Он без конца шутит, вспоминая дни боевые.
– В моих глазах, – говорит улыбаясь Васильев, – Толкачев и сейчас разведчик, такой же непоседа, каким был и тогда. Не представляю тебя учителем.
– Будьте спокойны. Дисциплинка у меня железная и в школе, и дома...
– Я в этом не сомневаюсь.
Васильев снова с отцовской нежностью посмотрел на Толкачева, похлопал его по плечу и неожиданно расхохотался.
– Я вспомнил один интересный эпизод, – начал рассказывать Васильев. – Было трудно, очень трудно. Несколько дней мы буквально голодали, поэтому и среда офицеров штаба полка невольно возникали не столько шутливые, сколько горестные размышления о еде. Ведь не случайно в пословице народной говорится: голодной куме – и хлеб на уме.
Не помню, кто-то сказал:
– Завтра христианский праздник, и фрицы, видимо, отметят его банкетом.
– Не мешало бы попасть к ним за стол,– пошутил один офицер.
– Нас туда не пустят,– продолжал третий.– Вот Толкачева они бы приняли. Он у них часто бывает в “гостях”, и они его считают “своим” парнем.
Толкачева эти дружеские остроты задели за живое, и он, что-то недовольно буркнув себе под нос, вышел из землянки на очередную ночную вылазку в тыл врага.
А на рассвете мы были потрясены, когда увидели Толкачева и его разведчиков, выгружавших из мешков трофеи: муку, консервы, печенье, конфеты.
– Кушайте, друзья, на здоровье,– с легкой иронией отвечал на вчерашние остроты Толкачев.– Все равно у егерей теперь банкет не состоится и мука им теперь не нужна...
– Долго потом “разыгрывали” Толкачева, как он немцев “накормил”, – закончил свой рассказ Васильев, снова глядя на разведчика.
– Да, да, – смущенно улыбнулся Василий Федорович, – было такое дело...
Много замечательных боевых дел совершил бесстрашный разведчик Василий Федорович Толкачев. Об этом рассказывает Андрей Николаевич Раевский, которому приходилось вместе с другом ходить в тыл врага. Об этом широко писала в те дни солдатская газета “Герой Родины”.
Сам Толкачев о себе говорит скупо:
– Когда началась война, я был курсантом Бакинского пехотного училища. Окончив его по сокращенной программе и получив звание младшего лейтенанта, прибыл в 810-й стрелковый полк 394-й дивизии. Помню, перед маршем на перевал командир полка майор Смирнов и комиссар полка старший политрук Васильев собрали коммунистов и комсомольцев и объяснили задачу. Я понял, что предстоят тяжелые бои с отборными частями фашистов. Хотелось вступить в бой комсомольцем, ведь мне было тогда всего двадцать лет. Так что, идя на Марухскпй перевал, я имел в кармане комсомольский билет.
А идти на встречу с врагом взводу разведчиков младшего лейтенанта Толкачева пришлось первому. Первым спустился в ущелье, первым вступил на ледник. А он оказался коварным. Идет человек и вдруг исчезает в глубокой трещине, скрытой под снегом.
– Попал и я в такую трещину, – говорит Толкачев. – И если бы не шагавший рядом со мной солдат, не выбраться бы мне оттуда.
Утром немцы, занимавшие выгодную высоту, встретили разведчиков шквальным огнем.
Разведка подробно доложила командованию о противнике.
“Выбить врага с высоты!”–таков последовал приказ. Его отправилось выполнять одно из подразделений полка. Много раз повторили горы эхо залпов. Геройски сражались бойцы этого подразделения, но никому из них не удалось вернуться...
Ночью Толкачев был вызван к командиру полка майору Смирнову.
– Дошла очередь и до тебя, – с тревогой в голосе сказал майор и подробно объяснил ответственную задачу.
Идти надо было бесшумно. Разорвав шипели, разведчики обмотали ноги. Захватили веревку. Когда на гребне хребта забрезжил рассвет, разведчики добрались наконец до высоты. Немцы открыли массированный пулеметный огонь из блиндажа, построенного на вершине каменистой горы. Дзот оказался неприступным. Толкачев быстро принял смелое решение. Поручив командовать взводом своему помощнику, он сам осторожно пополз к обратному скату высоты. Здесь скалы обрывались почти отвесно, и поэтому немцы с этой стороны считали себя в безопасности.
Командир взвода, вооруженный гранатами, достиг вершины. Увлеченные перестрелкой с разведчиками, фашисты не заметили его. Толкачев одну за другой бросил в блиндаж две гранаты. Раздался оглушительный взрыв. Стремительным броском он пытался было ворваться в блиндаж, но вдруг увидел, что из него выскочил человек в форме командира войск НКВД. Толкачев от неожиданности растерялся. “Неужели своих накрыл”, – мгновенно промелькнуло в голове. Но здесь он заметил, что “свой” пытался извести гранату, чтобы угодить в него. Толкачев понял, что это маскарад, и пустил из автомата короткую очередь. “Свой”, схватившись за живот, камнем упал наземь, и в это время разорвалась собственная граната, которая доконала замаскированного фашистского офицера. Рядом с ним лежало еще восемь трупов.
Настала тишина, но ненадолго. Едва Толкачев поднялся из-за укрытия, как снова засвистели над головой пули. Он метнулся за камень, но здесь прямо перед глазами вырос столб огня. Гранатой Толкачев был ранен в обе ноги. Вскоре подоспели разведчики. Истекая кровью, командир взвода продолжал руководить боем.
Взвод разведчиков удержал высоту до подхода батальона. Был захвачен пленный эдельвейсовец и ценные документы. Обратно по крутым, каменистым скалам несли бойцы на плащ-палатке своего раненого командира. Толкачев одним из первых на Марухском перевале был награжден орденом боевого Красного Знамени.
– По труднодоступным горным тропам, – говорит Толкачев, – меня вместе с моим дорогим другом ПНШ-1 Михаилом Александровичем Окуневым доставили в госпиталь в Сухуми. Это был трудный путь, так как вез нас с ледника на своей спине непослушный, бесчувственный ишак, которому не было никакого дела до наших ранений. Окунев и здесь не унывал, он много шутил над ишаком. В госпитале у меня извлекли четырнадцать осколков, а один так и остался в ноге на память до сего времени.
После выздоровления Толкачев снова был на Марухском перевале, затем воевал на Кубани и Украине, дошел до Германии. Был еще три раза ранен.
– Я безмерно рад, – возбужденно говорит Василий Федорович, – встрече после двадцатилетней разлуки с моими боевыми друзьями на священной для меня земле Карачаево-Черкессии, где мы стояли насмерть.
– Вам предстоит еще встреча со своим солдатом.
– С кем?
– С Иваном Васильевичем Подкопаевым.
– Как?! У вас в области живет мой разведчик?
– Да. В станице Кардоникской. Он первый рассказал нам о вас.
Толкачев долго припоминал эту фамилию, но так и не мог вспомнить.
– Ну, ничего, при встрече я сразу узнаю своего, они у нас все меченые,– попытался шутить Толкачев.
Андрей Николаевич Гаевский выглядит моложе других участников боев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135