Сходное побуждение – желание сохранить, но все-таки убрать с глаз долой, должно быть, руководило человеком, читавшим дневник до Торнтона. И я тоже хотел бы как-то посочувствовать дочке вдовы Тайлер, но она мертва вот уже два с половиной столетия, если не больше.
Я вышел, а через десять минут снова сидел в читальном зале, перекусывая бутербродом с ветчиной, политой из тюбика горчичным суррогатом, запивая бутерброд виски с содовой водой, и продолжал знакомство с дневником Андерхилла.
Подбираясь к концу 1685 года, я ощутил, что характер записей меняется. Обзор прочитанных книг стал короче, некоторые труды удостаивались лишь пометки в том смысле, что они полезны или не представляют интереса для какой-то цели, суть которой Андерхилл не объяснял. Поначалу мне показалось, что она связана с четырнадцатилетней Тайлер, которая, как упомянул Андерхилл – тоже кратко, – «возвращалась в его объятия» примерно раз в неделю, или относится к другой девочке по фамилии Дичфилд (меня злила эта его манера не запоминать их имена) двенадцати лет, которую он заманил в свои сети в начале декабря с помощью тех же, не сомневаюсь, ухищрений, хотя на этот раз он не стал вдаваться в подробности. В этот период Андерхилл явно проявлял больше интереса к своей «цели» или, как начинаешь понимать из его записей за январь 1686 года, уже к нескольким целям. И теперь, когда я был бы только рад услышать более подробный комментарий о тех книгах, которые он читал, Андерхилл стал упоминать лишь только автора и заглавие, зачастую в сокращенном виде, тем самым доводя меня до бешенства. Я не мог почерпнуть ничего полезного для себя, например, из следующего: «Гео. Верул. О духах и т. п.», кроме разве что вывода о том, что Андерхилл с прежним постоянством продолжает свои таинственные изыскания.
Потом в записи за 29 апреля 1686 года я прочитал следующее:
Должен отринуть от себя плотские удовольствия и все подобные дела (на данный период). Усовершенствовал свой метод, с помощью которого, возможно, отпадет необходимость остерегаться тех, кто доставляет мне хлопоты. Место выбрано подходящее (т. е. самая чаща, мрак, густые заросли и в изобилии деревья). То, чем я теперь обладаю, нужным заклинанием выпущенное на свободу, вне всяких сомнений, даст в мои руки власть, какой еще не видывали в этом королевстве, даже в его средневековую эпоху и до вторжения норманнов, а знали только в дикие времена, видевшие зарождение нашего народа, еще до служения Господу нашему Иисусу Христу, когда люди поклонялись только деревьям и кустам (в своем глухом невежестве или в своей мудрости? Помят.: обдумать тщательно последнее и со временем изложить свое суждение). Я благодарю Случай, который noaiaji мне это орудие власти, и Разум, который подсказал мне, в чем будет верное ему применение.
Что до моей второй, более высокой цели, даже не высокой, а, полагаю, безмерно великой цели, я не стану пока распространяться, лишь замечу следующее: тот, кто постигнет мой замысел, обязательно поймет также тайну того вечного вместилища, в котором я захоронил то, что поможет ему в осуществлении этой цели и постепенно откроет ему Тайну, которая сделает его Господином над собой, а кто способен быть своим собственным господином, тот будет господствовать над всем живым (vide Cars. Voldemar Prov., Verum Ingenium).
Эта запись занимала почти всю правую страницу дневника. Когда я перевернул лист, обнаружилось, что там больше ничего нет, остальные двадцать – тридцать страниц блокнота чистые. Я налил себе виски и стал размышлять.
Итак, ранее я уже сделал вывод о том, что Торнтону не случилось повидать то, что я обнаружил в лесу на холмах за своей гостиницей, поэтому ему абсолютно ничего не говорили ссылки на лесную чащу в самом конце дневника. И он, должно быть, посчитал первую цель Андерхилла чем-то настолько туманным, пустой похвальбой или, возможно, бредом, что даже не счел необходимым упомянуть о ней в своей книге. Что касается второй цели, Торнтону, опять же в отличие от меня, не представился случай побеседовать с привидением Андерхилла, поэтому мы и не услышали от него догадки, что эта цель имеет отношение к какой-то форме существования после смерти. Если Торнтон и установил логически характер тайника, на который делается намек в заключительном абзаце, он, без сомнения, был (как я могу с большой долей уверенности утверждать, будучи знаком с его книгой) человеком настолько набожным, что ему даже не пришло бы в голову тревожить останки отлетевшей души, пусть даже это кости такого «низкого существа», как Томас Андерхилл. У меня такого сдерживающего фактора не было, и я решил раскопать могилу, открыть гроб и посмотреть, что это за «книги и бумаги» (как сказано у Торнтона) и нет ли там еще чего-нибудь интересного.
Сидя на жестком академическом стуле наедине с дневником, я ощутил такое же чувство приподнятости и беспокойства, какое посетило меня утром перед выходом из дома – но в более сильной форме. Теперь я отчетливо сознаю, что мне не мешало бы проявить большую осмотрительность, но в ту минуту мысль об осмотрительности была явно мне ненавистна. Пока на моем горизонте не появилась Диана, у меня в течение многих лет не было ничего такого, из-за чего стоило принимать меры особой осторожности, а что касается дневника, с подобным я столкнулся вообще впервые. Может, и вправду кроется что-то за этой тайной, могущей сделать меня господином своей судьбы? В любом случае все это очень любопытно. И только один я из всех людей имел возможность раскрыть эту тайну. Не то чтобы я забыл, в какой форме осуществились угрозы, которыми Андерхилл пугал дочку вдовы Тайлер и, можно догадаться, девочку Дичфилд тоже. Надо сказать, судьба девочек каким-то образом влияла на мое стремление продолжить расследование, хотя я затруднился бы объяснить, какова их роль и насколько эта роль важна.
Кстати, если уж речь зашла о Диане… Было без двадцати пяти три, вполне хватало времени, чтобы сделать выписки с последней страницы, прибрать на столе, запереть дверь, вернуть ключ Уэ-ру, оставить записку со словами благодарности для Дуэринкса-Уильямса у привратника на входе в колледж Святого Матфея, доехать до Ройстона, переругаться в пух и прах с молодым парнем, худосочным коротышкой, который снабжал меня спиртным, и принять меры к тому, чтобы он больше никогда не пытался всучить мне товары, еще не облагавшиеся налогом, по повышенной цене, домчаться до Фарема и подобрать Диану в условленном месте, на развилке, в половине четвертого.
Точно в таком порядке следовали события. Расспросы Дианы касались главным образом тех тем, которые интересовали ее во время нашей вчерашней встречи, и в конечном итоге свелись к принципиальному вопросу: в чем же причина и как лично я объясняю, что мужчины так сильно отличаются от женщин, и, если брать в целом, почему у мужчин меньше забот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72