— Я как раз сейчас развожусь, так что мне пока не до женщин, — сказал Рой и понадеялся, что Гэнт спросит его, когда намечается последнее разбирательство, или выскажет хотя бы на сей счет какое-либо соображение. Рой вдруг ощутил страстное желание говорить об этом — с кем угодно, с любым, — возможно, что и Гэнту доводилось проходить через все это. Среди полицейских таких людей хватает.
— Округ хорошо знаешь, Рой? — спросил Гэнт, вызвав у него разочарование.
— Еще бы.
— Тогда можешь изучить вон ту карту со значками, — сказал Гэнт, неопределенно махнув рукой на стену и начиная заполнять отчет, который позже, Рой это знал, будет перепечатан и подшит к исковому заявлению.
— Чем мы сегодня займемся, шлюхами?
— Ага, ими самыми. Надо бы обстряпать несколько арестов. Давненько что-то нам ничего стоящего не попадалось. Может, какие голубые объявятся. Когда в журнале недостает записей, мы промышляем по этим мальчикам. Так проще всего.
Рой услышал голоса, и в дверь вошел Филлипс, смуглый юноша с непокорными волосами и жесткими колючими усами.
— Всем привет, — объявил он, швырнув на стол футляр из-под бинокля. Под мышкой он держал «болтушку» — переносную рацию.
— Ты что, прямо из торговой палаты? Или из кабельного телевидения? — спросил Гэнт. — Намечается крупная сделка?
— Может быть, — сказал Филлипс, кивая Рою. — Вчера, когда мы уже собирались разойтись по домам, сюда позвонил тот головорез-стукач, с которым работает Зигги, и сказал, что в «Пещере» сегодня будут крутить порнуху. Не мешает проверить это гнездышко.
— Дьявол, да ведь тамошний бармен, Микки, знает любого из нас как облупленного. Особо там не поработаешь. Я успел у них стольких повязать, что меня они признают, даже если я явлюсь туда переодетый гориллой.
— Для притона, где посетители если не психи, так чокнутые, костюм гориллы — наряд идеальный.
— Бывал в «Пещере»? — спросил Гэнт у Роя.
— Тот голубой бордель, что на Главной? — Рой вспомнил, как в первую же ночь в Центральном ездил туда усмирять драку.
— Да, только там не одни голубые. Хватает и лесбиянок, и садистов, и мазохистов, и наркош, и шлюх, и мошенников, и темных личностей, от проституток-карманщиц до убийц, — уголовнички на любой вкус, причем у каждого свои причуды. Кто бы потрудился там заместо нас, а, Филлипс?
— А ты не догадываешься? — сказал тот и улыбнулся Рою.
— Вот-вот, — сказал Гэнт. — Тебя в здешних краях никто покамест опознать не может.
— Однажды я уже заглядывал туда в форме, — сказал Рой, отправляться в одиночку в «Пещеру» ему отнюдь не улыбалось.
— В форме ты просто безликий самец, выкрашенный в синий цвет, — сказал Гэнт. — А в цивильной одежде никто тебя и не узнает. Послушай, Филлипс, я думаю, старина Рой прекрасно с этим справится.
— Угу, голубенькие пупсики кинутся на такого блондинчика, как мухи на мед, — сказал Филлипс и издал смешок.
Вошли остальные члены дежурной команды. Симеоне и Ранатти были не только напарниками, но и соседями, а потому ездили на работу вместе. Сержант Джакович появился последним. Пока все рассаживались за длинным столом в кабинете, где царил полный хаос, и занимались писаниной, Рой на правах профана, не свыкшегося с установившейся практикой службы в команде «нравов», почитывал рапорты по произведенным арестам. За исключением Гэнта и Джаковича, которых можно было без особого преувеличения назвать людьми пожилыми, его новые коллеги были сплошь молодыми ребятами, немногим старше его самого. Одевались все примерно одинаково: яркие хлопчатобумажные рубашки навыпуск и удобные брюки тоже из хэбэ. Такие не обидно испачкать или разорвать, когда лезешь, к примеру, на дерево или ползешь вдоль темной ограды. Рой это испробовал прошлой ночью, преследуя проститутку с клиентом до дома последнего, где они надеялись пошалить, но только Рой с напарником их все равно упустили: едва те исчезли в подъезде тусклого и выцветшего жилого дома, как какой-то длинный негр с химической завивкой, без сомнения выставленный там в качестве дозорного, вычислил обоих полицейских. Рой обратил внимание, что у всех его товарищей туфли на мягкой резиновой или рифленой подошве, с такой подметкой легко подкрасться, подглядеть или по самый лоб засунуть нос в чужие дела. Рой так до конца и не уверился в том, что хотел бы получить сюда назначение на целых восемнадцать месяцев: он уважал чужие тайны. И подозревал, что от такой секретной слежки попахивает фашизмом. И полагал, что люди, черт бы их побрал, заслуживают доверия и что среди них, о чем бы там ни твердили циничные полицейские, паршивцев — ничтожная малость. Тут он вспомнил замечание — или предостережение? — Дороти о том, что ему никогда по-настоящему не нравилась его работа, но, дьявольщина, чего ж ему еще нужно? — подумал он, работа в «нравах» обещает быть просто захватывающей. По крайней мере с месяц.
— Рой, неси-ка сюда те рапорта, — позвал его Джакович, отодвигая в сторонку свой стул. — Может, тебе будет полезнее сесть вот тут и заодно с чтением этого вранья послушать и другую муть.
— Что еще за вранье? — спросил Ранатти, красивый юноша с глазами с поволокой, носивший поверх тенниски перевернутую вверх тормашками кобуру. Его темно-синяя рубашка с длинными рукавами аккуратно висела на спинке стула, и Ранатти частенько проверял, не сползла ли она на пол.
— Сержант думает, что мы иногда преувеличиваем при составлении рапортов, — пояснил Симеоне Рою. Розовощекий, чуть лопоухий, он выглядел еще моложе Ранатти.
— Мне бы не стоило этого говорить, — сказал Джакович. — Но на деле Руби Шэннон я проверил дюжину оперативников, и вы, ребята, оказались единственными, от кого хоть изредка был какой-то толк.
— Ну что ты ноешь, Джейк, мы же завели на нее дело, ведь так? — просиял Ранатти.
— Так-то оно так, — сказал Джакович, бросив осторожный взгляд сперва на Ранатти, а потом на Симеоне. — Только вот она сообщила мне, что вы ее накололи. Вам известно, что наш лейтенант не желает связываться с арестами по ложному обвинению.
— Ф-уф, никакое оно не ложное, Джейк, — сказал Симеоне, — просто она не устояла перед стариной Россо.
Он ткнул пальцем в сторону ухмыляющегося Ранатти.
— Да, выглядит и впрямь смешно, — сказал Джакович. — Обычно ей ничего не стоит за целый квартал унюхать полицейского, а вот Ранатти, видите ли, ее одурачил. Чушь, посмотрите-ка на него: чистый легавый, только что вернувшийся с патрулирования.
— Нет, ты послушай, Джейк, — сказал Ранатти. — Мы в самом деле подцепили ее на крючок совершенно законным образом. Честно говорю. Я обработал ее в своем неподражаемом стиле: прикинулся лощеным молоденьким итальяшкой, не вылезающим из бильярдных, она и клюнула. Думать не думала, что я из «нравов».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120