– В таких случаях опасно мазать, товарищ лейтенант...
Много эпизодов из этих боев помнит и разведчик 810-го полка Иван Романенко. На Марухском перевале од получил медаль “За боевые заслуги”.
– Медаль, полученная на Марухе,– говорит Романенко,– спасла мне жизнь под Кривым Рогом. А дело было так. Командир нашего полка подполковник Титов послал взвод разведки в сторону совхоза № 20, неподалеку от Кривого Рога. Командир взвода Александр Мастикин повел бойцов вдоль неглубокой балки за селом Николаевкой, занятым нашим полком. Пройдя балку, разведчики напоролись на немецкую оборону, тщательно замаскированную. Фашисты тотчас же открыли огонь из пулеметов. Разведчики залегли. Тогда фрицы начали корректировать орудийный огонь. Вблизи Романенко грохнул снаряд. Осколки разорвали ватные брюки, шинель и телогрейку, не повредив тела. Один осколок угодил в медаль, висевшую на гимнастерке, отбив кусочек от нее – и застрял в груди...
Более подробные и последовательные сведения об этих боях мы получили от Ильи Самсоновича Титова, который в те дни еще командовал 810-м стрелковым полком.
– Решением командующего 46-й армией генерал-полковника Глаголева, – рассказывает Илья Самсонович, – 34-й стрелковый корпус, куда входила и наша дивизия, получил задачу: выйти на левый фланг армии в район Свистуново и Маринфельд, сменить там части, которые уже дрались в этом районе, прорвать оборону противника и овладеть городом Кривой Рог. Тем самым мы отрезали путь к отступлению гитлеровским войскам, оборонявшимся у Пятихатки.
Девяносто километров мы прошли по бездорожью, в распутицу. Причем марш пришлось совершать только в ночное время, чтобы не выдать врагу замысла командующего. И мы совершили его в течение двух ночей. В это время нас поливал сильный дождь, и мы на ходу переодели весь личный состав из валенок – в сапоги, из полушубков – в шинели.
15 февраля дивизия сосредоточилась в районе Свистуново и Маринфельд, которые, как находившиеся непосредственно под городом, также были сильно укреплены немцами. Когда мы приступили к смене тех частей, что по малочисленности своей и боевой усталости уже не способны были вести наступательные бои, разразился сильный буран со снегом и холодным дождем, температура воздуха резко упала. Чтобы сохранить солдат, которые теперь были под угрозой обморожения, ибо перед этим сильно промокли под дождем, и чтобы спасти оружие, которое тоже могло обледенеть, я вынужден был пойти на рискованное решение: батальоном марухчанина майора Дудина атаковать противника в ночь, не дожидаясь утра – времени, официалыно назначенного для атаки – и в случае успеха наступать па Кривой Рог, а на рассвете овладеть им. Батальону капитана Стефапчука приказал обойти с запада хутор Маринфельд, перерезать дорогу, ведущую в Кривой Рог и помочь Дудину...
Глубокой ночью батальон Дудина начал атаку. Она настолько ошеломила гитлеровцев, что они не успели произвести ни одного выстрела и опомнились лишь тогда, когда бой завязался в домах, где спали солдаты. Началась рукопашная. Немцы бросились бежать к городу, но дорога уже была перерезана, и губительный огонь батальона Стефанчука принудил фашистов сдаться. Батальон 15-й немецкой дивизии только убитыми потерял более двухсот человек.
После прорыва обороны противника у хутора Маринфельд, 810-й полк успешно развил наступление и на рассвете атаковал село Ивановку и Новый Кривой Рог. Располагавшийся там артиллерийский полк той же 15-й немецкой пехотной дивизии был также застигнут врасплох и разгромлен, а орудия, многочисленные боеприпасы и лошади, в которых наш полк чрезвычайно нуждался ввиду весенней распутицы, достались нам.
В течение следующих трех дней полк в основном отражал контратаки опомнившихся гитлеровцев. Тут очень помогли и немецкие орудия, которые нашими бойцами были быстро освоены. Впрочем, эти контратаки не помешали Титову и другим командирам готовить воинов к уличным боям в условиях города. Политработники дивизии в беседах с солдатами говорили, что не плохо бы ко дню Советской Армии преподнести Родине подарок – освободить Кривой Рог.
– Об этом не беспокойтесь, – отвечали бойцы. – Пусть только командиры прикажут. Отступать мы отвыкли... И вот наступило 20 февраля. 810-й полк получил задание: овладеть станцией Червленной и наступать в направлении стадиона и дальше – к центру города, где и водрузить красный флаг на здании городского Совета. Уже к исходу этого дня штрафная рота полка под командованием майора Кривошеева взяла станцию. Потом завязались кровопролитные бои за стадион и город. Ожесточенная, безуступная борьба шла за каждый дом, улицу, квартал. В эту борьбу включились и жители Кривого Рога, и партизаны, вошедшие в город одновременно с войсками. Они из автоматов, ручных пулеметов, гранатами били по немцам из окон и с чердаков, а другие в это время помогали нашим саперам наводить переправу через реку Ингул.
В день Советской Армии Родина получила подарок, обещанный ей бойцами 394-й дивизии. И за это Родина салютовала ей, и присвоила ей звание “Криворожская”, а также наградила орденом Красного Знамени.
Но многих наших замечательных бойцов уже не было в живых. Погиб прекрасный человек, любимец солдат, начальник политотдела дивизии полковник Кольцов. Вместе с другими воинами он захоронен на центральной площади города.
Коротким был праздник, а потом полки снова пошли вперед, теперь уже к берегам Днестра. Много на этом пути было боев – больших и малых. В полки приходило новое пополнение. И молодым солдатам политработники всегда рассказывали о боевом пути дивизии, получившей свое первое боевое крещение на перевалах Кавказа.
Знакомили их с людьми, ветеранами, героями горных боев, которые и на равнине воевали прекрасно. “Марухских” и “клухорских” солдат и офицеров в полках оставалось немного, но те, кто остались, всегда показывали пример мужества и отваги. Особенным авторитетом пользовался, по всеобщему признанию, “дудинский батальон” и сам комбат Авдей Андреевич Дудин, тот, который командовал ротой автоматчиков на Марухском перевале. Бойцы, как говорится, души в нем не чаяли, уважали и гордились им. Очень любили солдаты одну песню, о которой сами говорили, что она написана об их комбате:
На опушке леса старый дуб стоит.
А под тем под дубом партизан лежит.
Он лежит не дышит, он как будто спит,
Золотые кудри ветер шевелит.
Перед ним – старушка мать его стоит.
Слезы вытирает, сыну говорит;
– Ты тогда родился – батько немцев бил,
Где-то под Одессой голову сложил.
Я вдовой осталась: пятеро детей,
Ты был самый младший, милый мой Авдей...
Слова этой песни и на самого Дудина производили сильное впечатление, он становился еще более беспощадным к врагу и устраивал ему сюрприз за сюрпризом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135