Нормальный-обычный, но не закаленные в топке войны русские солдаты!
– Гады какие! – крикнул Жадов.
– Не хуже фашистов! – добавил Семен.
– Кончай стрелять! – крикнул Мишка. – А то охренеть можно! – Он опустил автомат и покрутил в ухе пальцем, чтобы лучше слышать.
Семен прекратил стрельбу. А Жадов, увлекшись, перевел автомат на стол и расстрелял несколько тарелок и один кувшин. Простреленный кувшин слетел со стола и покатился по каменному полу к старинному шкафу с резными ножками. Жадов подбежал и хотел двинуть по кувшину сапогом, но промахнулся и угодил ногой в дверцу шкафа. От удара со шкафа свалилась толстая книга прямо на голову Андрея. Жадов присел. У него с носа соскочили очки.
– Фашистская сволочь!
Он нагнулся, взял книгу и сдул с нее пыль. Стропалев чихнул.
– Какая-то старинная книга, – Андрей поднял очки. – Какие-то тут знаки на обложке кобылистические…
– Какие же это у кобыл знаки? – спросил Семен.
– Кобылистические знаки, – пояснил Жадов, – это знаки колдунов… закорючки такие, навроде фашистских… – Он открыл обложку. – Ого! Какая гарнитура интересная! Как будто ручкой написано… Бурыми чернилами.
– А что написано-то? – спросил Стропалев, заглядывая Андрею через левое плечо.
– Не по-нашему… То ли по-немецки, то ли по-еврейски… Буквы, вроде, немецкие, а слова – непонятно чьи… – Он нагнулся и прочитал: – Хамдэр мых марзак дыхн цадеф юфр-бэн.
Только Жадов прочитал эти слова, как стены замка задрожали, зашатались, и с потолка на солдат посыпались мелкие камушки. Летучие мыши снова заметались под потолком. И друзья решили, что началась бомбежка.
Они кинулись к входной двери, но у них перед носом потолок в коридоре рухнул и проход завалило камнями. Друзья застыли перед завалом, не зная что делать. Но в следующую секунду бомбардировка уже закончилась.
– Что делать будем? – спросил Стропалев.
– Попробуем поискать другой выход, – сказал Жадов.
– Через окна хрен пролезешь, – Семен посмотрел наверх.
Друзья обошли зал и у противоположной стены обнаружили дверь. За дверью оказался коридор. Пошли вперед. Вдруг Жадов, который шел первым, резко остановился.
– Странно, – сказал он, показывая фонариком на стену. – Точно такой портрет, как и там, где мы проходили.
На стене висел портрет того же немца, только с настоящими усами кверху и с сигарой во рту.
– Во, Мишка, как ты угадал ему усы с папиросой добавить! – воскликнул Абатуров.
– Меня мать, когда я в школе учился, – ответил Мишка, – в изостудию отдала из-за талантов. – Он вытащил изо рта сигарету и подрисовал немцу круглые очки.
Коридор привел друзей в зал.
– Ни хрена! – вырвалось у Стропалева. Жадов присвистнул.
А Семен не знал, что сказать, но ему сделалось как-то не по себе.
В зале, в который они вошли, всё было точно такое, как и в предыдущем. Точно такая люстра лежала на точно таком дубовом столе. В углу стоял точно такой шкаф.
– А вон и кувшин, который я прострелил! – закричал Жадов.
Он взял в руки кувшин с дырками от пуль.
– А вон и книга, – Жадов показал пальцем. – Ну точно, мы дали круг и пришли опять в ту же комнату.
– Как это мы так? – Стропалев почесал затылок.
– Пошли снова, – сказал Семен. – Надо выбираться отсюда, а то скоро стемнеет.
Они вошли в дверь и пошли по темному коридору.
– Жрать охота, – сказал Стропалев.
– Надо успеть к ужину, – добавил Жадов.
– Сука! – крикнул Семен. – Я споткнулся об кирпич!
– Не щелкай клювом, – сказал ему Стропалев.
– Ты в логове врага, – добавил Жадов.
– Пошли все на хрен! – ответил Абатуров. – Учители!
– Черт! – сказал Жадов. – Очки соскочили.
Он остановился, ему на спину налетел Стропалев, а ему на спину налетел Абатуров.
– Чё встал?! – крикнул Стропалев.
– Очки уронил!
– Поднимай и пошли! – крикнул из-за Мишки Семен.
– Легко сказать, когда я их не вижу! – Андрей опустился на коленки и стал шарить руками. – Есть! – Он поднял очки, надел и сам стал подниматься. Но вдруг застыл, не распрямившись как следует. – Гляди-ка, братцы!
На стене висел портрет знакомого немца с поднятыми вверх усами, с сигарой и в круглых очках.
– Говно какое-то, – сказал Стропалев.
Семен, который стоял сзади всех, перекрестился и сплюнул через плечо.
– Что-то тут не то, – сказал Андрей. – Ну а если мы ему хер на лбу нарисуем?
Стропалев вынул изо рта окурок, но хера на лбу рисовать не стал, а нарисовал торчащие изо рта зубы.
– Зря ты, Миш, зубы ему нарисовал, – поежился Абатуров. – Лучше уж хер… А то…
– А чё?
– А ничё…
– Пошли, – Жадов двинулся вперед.
– Погоди, – остановил его Стропалев. – Я ссать хочу. Мишка поставил автомат к стенке и нассал в угол.
И опять Семену показалось, что портрет поморщился.
Коридор вывел в зал, похожий как две капли воды на предыдущий. Бойцы молча прошли через него к противоположной двери и вошли в коридор. Если б они были не втроем, то, наверное, подумали бы, что спят или сошли с ума.
– Если бы вас не было со мной, – сказал Жадов, – то я подумал бы, что сплю или свихнулся.
Стропалев хмыкнул.
Семен перекрестился и сказал:
– Лучше бы мы сюда вообще не заходили… Может, вернемся в первый зал, рванем гранату, где завал, и всё?
– Граната такой завал не возьмет… – Жадов замер и медленно поднял руку, показывая на стену.
На стене висел портрет немца. Ко всему, что уже было, добавились торчащие изо рта желтые клыки вампира с капельками крови на концах.
– А-а-а! – закричал Стропалев, перехватил автомат и выпустил по портрету очередь.
Очередь отозвалась оглушительным треском стен и потолков. А из продырявленного наискосок немца хлынули струйки багровой крови.
Друзья бросились бежать. Первым теперь бежал Семен. За ним – Мишка. Последним, придерживая очки, бежал Андрей.
Вдруг Семен застыл как вкопанный. Мишка налетел на него сзади и чуть не опрокинул. Жадов ткнулся в спину Стро-палева и тоже застыл с раскрытым ртом.
Они стояли на пороге точно такого же зала, как и прежде, но вместо беспорядка и разрухи в зале было все наоборот.
Люстра висела на потолке и освещала пространство тысячью свечей. Вся посуда, целая и невредимая, стояла на столе. В тарелках дымились куски сочного мяса, обложенные по краям ломтиками румяного жареного картофеля, зеленью, кружками помидоров и огурцов. Громадная ваза ломилась от фруктов, на ее позолоченных блюдах, насаженных на серебряный стержень, лежали грозди зеленого и черного винограда, бархатные желтые персики и глянцевые рыжие мандарины выглядывали из-под длинных бананов и шершавых бурых ананасов с зелеными хвостиками-хохолками. Еще там были, кажется, сливы, груши, яблоки и какие-то фрукты, названия которых солдаты не знали. Три поросенка с морковками во рту блестели поджаренными боками, осетр в длинной тарелке разваливался на аппетитные кружки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
– Гады какие! – крикнул Жадов.
– Не хуже фашистов! – добавил Семен.
– Кончай стрелять! – крикнул Мишка. – А то охренеть можно! – Он опустил автомат и покрутил в ухе пальцем, чтобы лучше слышать.
Семен прекратил стрельбу. А Жадов, увлекшись, перевел автомат на стол и расстрелял несколько тарелок и один кувшин. Простреленный кувшин слетел со стола и покатился по каменному полу к старинному шкафу с резными ножками. Жадов подбежал и хотел двинуть по кувшину сапогом, но промахнулся и угодил ногой в дверцу шкафа. От удара со шкафа свалилась толстая книга прямо на голову Андрея. Жадов присел. У него с носа соскочили очки.
– Фашистская сволочь!
Он нагнулся, взял книгу и сдул с нее пыль. Стропалев чихнул.
– Какая-то старинная книга, – Андрей поднял очки. – Какие-то тут знаки на обложке кобылистические…
– Какие же это у кобыл знаки? – спросил Семен.
– Кобылистические знаки, – пояснил Жадов, – это знаки колдунов… закорючки такие, навроде фашистских… – Он открыл обложку. – Ого! Какая гарнитура интересная! Как будто ручкой написано… Бурыми чернилами.
– А что написано-то? – спросил Стропалев, заглядывая Андрею через левое плечо.
– Не по-нашему… То ли по-немецки, то ли по-еврейски… Буквы, вроде, немецкие, а слова – непонятно чьи… – Он нагнулся и прочитал: – Хамдэр мых марзак дыхн цадеф юфр-бэн.
Только Жадов прочитал эти слова, как стены замка задрожали, зашатались, и с потолка на солдат посыпались мелкие камушки. Летучие мыши снова заметались под потолком. И друзья решили, что началась бомбежка.
Они кинулись к входной двери, но у них перед носом потолок в коридоре рухнул и проход завалило камнями. Друзья застыли перед завалом, не зная что делать. Но в следующую секунду бомбардировка уже закончилась.
– Что делать будем? – спросил Стропалев.
– Попробуем поискать другой выход, – сказал Жадов.
– Через окна хрен пролезешь, – Семен посмотрел наверх.
Друзья обошли зал и у противоположной стены обнаружили дверь. За дверью оказался коридор. Пошли вперед. Вдруг Жадов, который шел первым, резко остановился.
– Странно, – сказал он, показывая фонариком на стену. – Точно такой портрет, как и там, где мы проходили.
На стене висел портрет того же немца, только с настоящими усами кверху и с сигарой во рту.
– Во, Мишка, как ты угадал ему усы с папиросой добавить! – воскликнул Абатуров.
– Меня мать, когда я в школе учился, – ответил Мишка, – в изостудию отдала из-за талантов. – Он вытащил изо рта сигарету и подрисовал немцу круглые очки.
Коридор привел друзей в зал.
– Ни хрена! – вырвалось у Стропалева. Жадов присвистнул.
А Семен не знал, что сказать, но ему сделалось как-то не по себе.
В зале, в который они вошли, всё было точно такое, как и в предыдущем. Точно такая люстра лежала на точно таком дубовом столе. В углу стоял точно такой шкаф.
– А вон и кувшин, который я прострелил! – закричал Жадов.
Он взял в руки кувшин с дырками от пуль.
– А вон и книга, – Жадов показал пальцем. – Ну точно, мы дали круг и пришли опять в ту же комнату.
– Как это мы так? – Стропалев почесал затылок.
– Пошли снова, – сказал Семен. – Надо выбираться отсюда, а то скоро стемнеет.
Они вошли в дверь и пошли по темному коридору.
– Жрать охота, – сказал Стропалев.
– Надо успеть к ужину, – добавил Жадов.
– Сука! – крикнул Семен. – Я споткнулся об кирпич!
– Не щелкай клювом, – сказал ему Стропалев.
– Ты в логове врага, – добавил Жадов.
– Пошли все на хрен! – ответил Абатуров. – Учители!
– Черт! – сказал Жадов. – Очки соскочили.
Он остановился, ему на спину налетел Стропалев, а ему на спину налетел Абатуров.
– Чё встал?! – крикнул Стропалев.
– Очки уронил!
– Поднимай и пошли! – крикнул из-за Мишки Семен.
– Легко сказать, когда я их не вижу! – Андрей опустился на коленки и стал шарить руками. – Есть! – Он поднял очки, надел и сам стал подниматься. Но вдруг застыл, не распрямившись как следует. – Гляди-ка, братцы!
На стене висел портрет знакомого немца с поднятыми вверх усами, с сигарой и в круглых очках.
– Говно какое-то, – сказал Стропалев.
Семен, который стоял сзади всех, перекрестился и сплюнул через плечо.
– Что-то тут не то, – сказал Андрей. – Ну а если мы ему хер на лбу нарисуем?
Стропалев вынул изо рта окурок, но хера на лбу рисовать не стал, а нарисовал торчащие изо рта зубы.
– Зря ты, Миш, зубы ему нарисовал, – поежился Абатуров. – Лучше уж хер… А то…
– А чё?
– А ничё…
– Пошли, – Жадов двинулся вперед.
– Погоди, – остановил его Стропалев. – Я ссать хочу. Мишка поставил автомат к стенке и нассал в угол.
И опять Семену показалось, что портрет поморщился.
Коридор вывел в зал, похожий как две капли воды на предыдущий. Бойцы молча прошли через него к противоположной двери и вошли в коридор. Если б они были не втроем, то, наверное, подумали бы, что спят или сошли с ума.
– Если бы вас не было со мной, – сказал Жадов, – то я подумал бы, что сплю или свихнулся.
Стропалев хмыкнул.
Семен перекрестился и сказал:
– Лучше бы мы сюда вообще не заходили… Может, вернемся в первый зал, рванем гранату, где завал, и всё?
– Граната такой завал не возьмет… – Жадов замер и медленно поднял руку, показывая на стену.
На стене висел портрет немца. Ко всему, что уже было, добавились торчащие изо рта желтые клыки вампира с капельками крови на концах.
– А-а-а! – закричал Стропалев, перехватил автомат и выпустил по портрету очередь.
Очередь отозвалась оглушительным треском стен и потолков. А из продырявленного наискосок немца хлынули струйки багровой крови.
Друзья бросились бежать. Первым теперь бежал Семен. За ним – Мишка. Последним, придерживая очки, бежал Андрей.
Вдруг Семен застыл как вкопанный. Мишка налетел на него сзади и чуть не опрокинул. Жадов ткнулся в спину Стро-палева и тоже застыл с раскрытым ртом.
Они стояли на пороге точно такого же зала, как и прежде, но вместо беспорядка и разрухи в зале было все наоборот.
Люстра висела на потолке и освещала пространство тысячью свечей. Вся посуда, целая и невредимая, стояла на столе. В тарелках дымились куски сочного мяса, обложенные по краям ломтиками румяного жареного картофеля, зеленью, кружками помидоров и огурцов. Громадная ваза ломилась от фруктов, на ее позолоченных блюдах, насаженных на серебряный стержень, лежали грозди зеленого и черного винограда, бархатные желтые персики и глянцевые рыжие мандарины выглядывали из-под длинных бананов и шершавых бурых ананасов с зелеными хвостиками-хохолками. Еще там были, кажется, сливы, груши, яблоки и какие-то фрукты, названия которых солдаты не знали. Три поросенка с морковками во рту блестели поджаренными боками, осетр в длинной тарелке разваливался на аппетитные кружки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173