– Ничего, браток, долетим как-нибудь и приземлимся как-нибудь...
Чем дальше отлетали от Сухуми, тем хуже становилась погода. Хребты и перевалы замело снегом, и лишь по темным линиям леса, которые с двух сторон спускались в Кодорское ущелье, можно определить, что самолет идет в нужном направлении. Ветер все крепчал и бросал маленький самолетик, как щепку. Летчик оглянулся. Ему хотелось узнать самочувствие “как-нибудь” – так он мысленно называл майора. Титов сидел молча и был погружен в свои мысли.
Титов вспоминал беседу с командармом.
Он зашел к генералу с письменным приказом о назначении его командиром отдельного сводного полка, в который входили сводные отряды Сухумского, Бакинского и 2-го Тбилисского военных училищ.
– Прежнее предписание придется изменить,– выслушав доклад Титова, мягко сказал Леселидзе. – На это имеется согласие командующего фронтом генерала армии Тюленева. Вы назначаетесь командиром 810-го полка. Воевать придется в необычных условиях. Никогда еще в зимнее время в таких горах, на такой высоте никто не воевал. А вам придется. Мы вам верим, мы на вас надеемся.
Затем генерал обстоятельно со всеми подробностями обрисовал обстановку на перевалах Марухском, Клухорском и других, которые обороняла 394-я дивизия, и поставил конкретную задачу.
– Командир дивизии подполковник Кантария болеет.
Дела в дивизии вершит сейчас начальник штаба майор Жашко. Это человек боевой и опытный, он вам расскажет все остальное.
Генерал поднялся, пристально посмотрел в глаза, крепко пожал Титову руку и уже на прощанье сказал:
– Желаю удачи, чтобы вы победили и стихию, и врага. От этих слов, от простоты обращения генерала у Титова осталось теплое чувство в душе... Самолет неожиданно пошел вниз.
– Вот так... Приземлились... как-нибудь, – сказал летчик, сверкнув глазами на майора. Титов улыбнулся.
– Ладно. Забудем прошлое. А ты действительно тертый калач...
В штабе майор Титов встретил командира полка майора Смирнова и его заместителя капитана Васильева, начальника штаба капитана Коваленко, ПНШ-1 старшего лейтенанта Окунева, ПНШ-2 лейтенанта Глухова и заместителя командира полка майора Кириленко.
Судя по докладам, обстановка осложнялась из-за снежных метелей и буранов. Днем ярко светило солнце, отчего снег сиял так, что без черных очков было больно смотреть на пего. Ночью – трескучие морозы.
Титов вместе с начальником штаба Коваленко и ПНШ-2 Глуховым, в сопровождении автоматчиков вышел в боевые порядки для ознакомления с состоянием обороны.
После трагедии Родионова и Швецова вторым батальоном командовал кадровый офицер капитан Заргарьян Петр Арутюнович (П. А. Заргарьян – инвалид Отечественной войны. В боях на Кубани он лишился ноги. После войны жил в Тбилиси, умер в 1969 г.), который прибыл на Марухский перевал из 2-го Тбилисского военного пехотного училища вместе с курсантами. Начальником штаба батальона был лейтенант Орехов. Подавляющее большинство бойцов – это бывшие курсанты Батайского авиационного училища, эвакуированного в Тбилиси.
Второй батальон занимал оборону подножья горы Марух-Баши.
Титов поставил задачу второму батальону прочно удерживать высоту а не давать противнику, расположенному на противоположной высоте, покоя ни днем ни ночью.
Но удержать этот рубеж даже без огневой активности противника очень трудно. Ведь в полном разгаре марухская зима, да такая, какой никогда не испытывали люди, не побывавшие в это время на такой высоте. В дозорах солдаты стояли и днем и ночью. И каждый солдат больше всего тратил сил на то, чтобы добраться к заставе. Титов и Коваленко видели, что солдаты, почерневшие от ветров, буквально падали с ног, многие обмораживались и даже застывали в снегу навечно.
Коваленко, который еще до войны был начальником снайперской команды, всегда при удобном случае стремился побывать на снайперских позициях.
– Илья Самсонович,– сказал Коваленко командиру полка,– разрешите на часик отлучиться.
– Выбрал время,– возразил Титов.– С твоим здоровьем только стихию покорять. Надо за ночь накопить сил для перехода в первый батальон.
Но Коваленко с тремя солдатами все же ушел на смену караула, а старшего сержанта оставил подольше обогреться. В это время разыгрался ураган. Смену часовых высылать было нельзя, так как их могло сбросить в пропасть. Всю ночь провел Титов в страшном волнении: он чувствовал себя беспомощным чем-либо помочь начальнику штаба и бойцам. И лишь утром ураган немного стих. Послали смену караула.
Но прежде чем сменить, пришлось долго разрывать огромный сугроб. Всех четырех вытащили живыми. Коваленко в эту страшную ночь, находясь под снегом, сам не замерз и не дал замерзнуть трем бойцам.
Титов дал себе слово, что если начальник штаба останется живым, он сделает ему очень серьезное внушение за самовольство. Но когда увидел его больного, худого, посиневшего, с воспаленными красными глазами, опухшими от мороза веками, запекшимися черными губами, то отказался от своего намерения, крепко обнял начальника штаба л ограничился лишь легким упреком.
В ноябре и декабре ледяной фронт стабилизировался. На Марухском направлении был создан мощный оборонительный кулак. 810-й полк был укомплектован до штатной численности за счет курсантов училищ, батальона сибиряков, а также за счет приданных частей 11-го и 12-го отдельных горнострелковых отрядов альпинистов, горно-вьючной минометной батареи 107-мм минометов. На нас начала работать авиация. Постоянным мобильным и ударным подразделением особого назначения была полковая рота автоматчиков.
Командир полка поставил задачу – не давать покоя противнику ни днем ни ночью. Для этой цели были созданы специальные отряды – группы разведчиков и автоматчиков. Заместитель командира полка по политчасти майор Кузнецов и инструктор политотдела дивизии Ковальчук много занимались подбором этих групп из числа коммунистов и комсомольцев.
И все эти группы в суровых условиях действовали постоянно, совершали отчаянные вылазки в тыл врага, не давали покоя егерям.
Особенно отличалась рота автоматчиков. Везде, где складывалось опасное положение, где надо было быстро ликвидировать прорыв, отбросить просочившегося в нашу оборону врага, произвести дальнюю глубокую разведку или поставить надежное боевое охранение,– направлялась она. Возглавляли роту смелые офицеры – лейтенант Авдей Андреевич Дудин и замполит лейтенант Андрей Николаевич Гаевскнй.
Когда в горах наступила зима, с большими снегопадами и сильными ураганами, рота автоматчиков изменила свою тактику. Командование полка превратило ее в отряд, на который возлагались большие задачи в обороне.
Под натиском полка немцы вынуждены были уйти с южной седловины Марухского перевала на северную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Чем дальше отлетали от Сухуми, тем хуже становилась погода. Хребты и перевалы замело снегом, и лишь по темным линиям леса, которые с двух сторон спускались в Кодорское ущелье, можно определить, что самолет идет в нужном направлении. Ветер все крепчал и бросал маленький самолетик, как щепку. Летчик оглянулся. Ему хотелось узнать самочувствие “как-нибудь” – так он мысленно называл майора. Титов сидел молча и был погружен в свои мысли.
Титов вспоминал беседу с командармом.
Он зашел к генералу с письменным приказом о назначении его командиром отдельного сводного полка, в который входили сводные отряды Сухумского, Бакинского и 2-го Тбилисского военных училищ.
– Прежнее предписание придется изменить,– выслушав доклад Титова, мягко сказал Леселидзе. – На это имеется согласие командующего фронтом генерала армии Тюленева. Вы назначаетесь командиром 810-го полка. Воевать придется в необычных условиях. Никогда еще в зимнее время в таких горах, на такой высоте никто не воевал. А вам придется. Мы вам верим, мы на вас надеемся.
Затем генерал обстоятельно со всеми подробностями обрисовал обстановку на перевалах Марухском, Клухорском и других, которые обороняла 394-я дивизия, и поставил конкретную задачу.
– Командир дивизии подполковник Кантария болеет.
Дела в дивизии вершит сейчас начальник штаба майор Жашко. Это человек боевой и опытный, он вам расскажет все остальное.
Генерал поднялся, пристально посмотрел в глаза, крепко пожал Титову руку и уже на прощанье сказал:
– Желаю удачи, чтобы вы победили и стихию, и врага. От этих слов, от простоты обращения генерала у Титова осталось теплое чувство в душе... Самолет неожиданно пошел вниз.
– Вот так... Приземлились... как-нибудь, – сказал летчик, сверкнув глазами на майора. Титов улыбнулся.
– Ладно. Забудем прошлое. А ты действительно тертый калач...
В штабе майор Титов встретил командира полка майора Смирнова и его заместителя капитана Васильева, начальника штаба капитана Коваленко, ПНШ-1 старшего лейтенанта Окунева, ПНШ-2 лейтенанта Глухова и заместителя командира полка майора Кириленко.
Судя по докладам, обстановка осложнялась из-за снежных метелей и буранов. Днем ярко светило солнце, отчего снег сиял так, что без черных очков было больно смотреть на пего. Ночью – трескучие морозы.
Титов вместе с начальником штаба Коваленко и ПНШ-2 Глуховым, в сопровождении автоматчиков вышел в боевые порядки для ознакомления с состоянием обороны.
После трагедии Родионова и Швецова вторым батальоном командовал кадровый офицер капитан Заргарьян Петр Арутюнович (П. А. Заргарьян – инвалид Отечественной войны. В боях на Кубани он лишился ноги. После войны жил в Тбилиси, умер в 1969 г.), который прибыл на Марухский перевал из 2-го Тбилисского военного пехотного училища вместе с курсантами. Начальником штаба батальона был лейтенант Орехов. Подавляющее большинство бойцов – это бывшие курсанты Батайского авиационного училища, эвакуированного в Тбилиси.
Второй батальон занимал оборону подножья горы Марух-Баши.
Титов поставил задачу второму батальону прочно удерживать высоту а не давать противнику, расположенному на противоположной высоте, покоя ни днем ни ночью.
Но удержать этот рубеж даже без огневой активности противника очень трудно. Ведь в полном разгаре марухская зима, да такая, какой никогда не испытывали люди, не побывавшие в это время на такой высоте. В дозорах солдаты стояли и днем и ночью. И каждый солдат больше всего тратил сил на то, чтобы добраться к заставе. Титов и Коваленко видели, что солдаты, почерневшие от ветров, буквально падали с ног, многие обмораживались и даже застывали в снегу навечно.
Коваленко, который еще до войны был начальником снайперской команды, всегда при удобном случае стремился побывать на снайперских позициях.
– Илья Самсонович,– сказал Коваленко командиру полка,– разрешите на часик отлучиться.
– Выбрал время,– возразил Титов.– С твоим здоровьем только стихию покорять. Надо за ночь накопить сил для перехода в первый батальон.
Но Коваленко с тремя солдатами все же ушел на смену караула, а старшего сержанта оставил подольше обогреться. В это время разыгрался ураган. Смену часовых высылать было нельзя, так как их могло сбросить в пропасть. Всю ночь провел Титов в страшном волнении: он чувствовал себя беспомощным чем-либо помочь начальнику штаба и бойцам. И лишь утром ураган немного стих. Послали смену караула.
Но прежде чем сменить, пришлось долго разрывать огромный сугроб. Всех четырех вытащили живыми. Коваленко в эту страшную ночь, находясь под снегом, сам не замерз и не дал замерзнуть трем бойцам.
Титов дал себе слово, что если начальник штаба останется живым, он сделает ему очень серьезное внушение за самовольство. Но когда увидел его больного, худого, посиневшего, с воспаленными красными глазами, опухшими от мороза веками, запекшимися черными губами, то отказался от своего намерения, крепко обнял начальника штаба л ограничился лишь легким упреком.
В ноябре и декабре ледяной фронт стабилизировался. На Марухском направлении был создан мощный оборонительный кулак. 810-й полк был укомплектован до штатной численности за счет курсантов училищ, батальона сибиряков, а также за счет приданных частей 11-го и 12-го отдельных горнострелковых отрядов альпинистов, горно-вьючной минометной батареи 107-мм минометов. На нас начала работать авиация. Постоянным мобильным и ударным подразделением особого назначения была полковая рота автоматчиков.
Командир полка поставил задачу – не давать покоя противнику ни днем ни ночью. Для этой цели были созданы специальные отряды – группы разведчиков и автоматчиков. Заместитель командира полка по политчасти майор Кузнецов и инструктор политотдела дивизии Ковальчук много занимались подбором этих групп из числа коммунистов и комсомольцев.
И все эти группы в суровых условиях действовали постоянно, совершали отчаянные вылазки в тыл врага, не давали покоя егерям.
Особенно отличалась рота автоматчиков. Везде, где складывалось опасное положение, где надо было быстро ликвидировать прорыв, отбросить просочившегося в нашу оборону врага, произвести дальнюю глубокую разведку или поставить надежное боевое охранение,– направлялась она. Возглавляли роту смелые офицеры – лейтенант Авдей Андреевич Дудин и замполит лейтенант Андрей Николаевич Гаевскнй.
Когда в горах наступила зима, с большими снегопадами и сильными ураганами, рота автоматчиков изменила свою тактику. Командование полка превратило ее в отряд, на который возлагались большие задачи в обороне.
Под натиском полка немцы вынуждены были уйти с южной седловины Марухского перевала на северную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135