Иногда же кто-то специально просит о таком собрании. И все-таки год, цикл лет и цикл циклов существуют, и благодаря им, как системе отсчета, мы, конечно, можем попробовать разместить Долину в историческом континууме — разумеется, с помощью Обмена Информацией.
Единственный человек, которого мы находим в ПОИ в данный момент, — это Сборщик; ему лет шестьдесят, и он всю жизнь посвятил одной-единственной страсти — извлекать из компьютера данные относительно деятельности человека в Долине Реки На. Наконец-то мы встретились с тем, кто мыслит историческими категориями! Теперь-то уж точно до чего-нибудь докопаемся! Однако тут же возникают новые проблемы. Сборщик с радостью демонстрирует нам программы, которые составил для получения данных — ошеломляющего их количества, — и даже помогает раздобыть бумагу, чтобы мы могли все это распечатать и взять с собой; но материал он воспринимает отнюдь не «исторически». Полученную информацию он располагает даже и не по хронологическому принципу. Для него, по всей видимости, хронология — это изначально искусственное, даже произвольное расположение событий, нечто вроде алфавита по сравнению с предложением.
Но ведь информация в банках Памяти хранится безусловно в хронологическом порядке?
Да, это одна из систем классификации данных; но ведь существует так много иных систем, все они перекрестно-индексированы, и если вы не знаете, как похитрее обозначить свою собственную программу, запрос тех или иных сведений в хронологическом порядке по поводу даже самого незначительного культурного явления, например, по поводу этимологии слова ганаис, «источники», или по поводу переработки желудей, предшествующей их употреблению в пищу, может окончиться получением с принтера нескольких сотен страниц текста, почти полностью состоящего из статистических данных. Но где же среди этих данных нужная нам информация? Сборщик потратил всю свою жизнь только на то, чтобы выяснить, как ее там искать.
Его хобби — архитектура жилища. Он член Цеха Дерева. Похоже, что он не слишком много сам занимался строительством и интерес у него чисто интеллектуальный, почти абстрактный; он восхищается формальной значимостью и повторяемостью тех или иных архитектурных элементов и пропорций. Именно это он выискивает в тысячелетиями накапливающемся море данных, в биллионах триллионов битов информации, заключенной в Памяти.
Он вызывает для нас на экран монитора прекрасный, разработанный компьютером план жилого дома: отчетливые тонкие черные линии на матово-белом фоне — отлично напечатанный чертеж размером примерно в квадратный ярд; если имеется цветной дисплей, то изображение будет в цвете. Изображение меняется до тех пор, пока Сборщик не устанавливает его под таким углом, который его устраивает. Так, чтобы и мы увидели все в определенных пропорциях, прочли математическую формулу конкретного строения, которое представляется ему идеалом. Нам потребуется немало постараться, чтобы увидеть то, что он хочет, однако же мы и так видим, что жилище это прекрасно, и очень радуем Сборщика, когда подтверждаем это единогласно и выражаем свое полное согласие с ним в том, что этот дом совершенно отличен ото всего, что мы до сих пор видели в Долине. Через некоторое время мы, естественно, спрашиваем:
— А когда же был построен этот замечательный дом?
— О, очень давно!
— Лет пятьсот назад?
— О нет, гораздо раньше, по-моему… но дат я не записывал… — Он начинает волноваться, чувствуя наше разочарование и воспринимая его как неодобрение. Видимо, он боится, что мы сочтем его «самым обыкновенным человеком». — Я должен был бы тогда все перепрограммировать… Конечно, это не так уж и сложно, просто понадобится некоторое время… я просто не… — Он просто не думал, что дата постройки может представлять какой-то интерес. Мы уверяем его изо всех сил, что это действительно не так уж и важно. — Ну вот, — говорит он, — по-моему, на эту информацию я вышел с чисто хронологических позиций. — И, полный уверенности, что заслужил наше одобрение, выводит на экран еще несколько планов и эскизов жилищ; потом — очаровательный небольшой замок. — Наземная хейимас, — поясняет он. — Это — дайте-ка взглянуть — вот здесь, ага, да!.. — И на экране мелькают наборы каких-то геометрических фигур и цифр, и куда быстрее, чем нетренированный глаз может успеть воспринять. — Вот! — провозглашает он. — Две тысячи шестьсот два года назад построена в Реквите! Ну, то есть там, где теперь Реквит, я хочу сказать.
— Но ведь Реквит находится не в Долине.
— Нет. Он где-то там, на том берегу Внутреннего Моря. — География его тоже совершенно не интересует. — А теперь вот еще нечто очень похожее. — Еще один небольшой замок или старинный особняк. — А это построено в одном месте под названием Баб — на каком-то старинном континенте, на юге, дайте-ка вспомнить? — ну, что-то сотни четыре лет тому назад; то есть более чем на две тысячи лет позднее, чем тот, в Реквите. Видите, совершенно те же пропорции! — Он уже снова переключает программы, и нам ничего не остается, как позволить ему вновь оседлать любимого конька. То, с каким облегчением и гордостью он «выдает» нам информацию, «которой мы добивались», поистине заразительно, и мы временно отступаем.
Но тут уже я пытаюсь сесть на своего любимого конька и осторожно спрашиваю:
— А каким образом могут быть получены данные относительно жизни примитивных народов здесь, в Долине?
Сборщик скребет подбородок:
— Но во времена примитивных форм жизни Долина Реки На вообще не существовала, по-моему? Да и сам этот континент находился не здесь…
Ну вот и снова мы налетаем на непреодолимую скалу в мышлении жителей Долины, на их мифологическое «знание», на их уверенность в правдоподобности определенных событий, которая, возможно, и является основой их мифологии, не подлежащей сомнениям, неразумной верой (но, с другой стороны, способной вызывать вопросы, а стало быть, вполне разумной?), традиционной мудростью; сюда включаются и общие очертания того, что мы назвали бы исторической геологией, в том числе — сведения о сдвигах геологических пластов, теория эволюции, знания по астрономии (при полном отсутствии телескопов, способных показать другие планеты), и определенный набор элементов нашей «классической» физики в совокупности с элементами физики, нам, сегодняшним, не знакомой.
После некоторых взаимных вопросов, объяснений и взрывов смеха мы устанавливаем, что я имела в виду так называемую жизнь доисторического человека. Но эта комбинация слов ровным счетом ничего не значит ни для Сборщика, ни для компьютера. Когда компьютер просят о выдаче информации относительно жизни доисторических людей в Долине На, он, после непродолжительного совещания с самим собой, отвечает, что подобной информацией не располагает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180
Единственный человек, которого мы находим в ПОИ в данный момент, — это Сборщик; ему лет шестьдесят, и он всю жизнь посвятил одной-единственной страсти — извлекать из компьютера данные относительно деятельности человека в Долине Реки На. Наконец-то мы встретились с тем, кто мыслит историческими категориями! Теперь-то уж точно до чего-нибудь докопаемся! Однако тут же возникают новые проблемы. Сборщик с радостью демонстрирует нам программы, которые составил для получения данных — ошеломляющего их количества, — и даже помогает раздобыть бумагу, чтобы мы могли все это распечатать и взять с собой; но материал он воспринимает отнюдь не «исторически». Полученную информацию он располагает даже и не по хронологическому принципу. Для него, по всей видимости, хронология — это изначально искусственное, даже произвольное расположение событий, нечто вроде алфавита по сравнению с предложением.
Но ведь информация в банках Памяти хранится безусловно в хронологическом порядке?
Да, это одна из систем классификации данных; но ведь существует так много иных систем, все они перекрестно-индексированы, и если вы не знаете, как похитрее обозначить свою собственную программу, запрос тех или иных сведений в хронологическом порядке по поводу даже самого незначительного культурного явления, например, по поводу этимологии слова ганаис, «источники», или по поводу переработки желудей, предшествующей их употреблению в пищу, может окончиться получением с принтера нескольких сотен страниц текста, почти полностью состоящего из статистических данных. Но где же среди этих данных нужная нам информация? Сборщик потратил всю свою жизнь только на то, чтобы выяснить, как ее там искать.
Его хобби — архитектура жилища. Он член Цеха Дерева. Похоже, что он не слишком много сам занимался строительством и интерес у него чисто интеллектуальный, почти абстрактный; он восхищается формальной значимостью и повторяемостью тех или иных архитектурных элементов и пропорций. Именно это он выискивает в тысячелетиями накапливающемся море данных, в биллионах триллионов битов информации, заключенной в Памяти.
Он вызывает для нас на экран монитора прекрасный, разработанный компьютером план жилого дома: отчетливые тонкие черные линии на матово-белом фоне — отлично напечатанный чертеж размером примерно в квадратный ярд; если имеется цветной дисплей, то изображение будет в цвете. Изображение меняется до тех пор, пока Сборщик не устанавливает его под таким углом, который его устраивает. Так, чтобы и мы увидели все в определенных пропорциях, прочли математическую формулу конкретного строения, которое представляется ему идеалом. Нам потребуется немало постараться, чтобы увидеть то, что он хочет, однако же мы и так видим, что жилище это прекрасно, и очень радуем Сборщика, когда подтверждаем это единогласно и выражаем свое полное согласие с ним в том, что этот дом совершенно отличен ото всего, что мы до сих пор видели в Долине. Через некоторое время мы, естественно, спрашиваем:
— А когда же был построен этот замечательный дом?
— О, очень давно!
— Лет пятьсот назад?
— О нет, гораздо раньше, по-моему… но дат я не записывал… — Он начинает волноваться, чувствуя наше разочарование и воспринимая его как неодобрение. Видимо, он боится, что мы сочтем его «самым обыкновенным человеком». — Я должен был бы тогда все перепрограммировать… Конечно, это не так уж и сложно, просто понадобится некоторое время… я просто не… — Он просто не думал, что дата постройки может представлять какой-то интерес. Мы уверяем его изо всех сил, что это действительно не так уж и важно. — Ну вот, — говорит он, — по-моему, на эту информацию я вышел с чисто хронологических позиций. — И, полный уверенности, что заслужил наше одобрение, выводит на экран еще несколько планов и эскизов жилищ; потом — очаровательный небольшой замок. — Наземная хейимас, — поясняет он. — Это — дайте-ка взглянуть — вот здесь, ага, да!.. — И на экране мелькают наборы каких-то геометрических фигур и цифр, и куда быстрее, чем нетренированный глаз может успеть воспринять. — Вот! — провозглашает он. — Две тысячи шестьсот два года назад построена в Реквите! Ну, то есть там, где теперь Реквит, я хочу сказать.
— Но ведь Реквит находится не в Долине.
— Нет. Он где-то там, на том берегу Внутреннего Моря. — География его тоже совершенно не интересует. — А теперь вот еще нечто очень похожее. — Еще один небольшой замок или старинный особняк. — А это построено в одном месте под названием Баб — на каком-то старинном континенте, на юге, дайте-ка вспомнить? — ну, что-то сотни четыре лет тому назад; то есть более чем на две тысячи лет позднее, чем тот, в Реквите. Видите, совершенно те же пропорции! — Он уже снова переключает программы, и нам ничего не остается, как позволить ему вновь оседлать любимого конька. То, с каким облегчением и гордостью он «выдает» нам информацию, «которой мы добивались», поистине заразительно, и мы временно отступаем.
Но тут уже я пытаюсь сесть на своего любимого конька и осторожно спрашиваю:
— А каким образом могут быть получены данные относительно жизни примитивных народов здесь, в Долине?
Сборщик скребет подбородок:
— Но во времена примитивных форм жизни Долина Реки На вообще не существовала, по-моему? Да и сам этот континент находился не здесь…
Ну вот и снова мы налетаем на непреодолимую скалу в мышлении жителей Долины, на их мифологическое «знание», на их уверенность в правдоподобности определенных событий, которая, возможно, и является основой их мифологии, не подлежащей сомнениям, неразумной верой (но, с другой стороны, способной вызывать вопросы, а стало быть, вполне разумной?), традиционной мудростью; сюда включаются и общие очертания того, что мы назвали бы исторической геологией, в том числе — сведения о сдвигах геологических пластов, теория эволюции, знания по астрономии (при полном отсутствии телескопов, способных показать другие планеты), и определенный набор элементов нашей «классической» физики в совокупности с элементами физики, нам, сегодняшним, не знакомой.
После некоторых взаимных вопросов, объяснений и взрывов смеха мы устанавливаем, что я имела в виду так называемую жизнь доисторического человека. Но эта комбинация слов ровным счетом ничего не значит ни для Сборщика, ни для компьютера. Когда компьютер просят о выдаче информации относительно жизни доисторических людей в Долине На, он, после непродолжительного совещания с самим собой, отвечает, что подобной информацией не располагает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180