С запада
потянулись серые тени, на темном небе заблестели звезды. Большая Звезда,
хотя была далеко, сияла ярче луны Хелики, которая теперь убывала. Стало
слышно шуршанье набегающих на берег волн.
- Перестаньте грести, - приказал Кармик своим товарищам и повернулся
к Роканнону. - Теперь отдай.
- Отдам ближе к берегу, - бесстрастно сказал Роканнон.
- Повелитель, - прошептал прерывисто Яхан, - отсюда я смогу добраться
до берега. Вон, впереди, камыши, и я...
Еще несколько ударов весел, и лодка остановилась опять.
- Прыгай за мной, - тихо сказал Роканнон.
Поднявшись, он расстегнул герметитовый костюм на шее, сорвал с нее
кожаный шнурок, швырнул мешочек со спрятанным в нем ожерельем на дно
лодки, застегнул костюм и прыгнул в воду.
Через две минуты они с Яханом уже стояли на берегу и смотрели, как
становится меньше, удаляясь, лодка - черное пятно на серой воде.
- Пусть они сгниют! Пусть в кишках у них заведутся черви, а их кости
рассыплются, - сказал Яхан и заплакал.
Плакал он не только потому, что был испуган. То, что один из
"повелителей" расстался с такой драгоценностью только ради того, чтобы
спасти жизнь "среднерослого", означало для Яхана крушение всего мирового
порядка, возлагало на него бремя огромной ответственности.
- Этого нельзя было делать, Повелитель! - воскликнул он. - Нельзя!
- Нельзя выкупить твою жизнь за какой-то камень? Брось, Яхан, возьми
себя в руки. Ты замерзнешь, если мы не разожжем костер. Ты не потерял
палочку, которой можно зажечь огонь? Смотри, вон сколько сушняка! Берись
за дело!
С большим трудом им удалось разжечь на берегу костер, который
разогнал мрак и холод. Роканнон снял с себя и дал Яхану плащ Пиаи, и
юноша, закутавшись в него, уснул. Роканнон сидел и поддерживал огонь;
спать ему не хотелось. На душе у него было тяжело оттого, что пришлось
расстаться с ожерельем, тяжело не потому, что ценность ожерелья была
огромна, а потому, что когда-то он отдал его Семли, чья красота, не
умиравшая в его памяти, привела его по прошествии стольких лет на эту
планету, тяжело еще и оттого, что потом он получил это ожерелье от
Хальдре, надеявшейся, он знал, таким путем откупиться от черной тени, от
смерти, которая, боялась она, может рано постигнуть ее сына. Может быть,
тоже к лучшему, что больше нет этой вещи, ее веса, ее угрожающей красоты.
И, может быть, если случится самое плохое, Могиен так никогда и не узнает,
что ожерелья больше нет, - не узнает, потому что не найдет его, Роканнона,
или потому что уже погиб... Он прогнал от себя эту мысль. Наверняка Могиен
ищет его и Яхана - вот о чем надо думать. И ищет там, где лежит путь на
юг. Ведь никаких других намерений, кроме как идти на юг, у них не было -
идти, чтобы отыскать там врага, или, если все предположения окажутся
неверными, не отыскать. Но с Могиеном или без Могиена, а на юг он в любом
случае пойдет.
Они отправились в путь перед рассветом, еще в сумерках поднялись на
холмы, грядой тянувшиеся вдоль берега, и оттуда увидели в лучах
восходящего солнца поросшее травой плато, уходящее за горизонт; на плато
этом ничего не было, только торчали кое-где, отбрасывая длинные тени,
кусты. Похоже было, что Пиаи не погрешил против истины, когда говорил, что
к югу от залива никто не живет. Ну, хоть, по крайней мере, Могиен здесь
сможет увидеть их издали. Они двинулись на юг.
Было холодно, но на небе - ни облачка. Роканнон остался в одном
только герметитовом костюме, всю прочую одежду, которая была у них, он
отдал Яхану. На их пути часто попадались ручьи и речушки, все они текли
зигзагами на север, к заливу; Роканнон и Яхан переходили их вброд, и,
разумеется, пока от жажды не страдали. Они провели в пути весь этот день и
следующий, питаясь корнями растения пейя и мясом двух короткокрылых
прыгающих зверьков, которых Яхан сбил палкой в воздухе и изжарил на
костре. Больше ни одного живого существа они не видели. Ни единого дерева,
ни единой дороги - только безмолвная равнина, поросшая высокой травой,
уходила вдаль, чтобы встретиться с небом.
Подавленные ее бесконечностью, Роканнон и Яхан молча сидели у своего
маленького костра под огромным куполом вечерних сумерек. Разделенные
долгими интервалами, откуда-то с высоты, как удары пульса самой ночи,
доносились негромкие крики. Это совершали весенний перелет с юга на север
барило, большие дикие двоюродные братья хэрило. Их огромные стаи
загораживали свет звезд, но больше одного голоса из стаи не раздавалось с
вышины никогда, и звук похож на короткий всхлип ветра.
- С которой из звезд ты, Скиталец? - тихо спросил, глядя в небо,
Яхан.
- Я родился на планете, которую соплеменники моей матери называют
Хэйн, а соплеменники моего отца - Давенант. Вы называете солнце этой
планеты Зимней Короной. Но оттуда я улетел давным-давно...
- Так, значит, у вас, Звездожителей, тоже разные племена?
- У нас сотни разных племен. По крови я целиком принадлежу к племени
матери; мой отец, землянин, меня усыновил. Таков обычай, когда женятся
разноплеменные, у которых общих детей быть не может. Как в случае,
например, если бы твой соплеменник женился на женщине фииа.
- Такого у нас не бывает, - резко сказал Яхан.
- Я знаю. Но земляне и давенантцы так же похожи друг на друга, как мы
с тобой. Миры, где живет столько разных племен, сколько у вас, встречаются
редко. Гораздо чаще на планете только одно племя, и это племя обычно
больше всего похоже на нас, а остальные существа неразумные.
- Как много миров ты повидал! - с завистью сказал юноша.
- Слишком много, - отозвался Роканнон. - Ваших лет мне сорок, но
родился я сто сорок лет назад. Сто лет ушли непрожитыми, их заняли
путешествия от звезды к звезде. Если я вернусь на Давенант или на Землю,
окажется, что люди, которых я там знал, уже сто лет как умерли. Я могу
только идти вперед или где-то остановиться... что это?
Казалось, даже ветер, свистевший до этого в траве, затих, ощутив
чье-то - не их - присутствие. Что-то шевельнулось за кругом света от
костра - какая-то тень, какое-то пятно тьмы. Роканнон привстал на колени,
Яхан отпрыгнул от костра.
Больше не произошло ничего. В сероватом свете звезд снова свистел
между травинок ветер. Теперь звезды над горизонтом сняли опять, их ничто
не заслоняло.
Роканнон и Яхан снова уселись у костра.
- Что это было? - спросил Роканнон.
Яхан пожал плечами.
- Пиаи рассказывал... здесь... что-то...
Спали они по очереди, понемногу, каждый старался скорее сменить
другого, чтобы тот мог поспать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
потянулись серые тени, на темном небе заблестели звезды. Большая Звезда,
хотя была далеко, сияла ярче луны Хелики, которая теперь убывала. Стало
слышно шуршанье набегающих на берег волн.
- Перестаньте грести, - приказал Кармик своим товарищам и повернулся
к Роканнону. - Теперь отдай.
- Отдам ближе к берегу, - бесстрастно сказал Роканнон.
- Повелитель, - прошептал прерывисто Яхан, - отсюда я смогу добраться
до берега. Вон, впереди, камыши, и я...
Еще несколько ударов весел, и лодка остановилась опять.
- Прыгай за мной, - тихо сказал Роканнон.
Поднявшись, он расстегнул герметитовый костюм на шее, сорвал с нее
кожаный шнурок, швырнул мешочек со спрятанным в нем ожерельем на дно
лодки, застегнул костюм и прыгнул в воду.
Через две минуты они с Яханом уже стояли на берегу и смотрели, как
становится меньше, удаляясь, лодка - черное пятно на серой воде.
- Пусть они сгниют! Пусть в кишках у них заведутся черви, а их кости
рассыплются, - сказал Яхан и заплакал.
Плакал он не только потому, что был испуган. То, что один из
"повелителей" расстался с такой драгоценностью только ради того, чтобы
спасти жизнь "среднерослого", означало для Яхана крушение всего мирового
порядка, возлагало на него бремя огромной ответственности.
- Этого нельзя было делать, Повелитель! - воскликнул он. - Нельзя!
- Нельзя выкупить твою жизнь за какой-то камень? Брось, Яхан, возьми
себя в руки. Ты замерзнешь, если мы не разожжем костер. Ты не потерял
палочку, которой можно зажечь огонь? Смотри, вон сколько сушняка! Берись
за дело!
С большим трудом им удалось разжечь на берегу костер, который
разогнал мрак и холод. Роканнон снял с себя и дал Яхану плащ Пиаи, и
юноша, закутавшись в него, уснул. Роканнон сидел и поддерживал огонь;
спать ему не хотелось. На душе у него было тяжело оттого, что пришлось
расстаться с ожерельем, тяжело не потому, что ценность ожерелья была
огромна, а потому, что когда-то он отдал его Семли, чья красота, не
умиравшая в его памяти, привела его по прошествии стольких лет на эту
планету, тяжело еще и оттого, что потом он получил это ожерелье от
Хальдре, надеявшейся, он знал, таким путем откупиться от черной тени, от
смерти, которая, боялась она, может рано постигнуть ее сына. Может быть,
тоже к лучшему, что больше нет этой вещи, ее веса, ее угрожающей красоты.
И, может быть, если случится самое плохое, Могиен так никогда и не узнает,
что ожерелья больше нет, - не узнает, потому что не найдет его, Роканнона,
или потому что уже погиб... Он прогнал от себя эту мысль. Наверняка Могиен
ищет его и Яхана - вот о чем надо думать. И ищет там, где лежит путь на
юг. Ведь никаких других намерений, кроме как идти на юг, у них не было -
идти, чтобы отыскать там врага, или, если все предположения окажутся
неверными, не отыскать. Но с Могиеном или без Могиена, а на юг он в любом
случае пойдет.
Они отправились в путь перед рассветом, еще в сумерках поднялись на
холмы, грядой тянувшиеся вдоль берега, и оттуда увидели в лучах
восходящего солнца поросшее травой плато, уходящее за горизонт; на плато
этом ничего не было, только торчали кое-где, отбрасывая длинные тени,
кусты. Похоже было, что Пиаи не погрешил против истины, когда говорил, что
к югу от залива никто не живет. Ну, хоть, по крайней мере, Могиен здесь
сможет увидеть их издали. Они двинулись на юг.
Было холодно, но на небе - ни облачка. Роканнон остался в одном
только герметитовом костюме, всю прочую одежду, которая была у них, он
отдал Яхану. На их пути часто попадались ручьи и речушки, все они текли
зигзагами на север, к заливу; Роканнон и Яхан переходили их вброд, и,
разумеется, пока от жажды не страдали. Они провели в пути весь этот день и
следующий, питаясь корнями растения пейя и мясом двух короткокрылых
прыгающих зверьков, которых Яхан сбил палкой в воздухе и изжарил на
костре. Больше ни одного живого существа они не видели. Ни единого дерева,
ни единой дороги - только безмолвная равнина, поросшая высокой травой,
уходила вдаль, чтобы встретиться с небом.
Подавленные ее бесконечностью, Роканнон и Яхан молча сидели у своего
маленького костра под огромным куполом вечерних сумерек. Разделенные
долгими интервалами, откуда-то с высоты, как удары пульса самой ночи,
доносились негромкие крики. Это совершали весенний перелет с юга на север
барило, большие дикие двоюродные братья хэрило. Их огромные стаи
загораживали свет звезд, но больше одного голоса из стаи не раздавалось с
вышины никогда, и звук похож на короткий всхлип ветра.
- С которой из звезд ты, Скиталец? - тихо спросил, глядя в небо,
Яхан.
- Я родился на планете, которую соплеменники моей матери называют
Хэйн, а соплеменники моего отца - Давенант. Вы называете солнце этой
планеты Зимней Короной. Но оттуда я улетел давным-давно...
- Так, значит, у вас, Звездожителей, тоже разные племена?
- У нас сотни разных племен. По крови я целиком принадлежу к племени
матери; мой отец, землянин, меня усыновил. Таков обычай, когда женятся
разноплеменные, у которых общих детей быть не может. Как в случае,
например, если бы твой соплеменник женился на женщине фииа.
- Такого у нас не бывает, - резко сказал Яхан.
- Я знаю. Но земляне и давенантцы так же похожи друг на друга, как мы
с тобой. Миры, где живет столько разных племен, сколько у вас, встречаются
редко. Гораздо чаще на планете только одно племя, и это племя обычно
больше всего похоже на нас, а остальные существа неразумные.
- Как много миров ты повидал! - с завистью сказал юноша.
- Слишком много, - отозвался Роканнон. - Ваших лет мне сорок, но
родился я сто сорок лет назад. Сто лет ушли непрожитыми, их заняли
путешествия от звезды к звезде. Если я вернусь на Давенант или на Землю,
окажется, что люди, которых я там знал, уже сто лет как умерли. Я могу
только идти вперед или где-то остановиться... что это?
Казалось, даже ветер, свистевший до этого в траве, затих, ощутив
чье-то - не их - присутствие. Что-то шевельнулось за кругом света от
костра - какая-то тень, какое-то пятно тьмы. Роканнон привстал на колени,
Яхан отпрыгнул от костра.
Больше не произошло ничего. В сероватом свете звезд снова свистел
между травинок ветер. Теперь звезды над горизонтом сняли опять, их ничто
не заслоняло.
Роканнон и Яхан снова уселись у костра.
- Что это было? - спросил Роканнон.
Яхан пожал плечами.
- Пиаи рассказывал... здесь... что-то...
Спали они по очереди, понемногу, каждый старался скорее сменить
другого, чтобы тот мог поспать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40