Она была из Дома Обсидиана, Из города Мадидину, А дом ее назывался Пятнистые Камни.
Жители Мадидину похожи на гравий, Похожи на песок, Похожи на бедную почву.
Отец мой был из Дома Синей Глины, Он жил в Синшане, В семействе своей матери.
Жители Синшана похожи на чертополох, Похожи на крапиву, Похожи на ядовитый дубок.
Муж моей матери тоже был из Дома Синей Глины, Он жил в Мадидину, В ее семействе.
Я человек никому не нужный, Никудышный, С маленькой душою.
Я не учился как следует танцевать, Или как следует петь, Или как следует писать.
Я не люблю возделывать землю, Я никаким мастерством не владею, Животные бегут от меня прочь.
Мои старшие сестра и брат были сильнее меня И никогда меня не ждали, Никогда ничему меня не учили.
Муж моей матери был их отцом, Но любил и привечал только их, А меня никогда даже не учил ничему.
Мать моей матери была со мной нетерпелива, Она считала, что мне не следовало рождаться, Она говорила, что меня и учить-то не стоит.
Я никогда не танцевал ни одну вакву, Пока мне не исполнилось тринадцать.
Никто в нашей хейимас не желал научить меня песням, Никто не желал научить меня танцам.
В четырнадцать я надел некрашеные одежды, И люди из Дома Синей Глины из Синшана взяли меня В Путешествие За Солью, Но мне никаких видений не являлось.
Когда мне исполнилось пятнадцать, Ко мне все время стала приставать одна девчонка Из Дома Синей Глины и все вокруг слонялась.
Она заставила меня пойти Во Внутренние Земли с нею.
И забеременела.
Мы поженились, Но у нее случился выкидыш.
Она сложила мои вещи за порогом, Пришлось мне возвращаться в дом матери своей.
Я был там никому не нужен, Мне приходилось целый день работать на поле, Помогая мужу матери моей, Помогая матери своей на электростанции, Помогая своей бабке, которая лечила животных.
Была там девушка в некрашеных одеждах из Дома Змеевика, И я все время за нею увивался, Пока она со мной Во Внутренние Земли не сходила.
Ее родители не разрешили нам жить в их доме, Сказали, она слишком молода для брака, Сказали, я им там не нужен.
Тогда мы с ней отправились в Телину И стали жить с одной семьей из Дома Змеевика, Работая там, где придется.
Люди в Телине — как мухи, Они — как москиты, Они — как оводы.
Считают себя великодушными, раз живут В большой Телине, Считают себя важными, раз там бывают большие Танцы, Считают себя всезнайками, раз там большие Хейимас.
Они уверены, что все делают правильно, А другие люди невежественны И должны поступать по их указке.
Я там все время с кем-нибудь ссорился, И эти люди ссорились со мною, А молодые люди сами задирались И делали мне больно.
Меня сбивали с ног, Мне выбили и расшатали зубы.
Они вели нечестную борьбу, И я взялся за нож, И брюхо одному из них вспорол.
Тогда они ужасно расшумелись, Меня обратно в Мадидину отослали, И девушку мою прогнали тоже.
Она вернулась к матери своей, А я к своей — не стал.
Ушел я в нашу хижину в горах.
Там было холодно, Там было одиноко, Все время шли дожди.
И там я заболел, Я простудился сильно, горел в жару, И чуть я в одиночестве не умер.
Потом отправился в Синшан.
Мать моего отца взяла меня к себе, И я остался в доме На Вершине Холма.
Они твердили мне, чтоб вел себя разумно, Что следовало больше мне учиться, Что нужно осмотрительнее быть.
Ловить мы рыбу часто уходили в устье На, В соленые болота и рукава ее, Но мы поймать умели мало на этих топких Берегах.
И местные сказали, что липну я к одной девчонке, А было все как раз наоборот, Она все время рядышком болталась.
Пошел я раз к Реке, Но та девчонка потащилась следом И там со мной Во Внутренние Земли вошла.
Хотели мы остаться в Унмалине, Но тамошние жители сказали, Что эта девушка для брака не созрела, Ей следует домой немедленно вернуться, То есть в Синшан.
А в Синшане люди полны злобы, Во все суют свой нос И чересчур провинциальны.
Они все время докучали нам И даже в Унмалине, А в итоге из Дома Синей Глины люди пришли И увели ее обратно в Синшан, Я ж в Тачас Тучас отправился.
Мне в Тачас Тучас печально было, Там у меня ни дома, ни семьи, И никого, кто был бы другом мне.
А люди там — ну точно скорпионы, Иль на гремучих змей похожи, Или на страшных ядовитых пауков.
Какая-то старуха из Дома Красного Кирпича Все время ко мне липла в этом Тачас Тучас И поселила меня в своем доме, Заставила меня на ней жениться.
Я там долго прожил, Не покладая рук работал для той старухи И ее семьи я целых десять лет.
А дочь старухи была взрослой, И у нее своя уж дочка подрастала, И эта девушка в меня влюбилась, Живя все там же, в доме своей бабки И ни на миг меня не оставляя.
Она заставила меня заняться с ней любовью.
Она сказала матери и бабушке об этом, Она в хейимас обо всем сказала, И городу всему стало известно.
Меня там люди просто застыдили, Стараясь оскорбить меня, унизить, В итоге же они меня прогнали.
Никто из Тачас Тучас мне не верил, Никто в свой дом не брал, Никто не стал мне другом.
Нет смысла города менять и дальше — Они все одинаковы, И люди всюду тоже.
Себялюбивые, жестокие и маленькие души У тех, кто порожден людьми.
Отныне буду жить я в Мадидину, Где я никому не нужен, Где мне никто не верит, Где никто меня не любит, Я стану жить здесь в материнском доме, Где нет мне места, где мне жить противно И где никто не хочет, чтоб я оставался.
И буду делать ту работу, которая мне не по нраву.
Я стану жить здесь, чтоб еще лет девять их злить, Потом еще лет девять И еще лет девять.
СОБАКА У ДВЕРЕЙ
Запись сновидения; подарено хейимас Красного Кирпича в Ваквахе, но не подписано Я оказался в городе, который, безусловно, принадлежал Долине, однако не был ни одним из девяти известных ее городов. Место было совершенно мне незнакомое. Я точно знал, что живу в одном из домов этого города, но никак не мог его отыскать. Я сходил сперва на городскую площадь, потом на площадь для танцев, потом решил, что мне следует зайти в хейимас Красного Кирпича. Площадь для танцев окружало не пять хейимас, а только четыре, и я не знал, которая из них моя. Я спросил какого-то человека: «А где же у вас еще одна хейимас?» И он ответил: «У тебя за спиной». Я обернулся и между высокими крышами хейимас увидел убегавшую прочь собаку. Надо сказать, что все это мне снилось.
Проснувшись, я последовал за той собакой. И пришел к глубокому колодцу, обложенному по краю камнем. Я оперся руками о бортик, заглянул в колодец и увидел там небо. И я, оказавшись между двумя небесами — вверху и внизу, воскликнул: «Неужели всему этому должен когда-нибудь прийти конец?» Ответ был таков: «Да, всему на свете должен прийти конец».
«Должен ли пасть мой город?» «Он уже вот-вот падет».
«Должны ли быть забыты Великие Танцы?» «Они уже забыты».
В воздухе потемнело, земля дрогнула, стены зашатались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180