Дорога мне ничего не стоила, я платил лишь за питание и проживание. Удивительно трогательно с их стороны! Я даже мог сам выбрать маршрут, лишь бы только на этот рейс можно было заказать билеты.
— Что ж, хорошо, когда есть такие друзья.
— Вот-вот, и я о том же. Но, знаете, мне все же очень приятно, что я возвращаюсь вместе с вами. Мы так прекрасно долетели сюда! Ведь никогда не знаешь, на кого нарвешься, не так ли?
— Не волнуйтесь, еще никого в небе не потеряли. Матиессен сперва не понял, но потом, когда шутка штурмана дошла наконец до него, все его жирное тело заколыхалось от смеха.
— Ну, вы и шутник!
Кок тоже улыбнулся, хотя и не по этому поводу.
— Поверьте, мне было очень приятно познакомиться с такими интересными людьми. Да, кстати, раз уж мы встретились, разрешите задать вам один вопрос?
— Ну, разумеется.
— Видите ли, вы все мне очень, очень понравились — и вы, — и капитан, и эти милые, славные девушки. С вами так приятно было беседовать. Но мне показалось, что иногда я что-то делал или говорил не так, особенно с девушками. Боюсь, они сердятся на меня. Я, право, очень расстроен.
— С чего бы это им сердиться на вас?
— Честное слово, не знаю. Не могу понять, но у меня такое чувство, будто я все время говорил что-то не то, невпопад. Не знаю почему, однако мне кажется, они боятся меня. Все это так неприятно. Вот я и подумал, что, если мы все соберемся сегодня вечером и выпьем за отъезд? Разумеется, угощаю я. Да и, кроме того, я хотел бы подарить каждому на память небольшой сур… сувер…
— Сувенир.
— Да-да, конечно, сувенир, спасибо вам, я именно это и хотел сказать. Благодарю. Так вот, что вы на это скажете? Мне кажется, это неплохая идея, а кроме того, у меня как раз будет возможность извиниться. Как вы думаете?
— Идея, бесспорно, замечательная, я думаю, все будут очень довольны. Однако не стоит принимать все так близко к сердцу. Могу вас заверить, что никто на вас не сердится, вам все это просто показалось. Я просто убежден.
— Вы так считаете? Что ж, тем лучше, вы меня успокоили. Действительно, наверное, показалось. Очень, очень вам благодарен. Однако, что касается дружеского ужина, я уже решил .
— Единственное только, не знаю, как вы сможете нас собрать. Все разбрелись по городу, так что вам, видимо, придется отлавливать каждого поодиночке.
— Ну что ж, ничего, можно и так. Думаю, что это мне удастся. Великолепно, великолепно! Ладно, побегу поскорее, чтобы все успеть, а то еще ведь надо запастись угощением.
Матиессен, прямо-таки сияя от удовольствия, уже было отошел, однако вдруг как будто что-то вспомнил и вернулся. На лице его было какое-то странное, смущенное выражение. Он виновато посмотрел на Кока и сказал:
— А можно мне спросить вас еще об одной вещи?
— Конечно.
— Пожалуйста, только не поймите меня превратно…
— Ну что вы!
— Правда, обещаете?
— Разумеется, разумеется. Так в чем дело?
— Видите ли, я купил тут пять бутылочек мадеры. Прекрасное, старое вино. У меня есть такая привычка — вечером у телевизора выпить стаканчик-другой. Ведь в этом же нет ничего дурного?
— Нет-нет, конечно, нет.
— Тан вот, купил я, значит, эти бутылки. Ведь здесь это дешево, гораздо дешевле, чем у нас в Дании. Но тут я вдруг подумал, а как же я провезу их через таможню? Ведь в правилах написано, что так много везти запрещено, я сам читал. И вот, когда я увидел вас, я и подумал, что вы, быть может, могли бы мне помочь. У вас, наверное, бывали такие случаи; я, разумеется, имею в виду не какие-то там серьезные, противозаконные вещи, а так, мелочи. Вот я и сказал себе, что вы наверняка должны знать, как можно провезти через таможню пару лишних бутылочек. В этом ведь ничего такого нет, это не какая-нибудь контрабанда — в самом-то деле, не наркотики, не бриллианты, а просто пара лишних бутылочек винца. А поскольку вы часто ходите через таможню, то я решил, что вы наверняка должны знать, как мне уладить это дельце. Я прав?
— Боюсь, что тут я ничем не смогу вам помочь. Я не в курсе подобного рода дел.
Голос Кока прозвучал неожиданно сухо, почти резко, но он сразу же взял себя в руки и смягчил тон:
— Видите ли, мы, то есть члены экипажа, идем через другое таможенное отделение, не там, где все пассажиры. Порядки на пассажирской таможне мне плохо знакомы, однако, если вы положите свои бутылки в тот багаж, что сдадите в багажное отделение при отлете, я думаю, у вас будет какой-то шанс. Как правило, таможенники проверяют тщательно в основном ручной багаж, ведь в нем обычно все везут спиртное и сигареты, купленные без пошлины на борту.
— Большущее, большущее вам спасибо! Очень любезно с вашей стороны, что вы меня просветили. Честное слово, я очень тронут! — Глаза Матиессена сияли.
— Естественно, я ничего не гарантирую. Особо надеяться не стоит, однако это самый надежный вариант. Только получше упакуйте их, чтобы ничего не разбилось, когда чемодан пойдет на погрузку.
— Да-да, разумеется, я понимаю. Но как это любезно с вашей стороны, что вы посвящаете меня в эти маленькие хитрости. Я так и думал, что вы в курсе, как поступать в подобных случаях. Ведь вы давно летаете.
— Ну, мне-то, положим, от всего этого — никакого проку. Как я уже вам говорил, у нас, экипажа, другая таможня, а там порядки построже.
Матиессен с сочувствием посмотрел на него.
— Как досадно! И что же, вам так никогда и не удается провозить ничего сверх положенного?
— К сожалению, нет, это практически невозможно. Несколько мгновений Матиессен с жалостью смотрел на Кока; однако потом лицо его снова расцвело в улыбке, уголки губ опять поползли к ушам.
— Да полно вам, вот ни за что не поверю! Уж вы-то знаете, как обойти все рогатки. Но так или иначе, еще раз огромное спасибо вам за добрый совет. А теперь я пойду, а то еще надо успеть купить всем подарки.
Матиессен с жаром потряс руку второму пилоту, отошел на несколько шагов, обернулся, помахал обеими рунами и еще раз повторил:
— Огромное, огромное вам спасибо.
Когда он был уже на значительном расстоянии, Кок наконец вздохнул с облегчением. Что ж, он вроде бы с честью вышел из этой переделки.
Одного он только никак не мог понять: что же в действительности нужно от них этому субъекту? Все было проделано настолько грубо, примитивно. Чего он, в сущности, хотел этим добиться? Зачем ему все это? Сколько Кок ни прикидывал, ему никак не удавалось составить себе ясную картину. С его точки зрения, Матиессен вел себя как человек, который делает все, что в его силах; чтобы его убили.
Уже дойдя до конца набережной, Матиессен снова обернулся и помахал ему.
Нет, подумалось Коку, он совсем не похож на самоубийцу.
Глава 17
Матиессен взглянул на часы. До отлета оставалось уже совсем немного времени. Еще какой-нибудь час — и его путешествие будет окончено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Что ж, хорошо, когда есть такие друзья.
— Вот-вот, и я о том же. Но, знаете, мне все же очень приятно, что я возвращаюсь вместе с вами. Мы так прекрасно долетели сюда! Ведь никогда не знаешь, на кого нарвешься, не так ли?
— Не волнуйтесь, еще никого в небе не потеряли. Матиессен сперва не понял, но потом, когда шутка штурмана дошла наконец до него, все его жирное тело заколыхалось от смеха.
— Ну, вы и шутник!
Кок тоже улыбнулся, хотя и не по этому поводу.
— Поверьте, мне было очень приятно познакомиться с такими интересными людьми. Да, кстати, раз уж мы встретились, разрешите задать вам один вопрос?
— Ну, разумеется.
— Видите ли, вы все мне очень, очень понравились — и вы, — и капитан, и эти милые, славные девушки. С вами так приятно было беседовать. Но мне показалось, что иногда я что-то делал или говорил не так, особенно с девушками. Боюсь, они сердятся на меня. Я, право, очень расстроен.
— С чего бы это им сердиться на вас?
— Честное слово, не знаю. Не могу понять, но у меня такое чувство, будто я все время говорил что-то не то, невпопад. Не знаю почему, однако мне кажется, они боятся меня. Все это так неприятно. Вот я и подумал, что, если мы все соберемся сегодня вечером и выпьем за отъезд? Разумеется, угощаю я. Да и, кроме того, я хотел бы подарить каждому на память небольшой сур… сувер…
— Сувенир.
— Да-да, конечно, сувенир, спасибо вам, я именно это и хотел сказать. Благодарю. Так вот, что вы на это скажете? Мне кажется, это неплохая идея, а кроме того, у меня как раз будет возможность извиниться. Как вы думаете?
— Идея, бесспорно, замечательная, я думаю, все будут очень довольны. Однако не стоит принимать все так близко к сердцу. Могу вас заверить, что никто на вас не сердится, вам все это просто показалось. Я просто убежден.
— Вы так считаете? Что ж, тем лучше, вы меня успокоили. Действительно, наверное, показалось. Очень, очень вам благодарен. Однако, что касается дружеского ужина, я уже решил .
— Единственное только, не знаю, как вы сможете нас собрать. Все разбрелись по городу, так что вам, видимо, придется отлавливать каждого поодиночке.
— Ну что ж, ничего, можно и так. Думаю, что это мне удастся. Великолепно, великолепно! Ладно, побегу поскорее, чтобы все успеть, а то еще ведь надо запастись угощением.
Матиессен, прямо-таки сияя от удовольствия, уже было отошел, однако вдруг как будто что-то вспомнил и вернулся. На лице его было какое-то странное, смущенное выражение. Он виновато посмотрел на Кока и сказал:
— А можно мне спросить вас еще об одной вещи?
— Конечно.
— Пожалуйста, только не поймите меня превратно…
— Ну что вы!
— Правда, обещаете?
— Разумеется, разумеется. Так в чем дело?
— Видите ли, я купил тут пять бутылочек мадеры. Прекрасное, старое вино. У меня есть такая привычка — вечером у телевизора выпить стаканчик-другой. Ведь в этом же нет ничего дурного?
— Нет-нет, конечно, нет.
— Тан вот, купил я, значит, эти бутылки. Ведь здесь это дешево, гораздо дешевле, чем у нас в Дании. Но тут я вдруг подумал, а как же я провезу их через таможню? Ведь в правилах написано, что так много везти запрещено, я сам читал. И вот, когда я увидел вас, я и подумал, что вы, быть может, могли бы мне помочь. У вас, наверное, бывали такие случаи; я, разумеется, имею в виду не какие-то там серьезные, противозаконные вещи, а так, мелочи. Вот я и сказал себе, что вы наверняка должны знать, как можно провезти через таможню пару лишних бутылочек. В этом ведь ничего такого нет, это не какая-нибудь контрабанда — в самом-то деле, не наркотики, не бриллианты, а просто пара лишних бутылочек винца. А поскольку вы часто ходите через таможню, то я решил, что вы наверняка должны знать, как мне уладить это дельце. Я прав?
— Боюсь, что тут я ничем не смогу вам помочь. Я не в курсе подобного рода дел.
Голос Кока прозвучал неожиданно сухо, почти резко, но он сразу же взял себя в руки и смягчил тон:
— Видите ли, мы, то есть члены экипажа, идем через другое таможенное отделение, не там, где все пассажиры. Порядки на пассажирской таможне мне плохо знакомы, однако, если вы положите свои бутылки в тот багаж, что сдадите в багажное отделение при отлете, я думаю, у вас будет какой-то шанс. Как правило, таможенники проверяют тщательно в основном ручной багаж, ведь в нем обычно все везут спиртное и сигареты, купленные без пошлины на борту.
— Большущее, большущее вам спасибо! Очень любезно с вашей стороны, что вы меня просветили. Честное слово, я очень тронут! — Глаза Матиессена сияли.
— Естественно, я ничего не гарантирую. Особо надеяться не стоит, однако это самый надежный вариант. Только получше упакуйте их, чтобы ничего не разбилось, когда чемодан пойдет на погрузку.
— Да-да, разумеется, я понимаю. Но как это любезно с вашей стороны, что вы посвящаете меня в эти маленькие хитрости. Я так и думал, что вы в курсе, как поступать в подобных случаях. Ведь вы давно летаете.
— Ну, мне-то, положим, от всего этого — никакого проку. Как я уже вам говорил, у нас, экипажа, другая таможня, а там порядки построже.
Матиессен с сочувствием посмотрел на него.
— Как досадно! И что же, вам так никогда и не удается провозить ничего сверх положенного?
— К сожалению, нет, это практически невозможно. Несколько мгновений Матиессен с жалостью смотрел на Кока; однако потом лицо его снова расцвело в улыбке, уголки губ опять поползли к ушам.
— Да полно вам, вот ни за что не поверю! Уж вы-то знаете, как обойти все рогатки. Но так или иначе, еще раз огромное спасибо вам за добрый совет. А теперь я пойду, а то еще надо успеть купить всем подарки.
Матиессен с жаром потряс руку второму пилоту, отошел на несколько шагов, обернулся, помахал обеими рунами и еще раз повторил:
— Огромное, огромное вам спасибо.
Когда он был уже на значительном расстоянии, Кок наконец вздохнул с облегчением. Что ж, он вроде бы с честью вышел из этой переделки.
Одного он только никак не мог понять: что же в действительности нужно от них этому субъекту? Все было проделано настолько грубо, примитивно. Чего он, в сущности, хотел этим добиться? Зачем ему все это? Сколько Кок ни прикидывал, ему никак не удавалось составить себе ясную картину. С его точки зрения, Матиессен вел себя как человек, который делает все, что в его силах; чтобы его убили.
Уже дойдя до конца набережной, Матиессен снова обернулся и помахал ему.
Нет, подумалось Коку, он совсем не похож на самоубийцу.
Глава 17
Матиессен взглянул на часы. До отлета оставалось уже совсем немного времени. Еще какой-нибудь час — и его путешествие будет окончено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37