– Ка-ка-ка… каким фрицам?.. Ребята, вы что, кино здесь снимаете про войну?
– Ага! Я артист Крючков! – ответил солдат потолще.
– А я артист Ильинский! – ответил солдат в очках. – Ты что, баба, совсем рехнулась?! Какое кино?! Мы тебя русским языком спрашиваем – немцы в деревне есть?!
Таня совсем растерялась. Она вдруг вспомнила, что читала в каком-то фантастическом рассказе, который ей подсунул Ме-шалкин, как главный герой пошел по городу, шел, шел, провалился в яму времени и очутился на сто лет назад. Быть может, с ней случилось то же самое?!. Какой ужас! Какой ужас! Но этого не может же быть! Не может быть! Это же был всего лишь фантастический рассказ! Фантастический! В жизни такого не бывает!..
– Немцы?.. Так год-то сейчас какой?..
– Какой-какой! Суровый военный год! Красная Армия теснит фашистские полчища!
– А ты, конечно, этого всего не знаешь? Ты что, дура?! Или психическая?!
– Как же фашистские полчища?!. Я же после войны родилась!
– Что ж с того! И мы – после войны.
– Это всегда так. Война пройдет, детей нарожают, а на следующей войне их убьют. А после новые опять родятся. И так далее…
– Сейчас 1999 год, – сказала Таня глухим голосом.
– Знаешь что, – процедил сквозь зубы солдат в очках, – ты нам, подруга, голову не морочь! Видали мы таких до хрена!.. Ну, а коли ты, того-сего, очки тут втираешь, то чего-то, значит, хочешь скрыть! А раз так, то ты, скорее всего, за фашистов! И мы сейчас с тобой разберемся на месте!
Таня никогда бы не поверила, что ее обвинят в пособничестве фашистам, да еще в такой темноте. Головой она, конечно, понимала, что всё что происходит – абсурд. Но глазами своими она видела бойцов, а ушами слышала их суровые речи.
– Я фашистка?! – крикнула она. – Да у меня дед на войне погиб!
– Дед за баб не ответчик!
– У тебя дед погиб, а Андрюха обе руки на войне потерял! Мог бы со спокойной совестью демобилизоваться и на вокзалах окурки собирать, а он не покинул поле боя! Теперь ногами воюет!
Тот, что в очках, подпрыгнул неожиданно высоко и ударил ногой по столбу с проводами. Столб переломился и рухнул. Провода натянулись и лопнули. Ночную темноту прорезали зигзагообразные разряды электричества.
Татьяну охватил ужас. Творилось что-то невероятное. И появление солдат времен войны, и их разговор, и то, как они ногами ломают столбы, – всё это не лезло ни в какие ворота.
Женская интуиция говорила, что живой ей отсюда не уйти. Ноги подкашивались. На лбу выступил холодный пот. Руки дрожали. Кожа покрылась мурашками.
– Товарищи бойцы, отпустите меня, – заскулила Татьяна. – У меня дети!.. Игорек и Верочка!..
– Вот и хорошо, – сказал очкарик спокойно. – Мы тебя сейчас убьем, а твоих детей воспитает Родина, как своих верных сыновей и дочерей, а не как пособников фашистов! – Он страшно засмеялся. – Ты же мать, ты же хочешь, чтобы твои дети выросли настоящими людьми, а не мразью, как ты?!
– Конечно, хочет! – поддакнул второй. – Думаешь, Анд-рюха, легко мразью жить? Мучается, небось, она с утра до вечера. Света белого не видит.
– Скажи нам спасибо, фашистская подметка, что мы твои мучения теперь прекратим.
– Как ты хочешь умереть? Чтобы я тебя из автомата застрелил или чтобы тебя Андрюха ногами забил? Таня зарыдала.
– Не хочу-у-у!
Почему я стою на месте?! На месте?!. –пронеслось у нее в голове. – Почему я не зову на помощь и не бегу отсюда подальше?..
Но ни язык, ни ноги, ни руки не слушались ее. Желудок скрутило, Татьяна почувствовала, что ее сейчас вырвет. К дикому ужасу добавились физическая немощь и чувство стыда за то, что ее сейчас стошнит при посторонних.
Чего я думаю?! Чего я думаю?! Меня сейчас убьют, а мне чего-то стыдно?! Чего мне стыдиться?! Чего?! Меня же убивают! Убивают! А я их стыжусь!
Татьяну вырвало. Она согнулась пополам. Голова кружилась. Перед глазами расходились радужные круги.
– Что, – очкарик наклонил к ней голову и заглянул в лицо, – наблевала? Наблевала, гадина? Фу-у! Ай-яй-яй! Как не стыдно?! Что, не получается орать-то?! Только блевать получается?! Не получается ногами-то бегать?!. От нас, сука, не удерешь! – Он снова засмеялся. – Потому что мы тебя насквозь видим! Таня заглянула в его глаза и почувствовала, как тонет в какой-то черной вязкой трясине. Она испугалась еще больше и хотела отвернуться, но не могла.
– Капут тебе, Танечка! – сказал очкарик.
Откуда они знают мое имя?.. –последнее, что успела подумать Таня перед тем, как увидела открытый рот с огромными волчьими клыками. Очкарик взвыл и впился зубами в ее горло. Таня дернулась и почувствовала, как с другой стороны в шею вонзились зубы второго бойца.
Вся деревня содрогнулась от звериного воя.

– 6 –
Верочка и Игорь не спали. Они лежали в темноте. Игорь рассказывал Верочке страшную историю, которую ему рассказал его друг Васька. Верочка натянула одеяло до самых глаз и боялась.
– Значит, так, – говорил Игорь. – В одном городе жила семья: мама, папа и их дети. Дочка и сын. Дочку звали Ева, а сына звали Генрик. Папу звали Карл, а маму – м-м-м… не помню как… Просто будет мама называться. Вот однажды к ним в гости приехал один неизвестный им дядя. Мама подумала, что это папин родственник. А папа Карл подумал, что это мамин родственник. А спросить у него, чей он родственник, они постеснялись. И стал он у них жить. Фамилия у него была Никитин. Он был длинного роста, худой, как скелет, с черными волосами и большим носом. Еще у него росла длинная-предлинная черная борода. И одевался он во всё черное. Черный плащ, черные очки, черная шляпа, черные перчатки, черные штаны, черные ботинки, а в руке черный чемодан. Никитин всегда носил чемодан с собой и никогда его не оставлял. Однажды ему нужно было в магазин пойти, купить черный носовой платок. А родители были на работе. Никитин сказал детям: Только ни в коем случае не открывайте чемодан и не смотрите чего в нем лежит.И ушел в магазин. Тогда Генрику стало интересно, и он пошел посмотреть. Открывает чемодан – а там шкатулка лежит. А в шкатулке желтый мизинец отрезанный. Тогда Генрик испугался, бросил в чемодан шкатулку и убежал в свою комнату… И не заметил, что его носовой платок упал из кармана в чемодан… Сидит он под столом и дрожит, вдруг слышит шаги по лестнице. Это Никитин возвращается из магазина. Раз-два! Раз-два! – Игорь старался говорить страшным голосом. – Вот он уже подходит к двери! Раз-два! Раз-два! Вот он заходит в квартиру! Раз-два! Раз-два! Вот он идет по коридору! Раз-два! Раз-два! Вот он заходит в свою комнату посмотреть на свой чемодан. Раз-два! Раз-два! Вот он подходит к чемодану и открывает крышку!.. А там валяется платок Генрика! Тогда он всё понял и пошел в комнату к Генрику. Раз-два! Раз-два!
– А как он узнал, что это Генрика платок? – спросила Верочка.
– На нем было написано Генрик…Сидит Генрик под столом и видит ноги в черных ботинках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173