И много-много бутылок с вином, запечатанных сургучом.
Но это было не главное. Если бы только это! Если бы только этот стол, какой во время войны можно было увидеть только на картине, а не так вот прямо перед собой! Русские солдаты, которые повидали за годы войны всякого, конечно бы, выдержали и это. Но то главное, что они увидели еще, чуть не уложило их в обморок, как немецких культурных женщин от запаха солдатских портянок.
За столом в дубовом кресле с подлокотниками сидел в смокинге и белой рубашке немец с портрета. На вид немцу было лет пятьдесят с небольшим. Впрочем, могло быть и сорок, и шестьдесят. Его лицо ежесекундно как будто изменялось, оставаясь вроде бы неподвижным.
Немец поднялся навстречу, кивнул головой и сказал на чистом русском языке:
– Здравствуйте, товарищи освободители! Как удачно, что вы оказались в нужное время в нужном месте. Я тут, признаться, скучаю один. И сегодня как раз думал – как было бы славно разделить мою скромную трапезу с мужественными воинами восточными славянами. Я не раз гостил в вашей прекрасной стране и имею очень высокое мнение о вашем великом народе. Народе-труженике, народе-художнике, народе-освободителе угнетенных. Я сам не раз бывал угнетен западноевропейскими поработителями и скрывался от них в России. Там, в этой суровой заснеженной стране, я понял, что такое свобода и оценил по достоинству благородство и гостеприимство русских. И теперь я хочу, в знак благодарности, совершить ответный жест. – Он сделал приглашающий жест к столу. – Прошу же, товарищи бойцы, сесть за стол и разделить со мной ужин.
Друзья не знали, что делать. Всё это было как-то уж слишком. Замок этот, портрет какой-то шибздопляцкий – то у него усы отрастают, то очки… А теперь еще этот немец живой… только без зубов… И говорит на чистом русском языке… Может, он шпион из Абвера?.. Или, может, он генерал Власов, вол-чина позорный?.. Но говорил разумно и угощал пожрать… А солдаты усвоили, что от приглашений пожрать в военное время не отказываются. К тому же они так проголодались, что в тишине зала было слышно, как урчат их желудки.
– А чем докажешь, что еда не отравлена? – спросил Стро-палев, грозно сдвинув брови к переносице. – А то мы знаем вас… фашистов…
– Я не фашист никакой, – незнакомец развел руками, – и никогда фашистом не был… Жидомасоном меня еще можно назвать с некоторой натяжкой… Но фашистом – извините… Сами вы фашист, – добавил он обиженным тоном.
– что ты сказал, фриц?! – Мишка перехватил автомат. – Это я-то фашист?!. Да ты за такие слова!.. – Он чуть не задохнулся от ярости. – Я из тебя сейчас сделаю котлету по-киевски! Ты знаешь, что такое котлета по-киевски?!. Ферштеен зи зих?!.
– Да, – ответил немец. – Прекрасно знаю. Свернутое в трубочку мясо курицы со сливочным маслом внутри… Правильно?
Мишка опустил автомат.
– Правильно… – ответил он немцу. – Еще раз меня фашистом назовешь, получишь пулю в живот…
– Больше не назову, – сказал немец, прикладывая ладонь в блестящей черной перчатке к груди. – Теперь я понимаю, что, на ваш взгляд, немцу называться фашистом естественно, а русскому – противоестественно… – Он на мгновение задумался. – Тогда я вас буду называть противофашистами…
– Нечего болтать! – сказал Мишка. – Давай ешь – на что я тебе укажу.
Мишка подошел к столу и стал тыкать пальцами в блюда, а немец их пробовал. Когда немец почти всё перепробовал и с ним ничего не случилось, бойцы сели за стол, положив автоматы на колени.
– Из-за вашей проверки, я так объелся, – немец похлопал себя по животу, – что теперь могу покушать только маленький кусочек пудинга. – Он приподнял крышку с блюда и положил себе на тарелку серебряной ложкой небольшой кусочек пудинга с изюмом. – По моим наблюдениям, русские люди недоверчивы к иностранцам. Это, мне кажется, вызвано неблагородным поведением иностранцев, которые плохо себя ведут в гостях.
– Это точно! – согласился Мишка, накладывая рыбу. – Ведут себя, как свиньи!
– Кто к нам с мечом придет, – добавил Семен, как Александр Невский, – тот от меча и погибнет!
– Хм… – немец ложечкой отломил от пудинга и отправил в рот. – А кто с ложкой придет?.. От ложки, вероятно, погибнет?..
– Да, – сказал Мишка. – Хоть с ложкой, хоть с вилкой!
– Но мы не познакомились… Давайте наполним наши бокалы и выпьем за знакомство. Вы какое вино предпочитаете?
– Мы предпочитаем вино – водку, – ответил за всех Мишка.
– Какую водку? – спросил немец. Мишка насупился.
– Тебе ж говорят – водку!.. А ты говоришь – какую! Водка – это водка! Шнапс!
– Извините, не хотел вас обидеть.
Немец взял со стола темную бутылку и разлил всем по полному бокалу прозрачной жидкости.
– Чего это Ленин делал в пивной? – подозрительно спросил Семен.
– Читал газету и пил кофе с молоком и сахаром…
– Ладно…
– Много раз я замечал в пивной этого странного человека с большим лбом и пронзительными умными глазами. Мне ужасно хотелось с ним познакомиться, но не было повода. Мы, немцы, более скованны, чем русские, и не можем знакомиться просто так. Частенько Ленин приходил в пивную с шахматной доской и играл в шахматы с хозяином заведения на чашку кофе. И вот однажды, когда хозяин Шульман приболел и лежал на втором этаже в постели, Владимир Ильич, оглядев заведение, пригласил меня совершенно запросто сыграть с ним партию. Для русских, как вы сами знаете, обратиться к незнакомцу не составляет никакого труда. Так мы познакомились, и уже через три часа мне казалось, что я знал этого человека всю жизнь. Мы подружились. Позже Ульянов объяснил мне мою проблему с родителями. Он объяснил, что я родился среди буржуазии, а воспитывался среди интеллигентов. Интеллигенты – это говно, а буржуазия – вчерашний день, который скоро похоронят пролетарии всех стран. Когда я это узнал, мне стало легко и свободно.
– Может, ты и врешь, – сказал Семен, – но слова эти чисто ленинские. Потому что никто кроме Ленина не мог сказать так хорошо! Интеллигенция – говно, буржуи – покойники. Выпьем за Ленина! Он вечно живой!
– Именно – вечно живой! – воскликнул Себастьян Коха-узен. – Вы очень хорошо заметили это!
– Хрен ли ты говоришь заметил! У нас все это знают! – гордо ответил солдат.
– Все знают, да не все понимают! – Кохаузен поднял бокал. – Я заметил, что русский знает больше, чем немец понимает!
– В сто раз! – сказал Мишка.
– Как минимум, – добавил Андрей.
– Сравнил жопу с пальцем, – Семен усмехнулся. Выпили.
– Я продолжаю… В семнадцатом году мы сели с Лениным и Надеждой Константиновной Крупской в пломбированный вагон и поехали в Россию делать социалистическую революцию. В этом же вагоне ехали другие революционеры. В том числе Лев Троцкий и Инесса Арманд. Троцкого подсадили немцы, чтобы он вредил по дороге Ленину, мешал ему сосредоточиться на планах вооруженного восстания… Вы не поверите, но в то время у Ленина и Инессы была яркая любовь, какой могут любить друг друга только пламенные революционеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
Но это было не главное. Если бы только это! Если бы только этот стол, какой во время войны можно было увидеть только на картине, а не так вот прямо перед собой! Русские солдаты, которые повидали за годы войны всякого, конечно бы, выдержали и это. Но то главное, что они увидели еще, чуть не уложило их в обморок, как немецких культурных женщин от запаха солдатских портянок.
За столом в дубовом кресле с подлокотниками сидел в смокинге и белой рубашке немец с портрета. На вид немцу было лет пятьдесят с небольшим. Впрочем, могло быть и сорок, и шестьдесят. Его лицо ежесекундно как будто изменялось, оставаясь вроде бы неподвижным.
Немец поднялся навстречу, кивнул головой и сказал на чистом русском языке:
– Здравствуйте, товарищи освободители! Как удачно, что вы оказались в нужное время в нужном месте. Я тут, признаться, скучаю один. И сегодня как раз думал – как было бы славно разделить мою скромную трапезу с мужественными воинами восточными славянами. Я не раз гостил в вашей прекрасной стране и имею очень высокое мнение о вашем великом народе. Народе-труженике, народе-художнике, народе-освободителе угнетенных. Я сам не раз бывал угнетен западноевропейскими поработителями и скрывался от них в России. Там, в этой суровой заснеженной стране, я понял, что такое свобода и оценил по достоинству благородство и гостеприимство русских. И теперь я хочу, в знак благодарности, совершить ответный жест. – Он сделал приглашающий жест к столу. – Прошу же, товарищи бойцы, сесть за стол и разделить со мной ужин.
Друзья не знали, что делать. Всё это было как-то уж слишком. Замок этот, портрет какой-то шибздопляцкий – то у него усы отрастают, то очки… А теперь еще этот немец живой… только без зубов… И говорит на чистом русском языке… Может, он шпион из Абвера?.. Или, может, он генерал Власов, вол-чина позорный?.. Но говорил разумно и угощал пожрать… А солдаты усвоили, что от приглашений пожрать в военное время не отказываются. К тому же они так проголодались, что в тишине зала было слышно, как урчат их желудки.
– А чем докажешь, что еда не отравлена? – спросил Стро-палев, грозно сдвинув брови к переносице. – А то мы знаем вас… фашистов…
– Я не фашист никакой, – незнакомец развел руками, – и никогда фашистом не был… Жидомасоном меня еще можно назвать с некоторой натяжкой… Но фашистом – извините… Сами вы фашист, – добавил он обиженным тоном.
– что ты сказал, фриц?! – Мишка перехватил автомат. – Это я-то фашист?!. Да ты за такие слова!.. – Он чуть не задохнулся от ярости. – Я из тебя сейчас сделаю котлету по-киевски! Ты знаешь, что такое котлета по-киевски?!. Ферштеен зи зих?!.
– Да, – ответил немец. – Прекрасно знаю. Свернутое в трубочку мясо курицы со сливочным маслом внутри… Правильно?
Мишка опустил автомат.
– Правильно… – ответил он немцу. – Еще раз меня фашистом назовешь, получишь пулю в живот…
– Больше не назову, – сказал немец, прикладывая ладонь в блестящей черной перчатке к груди. – Теперь я понимаю, что, на ваш взгляд, немцу называться фашистом естественно, а русскому – противоестественно… – Он на мгновение задумался. – Тогда я вас буду называть противофашистами…
– Нечего болтать! – сказал Мишка. – Давай ешь – на что я тебе укажу.
Мишка подошел к столу и стал тыкать пальцами в блюда, а немец их пробовал. Когда немец почти всё перепробовал и с ним ничего не случилось, бойцы сели за стол, положив автоматы на колени.
– Из-за вашей проверки, я так объелся, – немец похлопал себя по животу, – что теперь могу покушать только маленький кусочек пудинга. – Он приподнял крышку с блюда и положил себе на тарелку серебряной ложкой небольшой кусочек пудинга с изюмом. – По моим наблюдениям, русские люди недоверчивы к иностранцам. Это, мне кажется, вызвано неблагородным поведением иностранцев, которые плохо себя ведут в гостях.
– Это точно! – согласился Мишка, накладывая рыбу. – Ведут себя, как свиньи!
– Кто к нам с мечом придет, – добавил Семен, как Александр Невский, – тот от меча и погибнет!
– Хм… – немец ложечкой отломил от пудинга и отправил в рот. – А кто с ложкой придет?.. От ложки, вероятно, погибнет?..
– Да, – сказал Мишка. – Хоть с ложкой, хоть с вилкой!
– Но мы не познакомились… Давайте наполним наши бокалы и выпьем за знакомство. Вы какое вино предпочитаете?
– Мы предпочитаем вино – водку, – ответил за всех Мишка.
– Какую водку? – спросил немец. Мишка насупился.
– Тебе ж говорят – водку!.. А ты говоришь – какую! Водка – это водка! Шнапс!
– Извините, не хотел вас обидеть.
Немец взял со стола темную бутылку и разлил всем по полному бокалу прозрачной жидкости.
– Чего это Ленин делал в пивной? – подозрительно спросил Семен.
– Читал газету и пил кофе с молоком и сахаром…
– Ладно…
– Много раз я замечал в пивной этого странного человека с большим лбом и пронзительными умными глазами. Мне ужасно хотелось с ним познакомиться, но не было повода. Мы, немцы, более скованны, чем русские, и не можем знакомиться просто так. Частенько Ленин приходил в пивную с шахматной доской и играл в шахматы с хозяином заведения на чашку кофе. И вот однажды, когда хозяин Шульман приболел и лежал на втором этаже в постели, Владимир Ильич, оглядев заведение, пригласил меня совершенно запросто сыграть с ним партию. Для русских, как вы сами знаете, обратиться к незнакомцу не составляет никакого труда. Так мы познакомились, и уже через три часа мне казалось, что я знал этого человека всю жизнь. Мы подружились. Позже Ульянов объяснил мне мою проблему с родителями. Он объяснил, что я родился среди буржуазии, а воспитывался среди интеллигентов. Интеллигенты – это говно, а буржуазия – вчерашний день, который скоро похоронят пролетарии всех стран. Когда я это узнал, мне стало легко и свободно.
– Может, ты и врешь, – сказал Семен, – но слова эти чисто ленинские. Потому что никто кроме Ленина не мог сказать так хорошо! Интеллигенция – говно, буржуи – покойники. Выпьем за Ленина! Он вечно живой!
– Именно – вечно живой! – воскликнул Себастьян Коха-узен. – Вы очень хорошо заметили это!
– Хрен ли ты говоришь заметил! У нас все это знают! – гордо ответил солдат.
– Все знают, да не все понимают! – Кохаузен поднял бокал. – Я заметил, что русский знает больше, чем немец понимает!
– В сто раз! – сказал Мишка.
– Как минимум, – добавил Андрей.
– Сравнил жопу с пальцем, – Семен усмехнулся. Выпили.
– Я продолжаю… В семнадцатом году мы сели с Лениным и Надеждой Константиновной Крупской в пломбированный вагон и поехали в Россию делать социалистическую революцию. В этом же вагоне ехали другие революционеры. В том числе Лев Троцкий и Инесса Арманд. Троцкого подсадили немцы, чтобы он вредил по дороге Ленину, мешал ему сосредоточиться на планах вооруженного восстания… Вы не поверите, но в то время у Ленина и Инессы была яркая любовь, какой могут любить друг друга только пламенные революционеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173