— Не погибай от горя и будь твердым!
И разные виды гнева того, кого я люблю, были точно большие корабли среди потоков в долине Дада.
И повороты от разрыва к близости были подобны лодке, то отклоняемой мореходом, то идущей прямым путем.
За временем прощения следует время гнева — так разделяет кучку земли рукою играющий.
И улыбается она мне, а сама в гневе и отвернулась, и как бы кладет она одну на другую две нити — жемчуг и изумруд.
Затем бывает разрыв, вызванный недовольством за проступок, который совершил любящий, — в этом некоторое бедствие, но радость возвращения и счастье прощения уравновешивают то, что прошло. Поистине, благоволение любимой после гнева дает усладу сердцу и занимает в душе место, выше которого не будет никакое из дел мирских! И разве наблюдал наблюдающий, видели глаза и возникало в мысли что-нибудь более усладительное и желанное, чем место, откуда ушли все соглядатаи, удалились все ненавистники, и скрылись все сплетники, и встретились там двое влюбленных, которые порвали между собою из-за проступка, совершенного любящим, и продлилось это немного, и началось некоторое отчуждение. И нет в этом месте препятствия для долгого разговора, и начинает любящий оправдания, проявляя смирение и покорность и, приводя явные доказательства, — то смелеет, то унижается и бранит себя за минувшее, то доказывает свою невиновность, то хочет извинения и взывает о прощении, то признается в проступке, хотя вины за ним нет. А любимая, при всем этом, глядит в землю и украдкою, незаметно, бросает на него взгляд, а иногда и смотрит на него долго, а потом улыбается, пряча улыбку, — и это признак прощения. И затем обнаруживается в беседе их принятие извинения и внимание к словам, и стираются грехи, созданные доносом, и исчезают следы гнева, и начинаются тут ответы: — Хорошо! — и — Твой проступок прощен, если он и был, как же иначе, если и нет проступка. — И заключают они свое дело возможным сближением и прекращением упреков и согласием, и расходятся любящие па этом. Вот положение, для которого слабы прилагательные, и бессилен язык определить его! Я попирал ногами ковры халифов и присутствовал на собраниях царей, и не видел я благоговения, равного благоговению любящего перед любимым. Я видел власть насильников над вельможами, и могущество везирей, и увеселения правителей государства, но не видел я более счастливого и сильней радующегося своей жизни, чем любящий, убежденный, что сердце любимой с ним, и уверенный в ее склонности и действительной любви.
И бывал я при том, как стояли оправдывающиеся перед султанами, и становились люди, заподозренные в великих грехах, перед непреклонными и несправедливыми, и не видел я никого смиреннее, чем влюбленный обезумевший, когда стоит он меж рук гневной возлюбленной, которая исполнилась негодования, и одолела ее жестокость.
Я испытал и то и другое, и в первом положении был я крепче железа и пронзительней меча, не отвечая на униженность и не помогая в смирении, а во втором — послушнее плаща и мягче шерсти, — я спешу к отдаленнейшим пределам покорности, если есть от этого польза, и ловлю случай быть смиренным, если производит это действие. Я стараюсь смягчить любимую языком и погружаюсь красноречием в тончайшие мысли, стараясь всячески разнообразить речь и усердствуя во всем, что вызывает благоволение.
Клевета — одно из явлений, вызывающих разрыв, и бывает она в начале любви и в конце. В начале любви — это признак истинной влюбленности, а в конце — признак ослабления любви и врата к забвению.
Рассказ
Я вспоминаю, говоря о подобном этому, что проходил я в какой-то день в Кордове по кладбищу у ворот Ами-ра с толпою ищущих знания и знатоков предания. Мы шли на собрание в ар-Русафу [76] к шейху Абу-ль-Касиму Абд ар-Рахману ибн Абу Язиду, египтянину, наставнику моему — да будет доволен им Аллах! — и с нами был Абу Бекр Абд ар-Рахман ибн Сулейман аль-Балави, из жителей Сеуты [77] (а это был чудесный поэт). И он говорил про себя свои стихи об одном знакомом нам клеветнике, среди которых были такие:
Спешит он по хребту дороги, и к тому, чтобы расплести веревки дружбы, спешит он.
Долгим покажется нам штопать с ним дружбу, если во время штопанья будет она разрываться.
И в то время как произносил он первый из этих двух стихов, как раз проходил Абу-ль-Хусейн ибн Али аль-Фаси. — да помилует его Аллах! — а он тоже направлялся на собрание к Ибн Абу Язиду. И услышал он этот стих и улыбнулся нам — помилуй его Аллах! — и прошел мимо нас, говоря: — Нет, — «к тому, чтобы завязать дружбу», если захочет Аллах, — это достойнее! — И было это, несмотря на степенность Абу-ль-Ху-сейна — помилуй его Аллах! — на его достоинства, праведность, превосходство, благочестие, постничество и знания. И я сказал об этом:
Оставь попытки умышленно расплести мою дружбу и связывай веревки сближения, о неправедный!
Ты, право, отступишься, — хочешь ли, иль не хочешь, вопреки себе, из-за того, что сказал факих знающий.
Бывают при разрыве и укоры, и, клянусь жизнью, когда их немного, — в них сладость, а если станут они значительными, то это предзнаменование непохвальное, знак из дурного источника и злая примета. А в общем, упреки — верховой конь разлуки, разведчик разрыва, плод клеветы, признак обременения, посланник расхождения, вестник ненависти и предисловие к отдалению. Они приятны, только когда невелики и если корень их — благорасположение. Я говорю об этом:
Быть может, после упреков ты и подаришь то, из-за чего упрекала, и увеличишь?
Сколько было дней, когда видели мы ясность, а в конце их услышали мы гром.
Но возвращалась ясность потом, как мы знаем, и ты также, надеемся мы, вернешься.
И было причиною произнесения мною этих стихов недовольство, возникшее в день, подобный описанному из дней весенних, и произнес я их в это время.
Были у меня некогда два друга, братья, и отсутствовали они, путешествуя, и затем прибыли. А меня поразило воспаление глаз, но братья медлили посетить меня, и я написал им, обращаясь к старшему, стихотворение, где есть такие стихи:
Пересчитывал я брату упреки, болезненные для слышащего,
Но, когда покроет мрак солнце, что подумать о восходящей луне?
Затем следует разрыв, вызванный сплетниками, и предшествовала уже речь о них и о том, что рождается от ползанья их скорпионов; иногда бывает оно причиной разрыва окончательного.
Затем бывает разрыв из-за пресыщения. Пресыщение — одно из свойств, вложенных в человека природой, и лучше для того, кто испытан этим, чтобы не был предан ему друг и не имел бы он истинных приятелей. Он не тверд в обещании, не стоек в дружбе, недолго длится его внимание к любящему, и не верят его любви или ненависти, и наиболее подобает людям не считать его в их числе и избегать общения и встречи с ним, — не получат они от него пользы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
И разные виды гнева того, кого я люблю, были точно большие корабли среди потоков в долине Дада.
И повороты от разрыва к близости были подобны лодке, то отклоняемой мореходом, то идущей прямым путем.
За временем прощения следует время гнева — так разделяет кучку земли рукою играющий.
И улыбается она мне, а сама в гневе и отвернулась, и как бы кладет она одну на другую две нити — жемчуг и изумруд.
Затем бывает разрыв, вызванный недовольством за проступок, который совершил любящий, — в этом некоторое бедствие, но радость возвращения и счастье прощения уравновешивают то, что прошло. Поистине, благоволение любимой после гнева дает усладу сердцу и занимает в душе место, выше которого не будет никакое из дел мирских! И разве наблюдал наблюдающий, видели глаза и возникало в мысли что-нибудь более усладительное и желанное, чем место, откуда ушли все соглядатаи, удалились все ненавистники, и скрылись все сплетники, и встретились там двое влюбленных, которые порвали между собою из-за проступка, совершенного любящим, и продлилось это немного, и началось некоторое отчуждение. И нет в этом месте препятствия для долгого разговора, и начинает любящий оправдания, проявляя смирение и покорность и, приводя явные доказательства, — то смелеет, то унижается и бранит себя за минувшее, то доказывает свою невиновность, то хочет извинения и взывает о прощении, то признается в проступке, хотя вины за ним нет. А любимая, при всем этом, глядит в землю и украдкою, незаметно, бросает на него взгляд, а иногда и смотрит на него долго, а потом улыбается, пряча улыбку, — и это признак прощения. И затем обнаруживается в беседе их принятие извинения и внимание к словам, и стираются грехи, созданные доносом, и исчезают следы гнева, и начинаются тут ответы: — Хорошо! — и — Твой проступок прощен, если он и был, как же иначе, если и нет проступка. — И заключают они свое дело возможным сближением и прекращением упреков и согласием, и расходятся любящие па этом. Вот положение, для которого слабы прилагательные, и бессилен язык определить его! Я попирал ногами ковры халифов и присутствовал на собраниях царей, и не видел я благоговения, равного благоговению любящего перед любимым. Я видел власть насильников над вельможами, и могущество везирей, и увеселения правителей государства, но не видел я более счастливого и сильней радующегося своей жизни, чем любящий, убежденный, что сердце любимой с ним, и уверенный в ее склонности и действительной любви.
И бывал я при том, как стояли оправдывающиеся перед султанами, и становились люди, заподозренные в великих грехах, перед непреклонными и несправедливыми, и не видел я никого смиреннее, чем влюбленный обезумевший, когда стоит он меж рук гневной возлюбленной, которая исполнилась негодования, и одолела ее жестокость.
Я испытал и то и другое, и в первом положении был я крепче железа и пронзительней меча, не отвечая на униженность и не помогая в смирении, а во втором — послушнее плаща и мягче шерсти, — я спешу к отдаленнейшим пределам покорности, если есть от этого польза, и ловлю случай быть смиренным, если производит это действие. Я стараюсь смягчить любимую языком и погружаюсь красноречием в тончайшие мысли, стараясь всячески разнообразить речь и усердствуя во всем, что вызывает благоволение.
Клевета — одно из явлений, вызывающих разрыв, и бывает она в начале любви и в конце. В начале любви — это признак истинной влюбленности, а в конце — признак ослабления любви и врата к забвению.
Рассказ
Я вспоминаю, говоря о подобном этому, что проходил я в какой-то день в Кордове по кладбищу у ворот Ами-ра с толпою ищущих знания и знатоков предания. Мы шли на собрание в ар-Русафу [76] к шейху Абу-ль-Касиму Абд ар-Рахману ибн Абу Язиду, египтянину, наставнику моему — да будет доволен им Аллах! — и с нами был Абу Бекр Абд ар-Рахман ибн Сулейман аль-Балави, из жителей Сеуты [77] (а это был чудесный поэт). И он говорил про себя свои стихи об одном знакомом нам клеветнике, среди которых были такие:
Спешит он по хребту дороги, и к тому, чтобы расплести веревки дружбы, спешит он.
Долгим покажется нам штопать с ним дружбу, если во время штопанья будет она разрываться.
И в то время как произносил он первый из этих двух стихов, как раз проходил Абу-ль-Хусейн ибн Али аль-Фаси. — да помилует его Аллах! — а он тоже направлялся на собрание к Ибн Абу Язиду. И услышал он этот стих и улыбнулся нам — помилуй его Аллах! — и прошел мимо нас, говоря: — Нет, — «к тому, чтобы завязать дружбу», если захочет Аллах, — это достойнее! — И было это, несмотря на степенность Абу-ль-Ху-сейна — помилуй его Аллах! — на его достоинства, праведность, превосходство, благочестие, постничество и знания. И я сказал об этом:
Оставь попытки умышленно расплести мою дружбу и связывай веревки сближения, о неправедный!
Ты, право, отступишься, — хочешь ли, иль не хочешь, вопреки себе, из-за того, что сказал факих знающий.
Бывают при разрыве и укоры, и, клянусь жизнью, когда их немного, — в них сладость, а если станут они значительными, то это предзнаменование непохвальное, знак из дурного источника и злая примета. А в общем, упреки — верховой конь разлуки, разведчик разрыва, плод клеветы, признак обременения, посланник расхождения, вестник ненависти и предисловие к отдалению. Они приятны, только когда невелики и если корень их — благорасположение. Я говорю об этом:
Быть может, после упреков ты и подаришь то, из-за чего упрекала, и увеличишь?
Сколько было дней, когда видели мы ясность, а в конце их услышали мы гром.
Но возвращалась ясность потом, как мы знаем, и ты также, надеемся мы, вернешься.
И было причиною произнесения мною этих стихов недовольство, возникшее в день, подобный описанному из дней весенних, и произнес я их в это время.
Были у меня некогда два друга, братья, и отсутствовали они, путешествуя, и затем прибыли. А меня поразило воспаление глаз, но братья медлили посетить меня, и я написал им, обращаясь к старшему, стихотворение, где есть такие стихи:
Пересчитывал я брату упреки, болезненные для слышащего,
Но, когда покроет мрак солнце, что подумать о восходящей луне?
Затем следует разрыв, вызванный сплетниками, и предшествовала уже речь о них и о том, что рождается от ползанья их скорпионов; иногда бывает оно причиной разрыва окончательного.
Затем бывает разрыв из-за пресыщения. Пресыщение — одно из свойств, вложенных в человека природой, и лучше для того, кто испытан этим, чтобы не был предан ему друг и не имел бы он истинных приятелей. Он не тверд в обещании, не стоек в дружбе, недолго длится его внимание к любящему, и не верят его любви или ненависти, и наиболее подобает людям не считать его в их числе и избегать общения и встречи с ним, — не получат они от него пользы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56