Если только найденный ею ящик не был именно тем, который всегда носил у себя в голове Майло, но каким-то образом, когда художники забрели в волшебный мир, этот воображаемый ящик превратился в обычный с обычными красками.
В это мгновение ей показалось, что абстрактный узор на крышке ящика вдруг задрожал, и до Лили откуда-то издалека донеслось что-то вроде музыки; так бывает в лесу, когда иной раз слышишь крики ворон, и кажется, что их грубое хриплое карканье напоминает человеческую речь. Конечно, это не так, но ощущение такое, будто вот-вот начнешь понимать слова.
Лили подняла голову и огляделась. То, что она слышала, не было похоже на крики ворон. Она не знала, что это за звуки, но они казались ей знакомыми. Слабые, но настойчивые. Почти как стоны ветра или далекий звон колоколов, но не совсем. Похожие на птичье пение, трели и щебет, но тоже не совсем. Напоминающие старые мелодии скрипки, исполняемые на дудке или на флейте в прерывистом, необычном ритме, как странные напевы индейцев кикаха. Но опять же не совсем.
Закрыв ящик, Лили встала. Повесила сумку на плечо, подхватила ящик и стала медленно поворачиваться, стараясь найти источник звука. К западу, подальше от ручья и глубже в лесу он становился громче. Слева вниз уходил овраг, и Лили пошла вдоль него, прокладывая путь сквозь густые кусты рододендронов и горных лавров. Склоны оврага с обеих сторон поросли болиголовом и тюльпановыми деревьями, а ниже виднелись багряник, магнолии и кизил. «Почти музыка» продолжала увлекать Лили вперед – то удаляясь, то приближаясь, словно ускользающий радиосигнал. Только когда Лили, продравшись через кусты, вышла на поляну, перед ней оказалась высокая стена гранита, и она увидела вход в пещеру.
Лили сразу поняла, что это – та самая пещера, которую искал Фрэнк, та, в которую они с Майло Джонсоном вошли и исчезли из нашего мира на двадцать лет. Непонятное звучание казалось громче, чем в других местах, но Лили окончательно уверилась, что пришла туда, куда и хотела, когда увидела над входом в пещеру грубо вырезанный в камне барельеф. Он изображал Госпожу Леса, о которой говорил Фрэнк. В ее волосы были вплетены листья, листья осыпали и лицо и, словно борода, спускались по подбородку.
Лили подошла ближе, и в ее памяти ожили туманные предостережения Тетушки и куда более определенные слова Яблочного Человека. Она подняла руку и провела ею по контурам каменного лица. Как только она коснулась его, «почти музыка» смолкла.
Лили отдернула руку и попятилась, как будто приложила палец к горячей плите. Она огляделась, бросая вокруг быстрые испуганные взгляды. Теперь, когда «почти музыка» замолкла, вокруг Лили воцарилась зловещая тишина. Лесные звуки тоже притихли. Лили, правда, слышала, как жужжат насекомые и поют птицы, но доносилось это откуда-то издалека.
Лили стало не по себе. Она повернулась к пещере спиной. В голове раздался голос Яблочного Человека:
– Не входи туда.
«Не войду. Вглубь не войду».
Но раз уж она оказалась здесь, как можно было хотя бы краешком глаза не взглянуть на волшебный мир?
Лили подошла к самому входу и пригнулась, так как верхний край отверстия, служившего входом, находился всего лишь на уровне ее плеч. Внутри было темно, так темно, что сначала она вообще ничего не увидела. Но постепенно ее глаза привыкли к темноте.
Первое, что различила Лили, были рисунки.
Они напоминали ее собственные робкие шаги в рисовании – грубые негнущиеся фигуры, такие она когда-то набрасывала на обрывках бумаги или выводила обуглившимися концами палок на стенах амбара. Но детские рисунки были примитивными – ведь тогда она еще ничего не умела, а эти, как сразу поняла Лили, приглядевшись к ним, являлись намеренной стилизацией. Но если ее рисунки были беспомощны, то в этих ощущалась сила таланта. Штрихи мела, мазки красками накладывались уверенно и смело. Ничего лишнего. Сложные изображения, очищенные до изначальной сущности.
Человек с оленьими рогами на голове. Черепаха. Медведь с солнцем на груди, излучающим свет. Прыгающий олень. Птица неизвестной породы с огромными крыльями. Женщина в плаще из листьев. Деревья всех размеров и форм. Жаба. Спираль с женским лицом, тем же, что было вырезано над входом в пещеру. Лиса с длинным полосатым хвостом. Заяц с опущенными ушами и маленькими оленьими рожками. И много других. Очень много. Одни – легко узнаваемые, другие – состоящие всего лишь из геометрических фигур и линий, за которыми угадывались целые книги сказок.
Взгляд Лили скользил по стенам, она вглядывалась в рисунки, ее удивление и восхищение росли. Пещера была одной из самых крупных, в каких она побывала, – в три или в четыре раза больше Тетушкиного домика. Рисунки виднелись повсюду, многие было трудно рассмотреть, они тонули в глубокой тени. Лили пожалела, что у нее нет с собой фонарика, тогда она добавила бы света к тем слабым лучам, которые проникали из отверстия у нее за спиной. Ей хотелось подойти к рисункам, но она не осмеливалась, все еще не решаясь отойти от входа.
Возможно, насмотревшись вволю, Лили могла бы уйти домой, если бы ее взгляд вдруг не упал на фигуру, сидящую на корточках в углу пещеры. Это был Фрэнк! В руках он держал что-то вроде свистка, сделанного из коры. Лили сама мастерила такие свистки из прямых гладких веток орешника. Бо показал ей, как это делается. Надо осторожно ободрать кору, потом из голой ветки сделать пробки для обоих концов древесного цилиндра; одна пробка служит мундштуком, с нее срезается кусок спереди. Когда обе пробки будут установлены, можно начинать свистеть, если у тебя есть склонность к музыке. У Лили были неплохие способности, однако она так никогда и не научилась свистеть, как только что насвистывал Фрэнк.
Но сейчас свисток молчал. Фрэнк так неподвижно сидел в густой тени, что Лили могла вообще не заметить его, если бы не случайный взгляд.
– Фрэнк? – окликнула она его. Он поднял голову и взглянул на нее.
– Все исчезло, – проговорил он. – И я не могу ничего вызвать назад.
– Другой мир? Он опять кивнул.
– Вы сами сочинили ту мелодию?
– Что-то я насвистывал, – стал объяснять Фрэнк, – но не думаю, что преуспел и что это можно назвать мелодией.
Немного помедлив, Лили шагнула от входа вглубь пещеры. Она содрогнулась, переступая порог, но ничего не произошло. Не засияли огни, не раздалось никаких неожиданных звуков. И дверь в Иной мир не распахнулась, и Лили не засосало туда.
Она поставила на землю ящик с красками и присела перед Фрэнком.
– Я не знала, что вы музыкант.
– А я и не музыкант.
Он поднял свой свисток из тростника, явно сделанный собственными руками.
– Но я играл, когда был мальчиком, – сказал он. – И в том мире тоже постоянно звучала музыка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88