..”
Официальное извещение было получено в апреле 1966 года:
“Военной прокуратурой ЗакВО проверена правильность осуждения капитана Родионова и старшего политрука Швецова и установлено, что они расстреляны необоснованно.
Постановлением от 27 апреля 1966 года дело по их обвинению прекращено за отсутствием состава преступления...
Л. И. Лугом”.
К сожалению, до сих пор не могли мы разыскать родных комбата Родионова. Ни жены его, Марии Степановны, ни сына Виктора, которые проживали в те годы в г. Каменец-Подольске. Не знаем даже, живы ли они.
Как бы там ни было, а справедливость теперь восстановлена. И этому обстоятельству безусловно рады не только родные погибших, но и их боевые друзья, и все те советские люди, которые будут читать эту книгу.
Комиссар погибает в бою
Перед нами открытка, найденная на леднике, на ней адрес: “ППС 1800, минбат, 2 рота...” Этот адрес, как сообщил нам бывший командир 2-й минроты Геннадий Васильевич Васильков из города Херсона, принадлежал второй роте 155-й отдельной стрелковой бригады. Той самой бригады, которую решил отправить на перевалы командующий 46-й армией генерал-майор Василий Фадеевич Сергацков.
Бывший старший лейтенант Васильков подробно рассказал нам о командном составе бригады, называл фамилии бойцов – погибших и оставшихся в живых... Геннадий Васильевич много также говорил и о пути бригады, от ее сформирования до Марухского перевала. Он, этот путь, мало чем отличался от того, какой пришлось пройти уже известным нам полкам – 810-му и 808-му.
Особенно хорошо помнит Васильков начальника политотдела бригады, старшего батальонного комиссара Матуса. Это был человек высокой культуры, выдержанный и общительный. Он был беззаветно предан Родине, смел и отважен, и прививал эти качества всем своим бойцам и офицерам. Внимательно и заботливо относился к тем, кого принимал в партию и комсомол. Подолгу беседовал с ними на самые различные и, казалось, отвлеченные темы, старался узнать и понять внутреннее состояние человека.
– Я горжусь тем,– сказал Геннадий Васильевич,–что такой старший товарищ и отличный политический работник, как комиссар Матус, вручал мне партийный билет именно в то трудное время – осенью 1942 года...
Всей оперативной работой бригады руководил молодой, энергичный капитан, а затем майор Кибкало. Он геройски погиб в мае 1943 года в бою за гребень одной из высот в двух километрах южнее станицы Неберджаевской.
Отдельными стрелковыми батальонами командовали: первым – как мы уже знаем – капитан Васильев. Он провоевал на Марухском направлении до конца обороны и уже в период боев за селение Рассвет, что в Осетии, был эвакуирован в госпиталь с тяжелым расстройством психики на почве тяжелой контузии. Вторым ОСБ – старший лейтенант, затем капитан и майор Яцухин. Это был замечательный командир и человек. Он погиб на “Голубой линии” в августе 1943 года в должности командира полка 9-й имени ЦК КП(б) Грузии горнострелковой дивизии. Третьим ОСБ – старший лейтенант Шестак. Васильков помнит его стройным, высоким, подтянутым человеком. Был он смелым, даже лихим командиром.
Комиссаром отдельного минометного батальона, в состав которого входила рота Василькова, был старший политрук Челышев.
– Он давал мне рекомендацию в партию,– говорит Геннадий Васильевич,– а это много значит для меня. Если комиссар жив, хотелось бы сейчас ему доложить...
Геннадий Васильевич вспоминает бойцов своей роты. Вот несколько фамилий: Ровгаков и Петров из Георгиевска Ставропольского края, Меликян Рачик из Баку, Шмелев и Глотов из Тамбовской области, старший сержант Александр Фомыченко из Ростова – он, помимо того, что отлично вел огонь из миномета, хорошо играл на гитаре и пел песни, был, что называется, любимцем роты.
Основу бригады, как свидетельствует Васильков, составляли курсанты Бакинского и Тбилисского пехотных училищ. Это подтверждает и бывший курсант Бакинского пехотного училища С. Хананашвили, проживающий ныне в городе Кутаиси.
Он был в автоматном взводе первого батальона. Он хорошо помнит командира взвода младшего лейтенанта Ивана Авдеевича Дутлова, бойцов Илью Топадзе из города Самтредия, Георгия Вашанидзе, Георгия Копадейшвили, Георгия Гагуа, бакинцев Юсупова и Мирзоева, Налбандяна из Еревана, Лашинского с Украины. Во время отражения одной из многочисленных контратак егерей героически погиб командир взвода Дутлов. Его заменил в бою парторг взвода красноармеец Илья Топадзе – тот самый, что по свидетельству боевого донесения капитана Васильева, так храбро вел себя в неравном бою с врагом, когда уже и сам был ранен. Первый ОСБ со взводом 2-го минбата был направлен на Марухский перевал. Помимо личного вооружения и боекомплекта к нему каждый боец нес запас патронов в ящиках из цинка или ящик с гранатами, или лотки с минами для минометов и двухсуточный запас продовольствия в виде сухих концентратов и сухарей. По пути бойцам встречались безнадзорные небольшие отары овец, и они пополняли запасы продовольствия сырым мясом, присаливая его и употребляя в таком виде, так как огня не было. Всего на Марухский перевал в те дни вышло около пятисот человек. Было очень темно, шли почти ощупью вслед за проводником из местных жителей. Едва начало светать, проводник остановился и показал на крутую седловину:
– Вот и перевал. Я дальше не хожу...
Бойцы, шедшие с ним в боевом охранении, остановились. Подошел комбат Васильев и начал осматривать местность.
– Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь легким шорохом шагов подтягивающихся сюда бойцов,– вспоминает Геннадий Васильевич.– Позади нас горы и лес, впереди и справа – голые камни, валуны, скалы и ледники. Пока подразделения подтягивались, комбат отправил один взвод в разведку прямо вперед, по тропе. Вскоре этот взвод был обстрелян из пулемета. Потом на него посыпались мины, которые, впрочем, не причинили большого вреда. Зато пулемет сразу окосил нескольких ребят. Пришлось развертываться вправо. А это значит – карабкаться по крутой горе.
С Васильковым был один батальонный миномет. Наводчику Попову – тоже родом из Георгиевска – вместе с Васильковым удалось взобраться на скалу, с которой просматривался и простреливался чуть ли не весь перевал. С ними было около двадцати мин. Когда начался бой и батальон пошел в атаку, Попов начал пристрелку по пулемету. В горах пристреляться нелегко. Но Попову понадобилось всего пять мин для того, чтобы уничтожить вражеское пулеметное гнездо, не дававшее прохода нашим бойцам.
– Молодец! – крикнул Васильков, – давай, наводи на второй!..
Попов лишь коротко улыбнулся и снова приник к прицелу. Еще две минуты и замолчал второй пулемет. Батальон, ободренный успехом минометчиков, стал быстро продвигаться вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Официальное извещение было получено в апреле 1966 года:
“Военной прокуратурой ЗакВО проверена правильность осуждения капитана Родионова и старшего политрука Швецова и установлено, что они расстреляны необоснованно.
Постановлением от 27 апреля 1966 года дело по их обвинению прекращено за отсутствием состава преступления...
Л. И. Лугом”.
К сожалению, до сих пор не могли мы разыскать родных комбата Родионова. Ни жены его, Марии Степановны, ни сына Виктора, которые проживали в те годы в г. Каменец-Подольске. Не знаем даже, живы ли они.
Как бы там ни было, а справедливость теперь восстановлена. И этому обстоятельству безусловно рады не только родные погибших, но и их боевые друзья, и все те советские люди, которые будут читать эту книгу.
Комиссар погибает в бою
Перед нами открытка, найденная на леднике, на ней адрес: “ППС 1800, минбат, 2 рота...” Этот адрес, как сообщил нам бывший командир 2-й минроты Геннадий Васильевич Васильков из города Херсона, принадлежал второй роте 155-й отдельной стрелковой бригады. Той самой бригады, которую решил отправить на перевалы командующий 46-й армией генерал-майор Василий Фадеевич Сергацков.
Бывший старший лейтенант Васильков подробно рассказал нам о командном составе бригады, называл фамилии бойцов – погибших и оставшихся в живых... Геннадий Васильевич много также говорил и о пути бригады, от ее сформирования до Марухского перевала. Он, этот путь, мало чем отличался от того, какой пришлось пройти уже известным нам полкам – 810-му и 808-му.
Особенно хорошо помнит Васильков начальника политотдела бригады, старшего батальонного комиссара Матуса. Это был человек высокой культуры, выдержанный и общительный. Он был беззаветно предан Родине, смел и отважен, и прививал эти качества всем своим бойцам и офицерам. Внимательно и заботливо относился к тем, кого принимал в партию и комсомол. Подолгу беседовал с ними на самые различные и, казалось, отвлеченные темы, старался узнать и понять внутреннее состояние человека.
– Я горжусь тем,– сказал Геннадий Васильевич,–что такой старший товарищ и отличный политический работник, как комиссар Матус, вручал мне партийный билет именно в то трудное время – осенью 1942 года...
Всей оперативной работой бригады руководил молодой, энергичный капитан, а затем майор Кибкало. Он геройски погиб в мае 1943 года в бою за гребень одной из высот в двух километрах южнее станицы Неберджаевской.
Отдельными стрелковыми батальонами командовали: первым – как мы уже знаем – капитан Васильев. Он провоевал на Марухском направлении до конца обороны и уже в период боев за селение Рассвет, что в Осетии, был эвакуирован в госпиталь с тяжелым расстройством психики на почве тяжелой контузии. Вторым ОСБ – старший лейтенант, затем капитан и майор Яцухин. Это был замечательный командир и человек. Он погиб на “Голубой линии” в августе 1943 года в должности командира полка 9-й имени ЦК КП(б) Грузии горнострелковой дивизии. Третьим ОСБ – старший лейтенант Шестак. Васильков помнит его стройным, высоким, подтянутым человеком. Был он смелым, даже лихим командиром.
Комиссаром отдельного минометного батальона, в состав которого входила рота Василькова, был старший политрук Челышев.
– Он давал мне рекомендацию в партию,– говорит Геннадий Васильевич,– а это много значит для меня. Если комиссар жив, хотелось бы сейчас ему доложить...
Геннадий Васильевич вспоминает бойцов своей роты. Вот несколько фамилий: Ровгаков и Петров из Георгиевска Ставропольского края, Меликян Рачик из Баку, Шмелев и Глотов из Тамбовской области, старший сержант Александр Фомыченко из Ростова – он, помимо того, что отлично вел огонь из миномета, хорошо играл на гитаре и пел песни, был, что называется, любимцем роты.
Основу бригады, как свидетельствует Васильков, составляли курсанты Бакинского и Тбилисского пехотных училищ. Это подтверждает и бывший курсант Бакинского пехотного училища С. Хананашвили, проживающий ныне в городе Кутаиси.
Он был в автоматном взводе первого батальона. Он хорошо помнит командира взвода младшего лейтенанта Ивана Авдеевича Дутлова, бойцов Илью Топадзе из города Самтредия, Георгия Вашанидзе, Георгия Копадейшвили, Георгия Гагуа, бакинцев Юсупова и Мирзоева, Налбандяна из Еревана, Лашинского с Украины. Во время отражения одной из многочисленных контратак егерей героически погиб командир взвода Дутлов. Его заменил в бою парторг взвода красноармеец Илья Топадзе – тот самый, что по свидетельству боевого донесения капитана Васильева, так храбро вел себя в неравном бою с врагом, когда уже и сам был ранен. Первый ОСБ со взводом 2-го минбата был направлен на Марухский перевал. Помимо личного вооружения и боекомплекта к нему каждый боец нес запас патронов в ящиках из цинка или ящик с гранатами, или лотки с минами для минометов и двухсуточный запас продовольствия в виде сухих концентратов и сухарей. По пути бойцам встречались безнадзорные небольшие отары овец, и они пополняли запасы продовольствия сырым мясом, присаливая его и употребляя в таком виде, так как огня не было. Всего на Марухский перевал в те дни вышло около пятисот человек. Было очень темно, шли почти ощупью вслед за проводником из местных жителей. Едва начало светать, проводник остановился и показал на крутую седловину:
– Вот и перевал. Я дальше не хожу...
Бойцы, шедшие с ним в боевом охранении, остановились. Подошел комбат Васильев и начал осматривать местность.
– Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь легким шорохом шагов подтягивающихся сюда бойцов,– вспоминает Геннадий Васильевич.– Позади нас горы и лес, впереди и справа – голые камни, валуны, скалы и ледники. Пока подразделения подтягивались, комбат отправил один взвод в разведку прямо вперед, по тропе. Вскоре этот взвод был обстрелян из пулемета. Потом на него посыпались мины, которые, впрочем, не причинили большого вреда. Зато пулемет сразу окосил нескольких ребят. Пришлось развертываться вправо. А это значит – карабкаться по крутой горе.
С Васильковым был один батальонный миномет. Наводчику Попову – тоже родом из Георгиевска – вместе с Васильковым удалось взобраться на скалу, с которой просматривался и простреливался чуть ли не весь перевал. С ними было около двадцати мин. Когда начался бой и батальон пошел в атаку, Попов начал пристрелку по пулемету. В горах пристреляться нелегко. Но Попову понадобилось всего пять мин для того, чтобы уничтожить вражеское пулеметное гнездо, не дававшее прохода нашим бойцам.
– Молодец! – крикнул Васильков, – давай, наводи на второй!..
Попов лишь коротко улыбнулся и снова приник к прицелу. Еще две минуты и замолчал второй пулемет. Батальон, ободренный успехом минометчиков, стал быстро продвигаться вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135