Не хватало только бантика или ленты в волосах.
Это заставило меня задуматься над ее превращениями. В кафе на Сайгусе мне она показалась ничем не примечательной женщиной, по возрасту не моложе тридцати пяти. Встретившись с ней вчера у нее дома, я изменил нижний предел возраста на двадцать пять, отметив, кроме того, что она все же примечательная особа. А сегодня я вообще зашел в тупик с определением возраста, и единственное, что я мог с уверенностью сказать по этому поводу, было то, что Марго уже достигла совершеннолетия. В противном случае у нее просто возникли бы проблемы с самостоятельными межпланетными путешествиями. Что же касается внешности… Ну, чтобы не заметить такую женщину в толпе, нужно быть слепым, причем непременно от рождения.
Вывод напрашивался только один: Маргарет умела очень ловко манипулировать впечатлением, производимым ею на окружающих. Такое казалось мне почти невозможным, однако за все годы странствий, прошедшие после окончания университета, я так и не приобрел качества, совершенно необходимого любому настоящему ученому, – игнорировать очевидные факты в пользу своих убеждений. Поэтому меня снова потянуло на мрачные мысли, изрядно отдающие цинизмом или паранойей. Чем сильнее мне нравилась Маргарет, тем больше я подозревал, что все ее поведение – это спектакль для одного зрителя. Для меня.
Но в том-то и закавыка, что она была естественна. А тогда, в кафе? Сейчас мне казалось, что тот холодный голос без эмоций принадлежал не ей. Но зачем себя обманывать – я видел ее другой. И два образа просто не уживались друг с другом в моей голове. Что-то здесь неправда, и хотел бы я знать что.
– Посмотрите-ка сюда, – позвала меня Маргарет. Там, где она стояла, тропинка делала поворот, уходя куда-то вправо, так что мне не было видно, что она там хотела показать. Я подошел поближе.
Объектом, привлекшим внимание моей спутницы, было огромное дерево неизвестной мне породы. Оно стояло отдельно от других, но выделялось не только этим. Оно было старым.
Вообще-то, до этого я не видел в парке старых деревьев. Ничего удивительного, ведь Менигуэн был заселен людьми только около шестисот лет назад. Причем, как я предполагаю, основав колонию, люди не бросились сразу же размечать территорию под парк. Это было еще позже.
Уже поэтому дерево, указанное Маргарет, заслуживало особого внимания.
Но его возраст все-таки как-то отступал на второй план в глазах впервые увидевшего его в сравнении с весьма экстравагантным внешним видом. Дело в том, что этот древний гигант носил на себе явственные отпечатки удара молнии.
Я посмотрел на небо. Там по-прежнему не было ни облачка.
– В наблюдательности вам не откажешь, – заметила Маргарет. – Это действительно след от удара молнии. И это дерево хранит свою историю. Хотя я не знаю, что в ней правда, а что вымысел.
– Какая же это история? – я продолжал с интересом рассматривать местного старожила. Большая часть его ветвей еще зеленела, вбирая дневной свет маленькими листочками причудливо изрезанной формы. Но с одной стороны листьев не было вообще, и сухие ветки, торчащие в небо, безнадежно портили впечатление. Взятое в целом дерево представляло собой прекрасный символ единства жизни и смерти – более наглядный, чем старые восточные символы мудрости.
Маргарет тоже о чем-то задумалась, не спеша отвечать на мой вопрос. Мы остановились.
– Пойдемте, – наконец предложила моя спутница после довольно длительного молчания. – А история, кстати, поучительная. Когда на Менигуэн прилетели первые колонисты, они высадились не где-нибудь, а именно здесь, на территории нынешнего Калго. Даже здание их мэрии сохранилось – оно совсем недалеко отсюда. Если хотите, мы можем сходить туда. Сейчас это музей… В общем, первые колонисты жили в этом самом районе. Климат тогда был, – Маргарет пожала плечами, – ну, такой, как и сейчас. Любопытно, что за всю историю Калго здесь не прошел даже слабенький дождик. Кажется, такая погода стояла здесь всегда. Вот кроме одного случая, который в наши дни многие считают просто забытой сказкой.
– Вы меня уже заинтриговали. Что за сказка?
– Шериф полиции поселка Калго любил поиграть в карты. Играл он не очень хорошо, но, поскольку имел за своими плечами поддержку полицейского департамента, его побаивались. Сейчас это кажется смешным, однако тогда все было по-другому. Тем более что Менигуэн оказался отрезанным от остального цивилизованного мира.
Шерифа побаивались. А потому он никогда не проигрывал по-крупному. Порой его противникам приходилось мухлевать против себя, лишь бы не оставить почтенного власть имущего недовольным игрой. Так шериф играл, играл – и через некоторое время окончательно уверовал в свое везение. И как-то, немного перебрав хорошего пива, он вызвал на карточный поединок лучшего игрока в Калго – совсем молодого парня, которому казино не раз предлагало работу. Тот долго отказывался. Шериф начал кипятиться и силой усадил парня за стол. Ларри – так звали парня – молча встал и направился прочь. Шериф схватил его за руку и бросил на стул, начав угрожать. Свидетели утверждали, что в этот момент обычно спокойный Ларри едва сдержал себя, чтобы не сорваться. Он сказал:
– Хорошо! Будь по-вашему. Только приготовьте свои деньги заранее.
– Парень, – рассмеялся шериф, – я буду настолько благородным, что отдам тебе все, что ты сегодня проиграешь. Не могу же я оставить хорошего человека без цента в кармане!
Они начали играть. Ларри с самого начала взял круто, играя в полную силу. Столпившиеся вокруг стола наблюдатели сперва возбужденно гудели, а потом постепенно затихли, следя за игрой со все нараставшим ужасом. Шериф с каждым новым поражением мрачнел все больше, но упрямство не позволяло ему отказаться от игры и уйти. Он неумолимо проигрывал все свое состояние.
Когда к Ларри перешел особняк шерифа, где тот жил со своей женой и детьми, начальник полиции предложил сделать перерыв.
– Не везет мне что-то сегодня, – простодушно заявил он. – Пойду вдохну свежего воздуха. Может, и удачу поймаю. Но я обязательно отыграюсь!
Он вышел из помещения. На Ларри сразу же обрушились со всех сторон:
– Ты в своем уме?!
– Шериф тебя с потрохами сожрет!
– Он не из тех, кто прощает другим свои ошибки!
– Прекрати! Все и так знают, что ты играешь лучше!
Однако Ларри только сжал зубы:
– Отстаньте! Он сам напросился.
Через некоторое время вернулся шериф в компании нескольких человек. Теперь в его взгляде сквозила подозрительность.
– Слушай, парень. Я тут поговорил со знающими людьми, и они подсказали мне, что ты любитель помухлевать. Ладно, так и быть, я оставляю это дело без внимания, хотя ты знаешь, что полагается за такие вещи по нашим законам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Это заставило меня задуматься над ее превращениями. В кафе на Сайгусе мне она показалась ничем не примечательной женщиной, по возрасту не моложе тридцати пяти. Встретившись с ней вчера у нее дома, я изменил нижний предел возраста на двадцать пять, отметив, кроме того, что она все же примечательная особа. А сегодня я вообще зашел в тупик с определением возраста, и единственное, что я мог с уверенностью сказать по этому поводу, было то, что Марго уже достигла совершеннолетия. В противном случае у нее просто возникли бы проблемы с самостоятельными межпланетными путешествиями. Что же касается внешности… Ну, чтобы не заметить такую женщину в толпе, нужно быть слепым, причем непременно от рождения.
Вывод напрашивался только один: Маргарет умела очень ловко манипулировать впечатлением, производимым ею на окружающих. Такое казалось мне почти невозможным, однако за все годы странствий, прошедшие после окончания университета, я так и не приобрел качества, совершенно необходимого любому настоящему ученому, – игнорировать очевидные факты в пользу своих убеждений. Поэтому меня снова потянуло на мрачные мысли, изрядно отдающие цинизмом или паранойей. Чем сильнее мне нравилась Маргарет, тем больше я подозревал, что все ее поведение – это спектакль для одного зрителя. Для меня.
Но в том-то и закавыка, что она была естественна. А тогда, в кафе? Сейчас мне казалось, что тот холодный голос без эмоций принадлежал не ей. Но зачем себя обманывать – я видел ее другой. И два образа просто не уживались друг с другом в моей голове. Что-то здесь неправда, и хотел бы я знать что.
– Посмотрите-ка сюда, – позвала меня Маргарет. Там, где она стояла, тропинка делала поворот, уходя куда-то вправо, так что мне не было видно, что она там хотела показать. Я подошел поближе.
Объектом, привлекшим внимание моей спутницы, было огромное дерево неизвестной мне породы. Оно стояло отдельно от других, но выделялось не только этим. Оно было старым.
Вообще-то, до этого я не видел в парке старых деревьев. Ничего удивительного, ведь Менигуэн был заселен людьми только около шестисот лет назад. Причем, как я предполагаю, основав колонию, люди не бросились сразу же размечать территорию под парк. Это было еще позже.
Уже поэтому дерево, указанное Маргарет, заслуживало особого внимания.
Но его возраст все-таки как-то отступал на второй план в глазах впервые увидевшего его в сравнении с весьма экстравагантным внешним видом. Дело в том, что этот древний гигант носил на себе явственные отпечатки удара молнии.
Я посмотрел на небо. Там по-прежнему не было ни облачка.
– В наблюдательности вам не откажешь, – заметила Маргарет. – Это действительно след от удара молнии. И это дерево хранит свою историю. Хотя я не знаю, что в ней правда, а что вымысел.
– Какая же это история? – я продолжал с интересом рассматривать местного старожила. Большая часть его ветвей еще зеленела, вбирая дневной свет маленькими листочками причудливо изрезанной формы. Но с одной стороны листьев не было вообще, и сухие ветки, торчащие в небо, безнадежно портили впечатление. Взятое в целом дерево представляло собой прекрасный символ единства жизни и смерти – более наглядный, чем старые восточные символы мудрости.
Маргарет тоже о чем-то задумалась, не спеша отвечать на мой вопрос. Мы остановились.
– Пойдемте, – наконец предложила моя спутница после довольно длительного молчания. – А история, кстати, поучительная. Когда на Менигуэн прилетели первые колонисты, они высадились не где-нибудь, а именно здесь, на территории нынешнего Калго. Даже здание их мэрии сохранилось – оно совсем недалеко отсюда. Если хотите, мы можем сходить туда. Сейчас это музей… В общем, первые колонисты жили в этом самом районе. Климат тогда был, – Маргарет пожала плечами, – ну, такой, как и сейчас. Любопытно, что за всю историю Калго здесь не прошел даже слабенький дождик. Кажется, такая погода стояла здесь всегда. Вот кроме одного случая, который в наши дни многие считают просто забытой сказкой.
– Вы меня уже заинтриговали. Что за сказка?
– Шериф полиции поселка Калго любил поиграть в карты. Играл он не очень хорошо, но, поскольку имел за своими плечами поддержку полицейского департамента, его побаивались. Сейчас это кажется смешным, однако тогда все было по-другому. Тем более что Менигуэн оказался отрезанным от остального цивилизованного мира.
Шерифа побаивались. А потому он никогда не проигрывал по-крупному. Порой его противникам приходилось мухлевать против себя, лишь бы не оставить почтенного власть имущего недовольным игрой. Так шериф играл, играл – и через некоторое время окончательно уверовал в свое везение. И как-то, немного перебрав хорошего пива, он вызвал на карточный поединок лучшего игрока в Калго – совсем молодого парня, которому казино не раз предлагало работу. Тот долго отказывался. Шериф начал кипятиться и силой усадил парня за стол. Ларри – так звали парня – молча встал и направился прочь. Шериф схватил его за руку и бросил на стул, начав угрожать. Свидетели утверждали, что в этот момент обычно спокойный Ларри едва сдержал себя, чтобы не сорваться. Он сказал:
– Хорошо! Будь по-вашему. Только приготовьте свои деньги заранее.
– Парень, – рассмеялся шериф, – я буду настолько благородным, что отдам тебе все, что ты сегодня проиграешь. Не могу же я оставить хорошего человека без цента в кармане!
Они начали играть. Ларри с самого начала взял круто, играя в полную силу. Столпившиеся вокруг стола наблюдатели сперва возбужденно гудели, а потом постепенно затихли, следя за игрой со все нараставшим ужасом. Шериф с каждым новым поражением мрачнел все больше, но упрямство не позволяло ему отказаться от игры и уйти. Он неумолимо проигрывал все свое состояние.
Когда к Ларри перешел особняк шерифа, где тот жил со своей женой и детьми, начальник полиции предложил сделать перерыв.
– Не везет мне что-то сегодня, – простодушно заявил он. – Пойду вдохну свежего воздуха. Может, и удачу поймаю. Но я обязательно отыграюсь!
Он вышел из помещения. На Ларри сразу же обрушились со всех сторон:
– Ты в своем уме?!
– Шериф тебя с потрохами сожрет!
– Он не из тех, кто прощает другим свои ошибки!
– Прекрати! Все и так знают, что ты играешь лучше!
Однако Ларри только сжал зубы:
– Отстаньте! Он сам напросился.
Через некоторое время вернулся шериф в компании нескольких человек. Теперь в его взгляде сквозила подозрительность.
– Слушай, парень. Я тут поговорил со знающими людьми, и они подсказали мне, что ты любитель помухлевать. Ладно, так и быть, я оставляю это дело без внимания, хотя ты знаешь, что полагается за такие вещи по нашим законам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88