Например, на центр боли.
– Это значит, что те, кто разработал желе, должны очень точно знать, как устроен мозг кита, – сказал Фенвик. – Ведь нужно знать, какие центры стимулировать.
– Это можно выяснить, – сказала Оливейра. – Вспомни о работе Джона Лилли.
– Да, – кивнул Эневек, – Лилли был первым, кто имплантировал электроды в мозг животных, чтобы возбуждать центры боли и удовольствия. Он доказал, что можно целенаправленно внушить животному радость или боль, ярость или страх. Обезьянам, заметьте. И это было ещё в 60-е годы!
– Всё хорошо, – сказал Форд, – когда ты кладёшь обезьяну на операционный стол и вживляешь электроды куда хочешь. Но ведь желе внедрялось китам через ухо. Даже если ты загонишь такую штуку в череп кита, откуда тебе знать, что она там распределится нужным тебе образом и… ну, нажмёт на нужные кнопки?
Эневек пожал плечами. Он был твёрдо убеждён, что субстанция в головах китов делала именно это, но не имел ни малейшего представления, как она это делала.
– Может, кнопок не так уж много, – задумался он. – Может…
Дверь открылась, заглянул кто-то из лаборантов:
– Доктор Оливейра? Вас требуют в закрытый бокс. Срочно.
Оливейра оглядела коллег:
– Кто со мной?
* * *
Закрытая лаборатория
Вертолёт Йохансона приземлился около института, когда крабов уже доставили туда. Ассистент долго вёл его по подземным коридорам и открыл тяжёлую дверь под световым табло, предупреждающим о смертельной опасности. Йохансон оглядел учёных и обслуживающий персонал закрытого блока. Он узнал Роше, Эневека и Форда. Оливейра и Фенвик разговаривали с Рубиным и Вандербильтом. Заметив Йохансона, Рубин подошёл и пожал ему руку:
– У нас не было случая перемолвиться словом. Вы непременно должны рассказать мне об этих червях… – Рубин указал на стальную дверь: – Совсем недавно здесь были склады, но армия быстро оборудовала герметичную лабораторию. Высший стандарт надёжности.
– Вы тоже пойдёте туда? – спросил Йохансон.
– И я, и доктор Оливейра.
– Я думал, эксперт по ракообразным у нас Роше.
– Тут каждый – эксперт по всему. – К ним подошёл Вандербильт и по-простецки ударил Йохансона по плечу. От церэушника попахивало потом. – Наши яйцеголовые решили собрать в одну пиццу специалистов всех мастей. А уж на вас Ли просто помешалась. Она бы коротала с вами дни и ночи, лишь бы разузнать, что вы там себе думаете. – Он рассмеялся. – Или, может, ей ещё чего надо, а?
Йохансон ответил ему холодной улыбкой:
– Почему бы вам не спросить у неё?
– Уже спрашивал, – невозмутимо сказал Вандербильт. – Боюсь, мой друг, вам придётся смириться с тем, что она действительно интересуется только вашей головой. Она считает, что вы что-то знаете.
– Ей показалось.
Вандербильт оценивающе оглядел его:
– Неужто не завалялось какой-нибудь любопытной теории?
– Я и вашу теорию нахожу достаточно любопытной.
– Да, ничего, пока не появилось лучшей. Сейчас вы отправитесь за стальную дверь, доктор. Подумайте о том, что у нас в Америке называют синдромом войны в Персидском заливе. В 1991 году Америка оценивала свои потери в Кувейте как очень небольшие, но впоследствии четверть всех участников заболела загадочным недугом. Он оказался более мягкой формой того, что вызывает Pfiesteria. Потеря памяти, проблемы с концентрацией, повреждение внутренних органов. Мы подозреваем, что люди подцепили какую-то заразу, – они были поблизости, когда взрывали иракские запасы оружия. Тогда мы грешили на зарин, но вполне возможно, что иракцы разработали и биологический возбудитель. Патогенами располагает половина исламского мира. Ничего не стоит путём генетических манипуляций превратить безобидные бактерии или вирусы в маленьких киллеров.
– Вы считаете, мы имеем дело именно с ними?
– Я считаю, неплохо бы вам посадить тётю Ли к себе в лодку. – Вандербильт подмигнул ему. – Между нами, она слегка чокнутая.
– Я не заметил.
– Смотрите, я вас предупредил.
Оливейра указала на стальную дверь:
– Приступим к делу. Роше, Йохансон и Рубин.
– А я? Разве вам не нужен телохранитель? – ухмыльнулся Вандербильт.
– Очень трогательно, Джек. – Она оглядела его. – К сожалению, костюмы вашего размера все заняты.
Они вчетвером прошли в первое из шлюзовых помещений. Система была задумана так, что шлюзы перекрывались по очереди. С потолка смотрела камера. У стены висели четыре ярко-жёлтых защитных костюма с прозрачными шлемами, перчатками и чёрными сапогами.
– Обычно мы сперва инструктируем по технике безопасности, – сказала Оливейра, – но сейчас на это нет времени. Костюм – это треть вашей защиты. На его счёт можете не беспокоиться. Он сделан из запаянного поливинилхлорида. Остальные две трети – это осторожность и внимание.
Йохансон надел жилетку, задача которой состояла в том, чтобы равномерно распределять внутри скафандра вдуваемый воздух.
– Воздух вводится так, что внутри создаётся повышенное давление. Важно, чтобы тяга была от вас наружу. Избытки выходят через вентиль. Подачу воздуха можете регулировать сами, но нужды в этом нет.
Облачившись в костюмы, они вошли во второй шлюз. Йохансон услышал приглушённый голос Оливейра и отметил, что теперь связь идёт по радио.
– В лаборатории давление, наоборот, понижено. Чтобы ничто не проникло наружу. Пол из непроницаемого бетона, окна с бронированными стёклами. Никаких стоков отсюда нет, отработанная вода стерилизуется здесь же. С внешним миром мы сообщаемся по радио, по факсу или через компьютер. Каждый уголок оборудован видеокамерой.
– На случай, если кто откинет копыта, чтобы видео осталось на память, – раздался в громкоговорителе голос Вандербильта.
Йохансон увидел, как Оливейра закатила глаза.
В своих костюмах, подсоединённых к шлангам, они походили на космонавтов, высадившихся на Марсе. Лаборатория напоминала кухню ресторана: с холодильными камерами и белыми подвесными шкафами. У одной стены стояли ёмкости с замороженными в жидком азоте вирусными культурами и другими организмами. Всё внутреннее оборудование имело скруглённые края, чтобы невзначай не порвать защитный костюм. Оливейра показала кнопки тревоги, подвела всех к столу и открыла ванночку.
В воде безжизненно плавали маленькие белые крабы.
– Гадость! – вырвалось у Рубина.
Оливейра взяла металлическую лопатку и потрогала ею по очереди всех животных. Ни одно не пошевелилось.
– Дохлые.
– В путь, по словам Ли, они отправились живыми, – сказал Йохансон и нагнулся, внимательно рассматривая крабов. – Вон тот, слева, вроде дёрнул лапкой.
Оливейра выложила краба на стол. Он несколько секунд сидел тихо, потом внезапно побежал к краю стола. Оливейра вернула его назад. Краб не сопротивлялся, но когда его отпустили, снова попытался бежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242
– Это значит, что те, кто разработал желе, должны очень точно знать, как устроен мозг кита, – сказал Фенвик. – Ведь нужно знать, какие центры стимулировать.
– Это можно выяснить, – сказала Оливейра. – Вспомни о работе Джона Лилли.
– Да, – кивнул Эневек, – Лилли был первым, кто имплантировал электроды в мозг животных, чтобы возбуждать центры боли и удовольствия. Он доказал, что можно целенаправленно внушить животному радость или боль, ярость или страх. Обезьянам, заметьте. И это было ещё в 60-е годы!
– Всё хорошо, – сказал Форд, – когда ты кладёшь обезьяну на операционный стол и вживляешь электроды куда хочешь. Но ведь желе внедрялось китам через ухо. Даже если ты загонишь такую штуку в череп кита, откуда тебе знать, что она там распределится нужным тебе образом и… ну, нажмёт на нужные кнопки?
Эневек пожал плечами. Он был твёрдо убеждён, что субстанция в головах китов делала именно это, но не имел ни малейшего представления, как она это делала.
– Может, кнопок не так уж много, – задумался он. – Может…
Дверь открылась, заглянул кто-то из лаборантов:
– Доктор Оливейра? Вас требуют в закрытый бокс. Срочно.
Оливейра оглядела коллег:
– Кто со мной?
* * *
Закрытая лаборатория
Вертолёт Йохансона приземлился около института, когда крабов уже доставили туда. Ассистент долго вёл его по подземным коридорам и открыл тяжёлую дверь под световым табло, предупреждающим о смертельной опасности. Йохансон оглядел учёных и обслуживающий персонал закрытого блока. Он узнал Роше, Эневека и Форда. Оливейра и Фенвик разговаривали с Рубиным и Вандербильтом. Заметив Йохансона, Рубин подошёл и пожал ему руку:
– У нас не было случая перемолвиться словом. Вы непременно должны рассказать мне об этих червях… – Рубин указал на стальную дверь: – Совсем недавно здесь были склады, но армия быстро оборудовала герметичную лабораторию. Высший стандарт надёжности.
– Вы тоже пойдёте туда? – спросил Йохансон.
– И я, и доктор Оливейра.
– Я думал, эксперт по ракообразным у нас Роше.
– Тут каждый – эксперт по всему. – К ним подошёл Вандербильт и по-простецки ударил Йохансона по плечу. От церэушника попахивало потом. – Наши яйцеголовые решили собрать в одну пиццу специалистов всех мастей. А уж на вас Ли просто помешалась. Она бы коротала с вами дни и ночи, лишь бы разузнать, что вы там себе думаете. – Он рассмеялся. – Или, может, ей ещё чего надо, а?
Йохансон ответил ему холодной улыбкой:
– Почему бы вам не спросить у неё?
– Уже спрашивал, – невозмутимо сказал Вандербильт. – Боюсь, мой друг, вам придётся смириться с тем, что она действительно интересуется только вашей головой. Она считает, что вы что-то знаете.
– Ей показалось.
Вандербильт оценивающе оглядел его:
– Неужто не завалялось какой-нибудь любопытной теории?
– Я и вашу теорию нахожу достаточно любопытной.
– Да, ничего, пока не появилось лучшей. Сейчас вы отправитесь за стальную дверь, доктор. Подумайте о том, что у нас в Америке называют синдромом войны в Персидском заливе. В 1991 году Америка оценивала свои потери в Кувейте как очень небольшие, но впоследствии четверть всех участников заболела загадочным недугом. Он оказался более мягкой формой того, что вызывает Pfiesteria. Потеря памяти, проблемы с концентрацией, повреждение внутренних органов. Мы подозреваем, что люди подцепили какую-то заразу, – они были поблизости, когда взрывали иракские запасы оружия. Тогда мы грешили на зарин, но вполне возможно, что иракцы разработали и биологический возбудитель. Патогенами располагает половина исламского мира. Ничего не стоит путём генетических манипуляций превратить безобидные бактерии или вирусы в маленьких киллеров.
– Вы считаете, мы имеем дело именно с ними?
– Я считаю, неплохо бы вам посадить тётю Ли к себе в лодку. – Вандербильт подмигнул ему. – Между нами, она слегка чокнутая.
– Я не заметил.
– Смотрите, я вас предупредил.
Оливейра указала на стальную дверь:
– Приступим к делу. Роше, Йохансон и Рубин.
– А я? Разве вам не нужен телохранитель? – ухмыльнулся Вандербильт.
– Очень трогательно, Джек. – Она оглядела его. – К сожалению, костюмы вашего размера все заняты.
Они вчетвером прошли в первое из шлюзовых помещений. Система была задумана так, что шлюзы перекрывались по очереди. С потолка смотрела камера. У стены висели четыре ярко-жёлтых защитных костюма с прозрачными шлемами, перчатками и чёрными сапогами.
– Обычно мы сперва инструктируем по технике безопасности, – сказала Оливейра, – но сейчас на это нет времени. Костюм – это треть вашей защиты. На его счёт можете не беспокоиться. Он сделан из запаянного поливинилхлорида. Остальные две трети – это осторожность и внимание.
Йохансон надел жилетку, задача которой состояла в том, чтобы равномерно распределять внутри скафандра вдуваемый воздух.
– Воздух вводится так, что внутри создаётся повышенное давление. Важно, чтобы тяга была от вас наружу. Избытки выходят через вентиль. Подачу воздуха можете регулировать сами, но нужды в этом нет.
Облачившись в костюмы, они вошли во второй шлюз. Йохансон услышал приглушённый голос Оливейра и отметил, что теперь связь идёт по радио.
– В лаборатории давление, наоборот, понижено. Чтобы ничто не проникло наружу. Пол из непроницаемого бетона, окна с бронированными стёклами. Никаких стоков отсюда нет, отработанная вода стерилизуется здесь же. С внешним миром мы сообщаемся по радио, по факсу или через компьютер. Каждый уголок оборудован видеокамерой.
– На случай, если кто откинет копыта, чтобы видео осталось на память, – раздался в громкоговорителе голос Вандербильта.
Йохансон увидел, как Оливейра закатила глаза.
В своих костюмах, подсоединённых к шлангам, они походили на космонавтов, высадившихся на Марсе. Лаборатория напоминала кухню ресторана: с холодильными камерами и белыми подвесными шкафами. У одной стены стояли ёмкости с замороженными в жидком азоте вирусными культурами и другими организмами. Всё внутреннее оборудование имело скруглённые края, чтобы невзначай не порвать защитный костюм. Оливейра показала кнопки тревоги, подвела всех к столу и открыла ванночку.
В воде безжизненно плавали маленькие белые крабы.
– Гадость! – вырвалось у Рубина.
Оливейра взяла металлическую лопатку и потрогала ею по очереди всех животных. Ни одно не пошевелилось.
– Дохлые.
– В путь, по словам Ли, они отправились живыми, – сказал Йохансон и нагнулся, внимательно рассматривая крабов. – Вон тот, слева, вроде дёрнул лапкой.
Оливейра выложила краба на стол. Он несколько секунд сидел тихо, потом внезапно побежал к краю стола. Оливейра вернула его назад. Краб не сопротивлялся, но когда его отпустили, снова попытался бежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242