось. А про себя я расскажу тебе, что я один из тех, кого постигло это несчастье и к кому поспешила такая беда. Я больше всех любил и сильнее всех увлекался одной из невольниц, бывших у меня в прошлом, которую звали Нум. Это была мечта желающего и предел красоты и внешностью, и нравом, и по согласию со мною; я был отцом ее невинности, и мы одинаково любили друг друга. Но поразила меня в ней судьба, и похитили ее ночи и течение дней, и стала она третьей между прахом и камнями, и было мне в пору ее кончины меньше двадцати лет, а она уступала мне в годах. И я провел после нее семь месяцев, не обнажая себя от одежды, и не уставали течь мои слезы, несмотря на застылость глаз моих и малую помощь их в этом, и, клянусь Аллахом, не утешился я до сего времени, и если бы был принят выкуп, я бы, право, выкупил ее всем, что имею из наследственного и нажитого, и каким-нибудь из членов моего тела, дорогих для меня, — поспешно и охотно. Никогда не была жизнь мне после нее приятна, и я не забыл ее памяти и не сближался с другой женщиной, и любовь к ней стерла все, что было прежде, и сделала запретным все, что было после нее.
Вот часть того, что я про нее сказал:
Безупречная, светлая, — она солнце, когда появится, а другие владелицы браслетов — звезды.
Любовь к ней заставила взлететь с места сердце, и, ненадолго спустившись, оно снова парит.
А среди стихотворений, в которых я ее оплакивал, есть поэма, заключающая такие стихи:
Кажется не насладился я словами твоими, которые дуют на узлы сердца
[98].
И не властвовал я над мечтами, словно я забавлялся им, получив слишком много власти.
Оттуда же:
Проявляют они неприязнь, хоть они и друзья, и клянутся порвать со мной, но нарушают клятву.
И еще говорю я в поэме, с которой обращаюсь к моему двоюродному брату, Абу-ль-Мугире Абд аль-Вах-хабу Ахмаду ибн Абд ар-Рахману, внуку Хазма, сына Талиба [99], отвечая ему:
Остановитесь, спросите следы кочевья, где его обитатели: пронеслось ли над ними разрушение ночи и дня.
Постойте над исчезающими, пустынными, оголенными, — кажется, что жилища их столь же сокрыты, как мысли.
Люди не согласны насчет того, что тяжелее — разлука или разрыв. И то и другое — тягостное восхождение, красная смерть, черная беда и серый год, и всякий считает из этого ужасным то, что противоположно его природе.
Кто обладает душою гордой, любвеобильной, мягкой, доступной и устойчивой в обещании, для того ничто не сравнится с бедствием разлуки, так как она пришла намеренно, и замыслили ее превратности рока умышленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56