Тот в это время отлучился из райотдела, и его роль выполнял шофёр. Собака довела его до соседнего дома неподалёку, а зайти в дом шофёр побоялся. Потому что никакого прикрытия не было…
— Это действительно промашка, — согласился Жгутов.
— И, к сожалению, не единственная, — продолжила Гранская. — Грубейшим просчётом было то, что такое важное вещественное доказательство, как хлеб, не было изъято с места происшествия. А ведь по нему можно было определить особенности ножа, который потерялся. Кстати, ещё одно ваше упущение.
— Мы его искали, — ответил Жгутов. — Но там столько перебывало народа…
— Теперь о личности обвиняемого и убитого… — Гранская стала говорить более спокойно.
— Ну, уж это, простите, выявлено досконально! — развёл руками Рожковский.
— А я говорю, что нет, — возразила Инга Казимировна. — Отец и мать Краснова в один голос заявили: они не верят, что их сына убил Иван Хромов. Вы знаете, почему Хромов дружил с Красновым? И только с ним? Да потому что Дмитрий его жалел. Из-за его физического недостатка.
— А я понял так, что Хромов был у Краснова на побегушках, — сказал Жгутов.
— Понимаете, — обратилась Гранская к Авдееву, — как увидела я у Красновых кошку без ноги… — Инга Казимировна покачала головой.
— А при чем тут кошка? — буркнул Рожковский.
— Дима не мог пройти равнодушно мимо искалеченного животного… Скворец у них дома с поломанным крылом. Собаке пацанва выбила глаз — тоже подобрал… Нет, мне трудно поверить, чтобы у Краснова повернулся язык обидеть приятеля из-за физического недостатка. Просто невозможно! И поэтому…
— Простите, Инга Казимировна, — перебил её Рожковский, — вы себе противоречите.
— В чем?
— Обвиняете меня, что я увлёкся только одной версией. А сами? Насколько я понял, вас заворожил рассказ Хромова об этом мифическом бородаче в галифе.
— Нет, я не утверждаю, что это и есть убийца. Но надо проверить.
— А факты? Где они? — спросил Рожковский.
— У Юрия Александровича есть, — кивнула Гранская на молчавшего до сих пор Коршунова.
Жгутов с любопытством посмотрел в его сторону.
Младший лейтенант смутился.
— Я с одними пенсионерами беседовал. Два старых грибка… Они в тот вечер сидели на скамеечке неподалёку от той самой полянки, где произошло убийство. Их излюбленное место отдыха… Они показали, что какая-то женщина, проходя мимо них, сказала: «Там поссорились какой-то мужик с парнем. Выпившим. Не было бы беды». Они глянули, куда она показала: на тропинке стояли два человека. Один в плавках, другой одетый… А через некоторое время паника: убийство…
— Фотографию Краснова им предъявляли? — вырвалось у меня. Этого обстоятельства я ещё не знал. Инга Казимировна не успела рассказать.
— Старички точно сказать не могут, все-таки было не рядом…
— А что это за женщина, которая обратила внимание стариков на ссорящихся? — спросил я.
— Приметы есть. Ищу, — коротко ответил Коршунов.
— Какой-то одетый вёл разговор с кем-то раздетым, — иронически заметил Рожковский. — Так можно что угодно за волосы притянуть. На озере в этот день были сотни людей. Между прочим, и в плавках, и в одежде…
— Возможно, это и напрасный ход, — согласился Коршунов. — Но проверить мы обязаны…
Проспорили часа три, так друг друга и не переубедив.
Авдеев в заключение сказал:
— То, что Измайлов передал дело другому следователю, — это его право. Может быть, товарищ Гранская найдёт более убедительные доказательства и факты, подтверждающие виновность Хромова. — Владимир Харитонович помолчал и добавил: — Или его невиновность…
После разговора с Авдеевым Гранская и Коршунов с головой окунулись в работу. Ими были опрошены десятки людей, направлено множество запросов, просмотрена масса документов, которые могли бы пролить хоть какой-нибудь свет на личность предполагаемого преступника. Ивану Хромову предъявляли для опознания фотографии подозрительных лиц, но среди них не было человека, который, по его словам, убил Краснова.
Не оставляла Гранская без внимания и первоначальную версию. По ней тоже велись следственные и оперативные действия.
Инга Казимировна нервничала, однако старалась не показывать этого. И все-таки не выдержала и как-то пришла поделиться.
— Мне даже стали сниться бородачи, — с грустью призналась она. — Я, наверное, знаю теперь всех мужчин в городе, которые носят бороду. Вообще-то их раз-два и обчёлся.
— А как насчёт той женщины, которая подходила к пенсионерам и сообщила о ссоре? — поинтересовался я.
— В том-то и дело, Захар Петрович, никак не можем её найти. Ведь невозможно же опросить всех жителей Зорянска! — сокрушённо произнесла Гранская.
И тут я вспомнил, как, расследуя своё первое дело, рассказал о нем на лекции в клубе, и, на моё счастье, объявился очень важный свидетель. Правда, в данном случае требовалось довести информацию до более широкой аудитории.
— Что, если попробовать через газету? — предложил я.
— Это было бы здорово! — загорелась Инга Казимировна.
Я тут же набрал номер телефона редактора нашей местной газеты «Знамя Зорянска» и изложил ему просьбу. Он в очень деликатных выражениях попытался убедить меня, что подобная публикация вряд ли возможна. Во-первых, в его практике такого не случалось, а во-вторых, правильно ли будет использовать печатный орган в этих целях…
— Каких? — спросил я напрямик, чувствуя, что редактор боится взять на себя ответственность.
— Возможно, где-нибудь за рубежом такой материал и привлёк бы газетчиков… А нам, по-моему, ложная сенсационность не к лицу…
Однако он дал понять, что, если будет указание свыше, тогда другой разговор.
Я решил не сдаваться. Позвонил в райком партии Железнову, заведующему отделом пропаганды и агитации. Он назначил встречу в тот же день.
— А как насчёт Колёсника? — продолжил я беседу с Гранской.
— Вы о том, что сидел в одной камере с Хромовым?
— Да. Нашли?
— Разыскать разыскали, а вот съездить… Сами видите, сколько здесь дел.
— Берите командировку, Инга Казимировна. Поезжайте.
Я отправился в райком. Егор Исаевич Железнов выслушал меня внимательно и мою идею обратиться через газету к общественности в принципе одобрил, пообещав согласовать этот вопрос с первым секретарём райкома.
Дня через два раздался звонок от Железнова. Он сообщил, что первый секретарь дал своё «добро». Гранская в это время была уже в командировке: уехала в колонию, где отбывал наказание Колёсник. Время терять не хотелось, и мы вместе с младшим лейтенантом Коршуновым составили сообщение для газеты. В нем просили дать любые сведения в прокуратуру об убийстве на Голубом озере, а также привели описание внешности женщины, беседовавшей с пенсионерами о ссоре неподалёку от места происшествия, с тем, чтобы помогли её разыскать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Это действительно промашка, — согласился Жгутов.
— И, к сожалению, не единственная, — продолжила Гранская. — Грубейшим просчётом было то, что такое важное вещественное доказательство, как хлеб, не было изъято с места происшествия. А ведь по нему можно было определить особенности ножа, который потерялся. Кстати, ещё одно ваше упущение.
— Мы его искали, — ответил Жгутов. — Но там столько перебывало народа…
— Теперь о личности обвиняемого и убитого… — Гранская стала говорить более спокойно.
— Ну, уж это, простите, выявлено досконально! — развёл руками Рожковский.
— А я говорю, что нет, — возразила Инга Казимировна. — Отец и мать Краснова в один голос заявили: они не верят, что их сына убил Иван Хромов. Вы знаете, почему Хромов дружил с Красновым? И только с ним? Да потому что Дмитрий его жалел. Из-за его физического недостатка.
— А я понял так, что Хромов был у Краснова на побегушках, — сказал Жгутов.
— Понимаете, — обратилась Гранская к Авдееву, — как увидела я у Красновых кошку без ноги… — Инга Казимировна покачала головой.
— А при чем тут кошка? — буркнул Рожковский.
— Дима не мог пройти равнодушно мимо искалеченного животного… Скворец у них дома с поломанным крылом. Собаке пацанва выбила глаз — тоже подобрал… Нет, мне трудно поверить, чтобы у Краснова повернулся язык обидеть приятеля из-за физического недостатка. Просто невозможно! И поэтому…
— Простите, Инга Казимировна, — перебил её Рожковский, — вы себе противоречите.
— В чем?
— Обвиняете меня, что я увлёкся только одной версией. А сами? Насколько я понял, вас заворожил рассказ Хромова об этом мифическом бородаче в галифе.
— Нет, я не утверждаю, что это и есть убийца. Но надо проверить.
— А факты? Где они? — спросил Рожковский.
— У Юрия Александровича есть, — кивнула Гранская на молчавшего до сих пор Коршунова.
Жгутов с любопытством посмотрел в его сторону.
Младший лейтенант смутился.
— Я с одними пенсионерами беседовал. Два старых грибка… Они в тот вечер сидели на скамеечке неподалёку от той самой полянки, где произошло убийство. Их излюбленное место отдыха… Они показали, что какая-то женщина, проходя мимо них, сказала: «Там поссорились какой-то мужик с парнем. Выпившим. Не было бы беды». Они глянули, куда она показала: на тропинке стояли два человека. Один в плавках, другой одетый… А через некоторое время паника: убийство…
— Фотографию Краснова им предъявляли? — вырвалось у меня. Этого обстоятельства я ещё не знал. Инга Казимировна не успела рассказать.
— Старички точно сказать не могут, все-таки было не рядом…
— А что это за женщина, которая обратила внимание стариков на ссорящихся? — спросил я.
— Приметы есть. Ищу, — коротко ответил Коршунов.
— Какой-то одетый вёл разговор с кем-то раздетым, — иронически заметил Рожковский. — Так можно что угодно за волосы притянуть. На озере в этот день были сотни людей. Между прочим, и в плавках, и в одежде…
— Возможно, это и напрасный ход, — согласился Коршунов. — Но проверить мы обязаны…
Проспорили часа три, так друг друга и не переубедив.
Авдеев в заключение сказал:
— То, что Измайлов передал дело другому следователю, — это его право. Может быть, товарищ Гранская найдёт более убедительные доказательства и факты, подтверждающие виновность Хромова. — Владимир Харитонович помолчал и добавил: — Или его невиновность…
После разговора с Авдеевым Гранская и Коршунов с головой окунулись в работу. Ими были опрошены десятки людей, направлено множество запросов, просмотрена масса документов, которые могли бы пролить хоть какой-нибудь свет на личность предполагаемого преступника. Ивану Хромову предъявляли для опознания фотографии подозрительных лиц, но среди них не было человека, который, по его словам, убил Краснова.
Не оставляла Гранская без внимания и первоначальную версию. По ней тоже велись следственные и оперативные действия.
Инга Казимировна нервничала, однако старалась не показывать этого. И все-таки не выдержала и как-то пришла поделиться.
— Мне даже стали сниться бородачи, — с грустью призналась она. — Я, наверное, знаю теперь всех мужчин в городе, которые носят бороду. Вообще-то их раз-два и обчёлся.
— А как насчёт той женщины, которая подходила к пенсионерам и сообщила о ссоре? — поинтересовался я.
— В том-то и дело, Захар Петрович, никак не можем её найти. Ведь невозможно же опросить всех жителей Зорянска! — сокрушённо произнесла Гранская.
И тут я вспомнил, как, расследуя своё первое дело, рассказал о нем на лекции в клубе, и, на моё счастье, объявился очень важный свидетель. Правда, в данном случае требовалось довести информацию до более широкой аудитории.
— Что, если попробовать через газету? — предложил я.
— Это было бы здорово! — загорелась Инга Казимировна.
Я тут же набрал номер телефона редактора нашей местной газеты «Знамя Зорянска» и изложил ему просьбу. Он в очень деликатных выражениях попытался убедить меня, что подобная публикация вряд ли возможна. Во-первых, в его практике такого не случалось, а во-вторых, правильно ли будет использовать печатный орган в этих целях…
— Каких? — спросил я напрямик, чувствуя, что редактор боится взять на себя ответственность.
— Возможно, где-нибудь за рубежом такой материал и привлёк бы газетчиков… А нам, по-моему, ложная сенсационность не к лицу…
Однако он дал понять, что, если будет указание свыше, тогда другой разговор.
Я решил не сдаваться. Позвонил в райком партии Железнову, заведующему отделом пропаганды и агитации. Он назначил встречу в тот же день.
— А как насчёт Колёсника? — продолжил я беседу с Гранской.
— Вы о том, что сидел в одной камере с Хромовым?
— Да. Нашли?
— Разыскать разыскали, а вот съездить… Сами видите, сколько здесь дел.
— Берите командировку, Инга Казимировна. Поезжайте.
Я отправился в райком. Егор Исаевич Железнов выслушал меня внимательно и мою идею обратиться через газету к общественности в принципе одобрил, пообещав согласовать этот вопрос с первым секретарём райкома.
Дня через два раздался звонок от Железнова. Он сообщил, что первый секретарь дал своё «добро». Гранская в это время была уже в командировке: уехала в колонию, где отбывал наказание Колёсник. Время терять не хотелось, и мы вместе с младшим лейтенантом Коршуновым составили сообщение для газеты. В нем просили дать любые сведения в прокуратуру об убийстве на Голубом озере, а также привели описание внешности женщины, беседовавшей с пенсионерами о ссоре неподалёку от места происшествия, с тем, чтобы помогли её разыскать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88