она не просто раздает комплименты, у нее конкретное на уме. А через некоторое время все стало проясняться.
– Продолжай.
– Она стала расписывать подробно, какая здесь скучная жизнь в Фареме для таких людей как она, ты и я, и в этом я, конечно, согласен с ней, и нам нужно что-нибудь сделать, чтобы избавиться от скуки, как-нибудь развлечься. Как, например? Ну чем плоха такая идея: нам втроем покувыркаться вместе. – Джойс молчала, поэтому я продолжил: – Она имела в виду лечь всем троим в постель. Сначала я подумал, что она шутит, но она явно не шутила. Я сказал, что не уверен, смогу ли удовлетворить в одиночку двух дам, но она сказала, чтобы я не беспокоился, в этом не будет необходимости.
– Что она имела в виду?
– Ну, мне показалось, что она хотела сказать… В общем-то я уверен, что она имела в виду такой вариант: ты и она делаете приятно друг другу в перерывах. Это было бы смешанным таким мероприятием.
– Ясно. А ты что ответил?
– Я ответил, что, по-моему, в этом что-то есть, но, естественно, не стал давать обещаний, не поговорив сначала с тобой. Да, она еще вот какую вещь сказала: нам не стоит волноваться насчет Джека, о его роли во всем этом, потому что, как выяснилось, она его ненавидит.
Джойс посмотрела на меня – в первый раз с того момента, как начался наш разговор:
– Диана ненавидит Джека?
– Я передаю тебе ее слова.
– Ты хочешь сказать, что не знал этого раньше? – (Теперь молчал уже я, не зная, что ответить.) – С самого начала, как мы познакомились с ними, Диана терпеть не могла своего Джека, и до сих пор она его не переносит. Странно, что ты никогда не замечал.
– Почему ты ни разу не сказала мне об этом?
– Я была уверена: все настолько очевидно, что и не о чем говорить.
– Что-то тут не стыкуется. Я ведь тебя знаю, ты бы обязательно затронула эту тему рано или поздно, хотя бы мимоходом коснулась. Почему ты держала это в себе так долго?
– Похвальная проницательность, – сказала Джойс, как мне показалось, с восхищением, очевидно, искренним, но все очевидное казалось мне подозрительным – по крайней мере в данной ситуации. – Я не касалась этого потому, что ждала, хотела проверить: ты сам когда-нибудь заметишь или нет, – а ты не заметил. Это характерно, оба этих момента; я хочу сказать, что там ты не заметил, но здесь сразу же разглядел, что я специально обхожу эту тему. И ты во всем такой. Ты вроде бы наблюдаешь за всем вокруг, и это у тебя чертовски хорошо получается – в целом; и все же ты ничего не видишь. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Да, и, возможно, ты права, – сказал я, стараясь, чтобы в голосе не звучала нетерпеливость. – Но давай вернемся к предложению Дианы. Похоже, она считает, что мы могли бы…
– Она имела в виду, что ты, ну, сделаешь ее, например; а потом мы с ней чуточку побалуемся друг с другом, пока ты наберешься сил, и потом ты сделаешь меня сзади, а она в это время будет заниматься моим передом; потом мы с ней снова поработаем друг над другом, а ты, может, повторишь все позже – только в обратном порядке; или ты и я могли бы поделить ее между собой, каждый занялся бы своим кусочком, а потом вы вместе могли бы поделить меня между собой и так далее. Я правильно излагаю?
– В основном, да. – В кратком изложении Джойс все это напоминало в общих чертах такую картину: вы знакомитесь с сюжетом «Ромео и Джульетты» в пересказе чернорабочего со стройки. Слушая, я то и дело сглатывал, силясь подавить в себе желание рассмеяться. – Само собой, у нас была бы масса…
– Ладно.
– Не понял.
– Ну что ж, я согласна.
– Ты уверена?
– Да. Можно попробовать. Почему бы и нет? Ты обговори все с Дианой и потом скажешь мне. Я пошла, мне нужно найти Магдалену. Наш повар приготовил овощной салат и котлеты из ягненка. Ужин будет на славу.
Виктор свернулся податливым клубком у меня на коленях, а я, сидя в кресле, пытался следить, довольно рассеянно, за событиями «Игорного дома» – это вариант той литературной стряпни, где суть в конфликте двух героев, однако всему мешает чрезмерно раздутое количество действующих лиц. Мне не давало покоя ощущение того, что Джойс в какой-то степени оставила вопрос повисшим в воздухе; раньше мне казалось, что ее быстрое согласие участвовать в оргии будет пределом мечтаний, теперь я жалел, что она сразу согласилась и мне не пришлось выслушивать возражения и уламывать ее. Здесь было над чем подумать, подискутировать с самим собой о сексе и человеческих возможностях, но я отложил эти вопросы до иных времен. Возможно, все объяснялось реакцией Джойс, из-за которой – вопреки всем прогнозам – ощущение торжества по поводу того, что наша маленькая оргия превратилась из проекта в реальную перспективу, потеряло свою полноту; но, возможно, сказалось воздействие пилюль Джека. Если верно второе, на горизонте вырисовывалась новая проблема.
Ужин начался и кончился; то же самое случилось потом с телепередачей, концом которой (или кульминацией) была дискуссия о Боге. В процессе обсуждения у слушателей могло сложиться мнение, что, во-первых, Бог действует быстро и напрямую, и с этим нужно считаться, во-вторых, Он может посетить любое тысячелетие из жизни Солнечной системы (плюс-минус несколько световых лет) и уже вроде как доказано, что следы активной деятельности Господа прослеживаются чуть ли не от начала девонского периода. Джойс молча ушла спать, не дожидаясь конца передачи. Ник еще посидел какое-то время с научным журналом по романской филологии, потом сказал, чтобы я сразу будил его, если мне станет в тягость одиночество, и тоже удалился.
Была ровно полночь. Я запил еще две пилюли тем слабеньким пойлом, к которому мне нужно было теперь приучать себя, и вышел в коридор, захватив по дороге легкий плащ. Его – как средство маскировки, а не защиты от плохой погоды – я надел и застегнул под самым подбородком прежде чем спуститься бегом по лестнице и выскользнуть в боковую дверь. На улице еще хватало людей – ходили туда-сюда, стояли тут и там. Прячась в тени и выжидая, когда представится благоприятный момент, я похвалил себя за то, что вышел из дома с большим запасом времени. Парень, который, как мне подумалось, был слишком молод, чтобы иметь собственный автомобиль, почти внес на руках свою девушку в машину и укатил, после чего автостоянка наконец обезлюдела. Я направился скорым шагом к своему «фольксвагену» и уехал, никем не замеченный, с легкой головой, и это ощущение легкости было в буквальном смысле осязаемым – я и не мог представить, что такое возможно; те участки мозга, которые обычно задействованы в мыслительном процессе, были словно накачаны каким-то газом, имеющим низкий атомный вес, скорее даже гелием, чем водородом.
Чтобы как-то убить лишние минуты, я сделал пару кругов по деревне. Улицы были пусты, лишь кое-где виднелся свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Продолжай.
– Она стала расписывать подробно, какая здесь скучная жизнь в Фареме для таких людей как она, ты и я, и в этом я, конечно, согласен с ней, и нам нужно что-нибудь сделать, чтобы избавиться от скуки, как-нибудь развлечься. Как, например? Ну чем плоха такая идея: нам втроем покувыркаться вместе. – Джойс молчала, поэтому я продолжил: – Она имела в виду лечь всем троим в постель. Сначала я подумал, что она шутит, но она явно не шутила. Я сказал, что не уверен, смогу ли удовлетворить в одиночку двух дам, но она сказала, чтобы я не беспокоился, в этом не будет необходимости.
– Что она имела в виду?
– Ну, мне показалось, что она хотела сказать… В общем-то я уверен, что она имела в виду такой вариант: ты и она делаете приятно друг другу в перерывах. Это было бы смешанным таким мероприятием.
– Ясно. А ты что ответил?
– Я ответил, что, по-моему, в этом что-то есть, но, естественно, не стал давать обещаний, не поговорив сначала с тобой. Да, она еще вот какую вещь сказала: нам не стоит волноваться насчет Джека, о его роли во всем этом, потому что, как выяснилось, она его ненавидит.
Джойс посмотрела на меня – в первый раз с того момента, как начался наш разговор:
– Диана ненавидит Джека?
– Я передаю тебе ее слова.
– Ты хочешь сказать, что не знал этого раньше? – (Теперь молчал уже я, не зная, что ответить.) – С самого начала, как мы познакомились с ними, Диана терпеть не могла своего Джека, и до сих пор она его не переносит. Странно, что ты никогда не замечал.
– Почему ты ни разу не сказала мне об этом?
– Я была уверена: все настолько очевидно, что и не о чем говорить.
– Что-то тут не стыкуется. Я ведь тебя знаю, ты бы обязательно затронула эту тему рано или поздно, хотя бы мимоходом коснулась. Почему ты держала это в себе так долго?
– Похвальная проницательность, – сказала Джойс, как мне показалось, с восхищением, очевидно, искренним, но все очевидное казалось мне подозрительным – по крайней мере в данной ситуации. – Я не касалась этого потому, что ждала, хотела проверить: ты сам когда-нибудь заметишь или нет, – а ты не заметил. Это характерно, оба этих момента; я хочу сказать, что там ты не заметил, но здесь сразу же разглядел, что я специально обхожу эту тему. И ты во всем такой. Ты вроде бы наблюдаешь за всем вокруг, и это у тебя чертовски хорошо получается – в целом; и все же ты ничего не видишь. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Да, и, возможно, ты права, – сказал я, стараясь, чтобы в голосе не звучала нетерпеливость. – Но давай вернемся к предложению Дианы. Похоже, она считает, что мы могли бы…
– Она имела в виду, что ты, ну, сделаешь ее, например; а потом мы с ней чуточку побалуемся друг с другом, пока ты наберешься сил, и потом ты сделаешь меня сзади, а она в это время будет заниматься моим передом; потом мы с ней снова поработаем друг над другом, а ты, может, повторишь все позже – только в обратном порядке; или ты и я могли бы поделить ее между собой, каждый занялся бы своим кусочком, а потом вы вместе могли бы поделить меня между собой и так далее. Я правильно излагаю?
– В основном, да. – В кратком изложении Джойс все это напоминало в общих чертах такую картину: вы знакомитесь с сюжетом «Ромео и Джульетты» в пересказе чернорабочего со стройки. Слушая, я то и дело сглатывал, силясь подавить в себе желание рассмеяться. – Само собой, у нас была бы масса…
– Ладно.
– Не понял.
– Ну что ж, я согласна.
– Ты уверена?
– Да. Можно попробовать. Почему бы и нет? Ты обговори все с Дианой и потом скажешь мне. Я пошла, мне нужно найти Магдалену. Наш повар приготовил овощной салат и котлеты из ягненка. Ужин будет на славу.
Виктор свернулся податливым клубком у меня на коленях, а я, сидя в кресле, пытался следить, довольно рассеянно, за событиями «Игорного дома» – это вариант той литературной стряпни, где суть в конфликте двух героев, однако всему мешает чрезмерно раздутое количество действующих лиц. Мне не давало покоя ощущение того, что Джойс в какой-то степени оставила вопрос повисшим в воздухе; раньше мне казалось, что ее быстрое согласие участвовать в оргии будет пределом мечтаний, теперь я жалел, что она сразу согласилась и мне не пришлось выслушивать возражения и уламывать ее. Здесь было над чем подумать, подискутировать с самим собой о сексе и человеческих возможностях, но я отложил эти вопросы до иных времен. Возможно, все объяснялось реакцией Джойс, из-за которой – вопреки всем прогнозам – ощущение торжества по поводу того, что наша маленькая оргия превратилась из проекта в реальную перспективу, потеряло свою полноту; но, возможно, сказалось воздействие пилюль Джека. Если верно второе, на горизонте вырисовывалась новая проблема.
Ужин начался и кончился; то же самое случилось потом с телепередачей, концом которой (или кульминацией) была дискуссия о Боге. В процессе обсуждения у слушателей могло сложиться мнение, что, во-первых, Бог действует быстро и напрямую, и с этим нужно считаться, во-вторых, Он может посетить любое тысячелетие из жизни Солнечной системы (плюс-минус несколько световых лет) и уже вроде как доказано, что следы активной деятельности Господа прослеживаются чуть ли не от начала девонского периода. Джойс молча ушла спать, не дожидаясь конца передачи. Ник еще посидел какое-то время с научным журналом по романской филологии, потом сказал, чтобы я сразу будил его, если мне станет в тягость одиночество, и тоже удалился.
Была ровно полночь. Я запил еще две пилюли тем слабеньким пойлом, к которому мне нужно было теперь приучать себя, и вышел в коридор, захватив по дороге легкий плащ. Его – как средство маскировки, а не защиты от плохой погоды – я надел и застегнул под самым подбородком прежде чем спуститься бегом по лестнице и выскользнуть в боковую дверь. На улице еще хватало людей – ходили туда-сюда, стояли тут и там. Прячась в тени и выжидая, когда представится благоприятный момент, я похвалил себя за то, что вышел из дома с большим запасом времени. Парень, который, как мне подумалось, был слишком молод, чтобы иметь собственный автомобиль, почти внес на руках свою девушку в машину и укатил, после чего автостоянка наконец обезлюдела. Я направился скорым шагом к своему «фольксвагену» и уехал, никем не замеченный, с легкой головой, и это ощущение легкости было в буквальном смысле осязаемым – я и не мог представить, что такое возможно; те участки мозга, которые обычно задействованы в мыслительном процессе, были словно накачаны каким-то газом, имеющим низкий атомный вес, скорее даже гелием, чем водородом.
Чтобы как-то убить лишние минуты, я сделал пару кругов по деревне. Улицы были пусты, лишь кое-где виднелся свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72