– Тогда приступим к обряду. – Соджо-лама достал шкатулку с разноцветными кристаллами. – Эти камни помогут вам узнать правду о вашей жизни. Кем вы были, кто есть и кем можете стать. Это сокровенное знание – привилегия просветленных Будд, Храмовников и членов Братства. Только они могут обладать всей полнотой знания о собственной карме и могут воздействовать на ментальное поле других людей.
Соджо-лама разложил драгоценные камни в определенном порядке, и ритуал начался…
Андрей не мог сказать, что с ним произошло нечто сверхъестественное. Пока Соджо-лама шептал что-то, Андрей погрузился в глубокий сон. Но, когда он проснулся, ему на память пришли многие вещи, которые случились задолго до его теперешнего рождения. Он понял, что прожил достаточно много жизней, чтобы наконец понять и переосмыслить ошибки, заблуждения и грехи прошлых своих воплощений. Иногда эти воспоминания, эти краткие эпизоды жгли его раскаленным железом. Они всегда являлись ему неожиданно, чаще во сне, и прокручивались с невероятной скоростью. Но он успевал запомнить то главное, что содержалось в них. На что провидение считало нужным обратить его внимание.
Он часто теперь вспоминал слова Соджо-ламы о том, что все наше бытие – это лишь сон Адуна. Сон, пронизывающий века и тысячелетия; сон, в котором Адун видит всех нас, как и Андрей видит во сне все эти отрывочные эпизоды своей прошлой жизни. Андрей понимал, что дефиниция «сон» не совсем верна, скорее, это какое-то особое спонтанное состояние сознания, в котором есть место всем мировым вещам и явлениям и в котором живем все мы. Снимся ли мы Адуну, думает ли он о нас, мы есть благодаря ему. Его мысль рождает образ, образ рождает нас. И этот круговорот Мировой Идеи бесчисленное множество раз порождает, сталкивает и уничтожает мириады миров и вещей по всей Вселенной. И в тысячный раз Андрей подумал о том, что прав был великий мыслитель Гегель, утверждая, что все разумное – действительно, а действительное – разумно. В этом была истина, как и в том сне, что снился ему, летящему сейчас над Атлантикой.
Глава 10. Рождение
Земля.
Европейский сектор. Мостар
Толпа все время прибывала. Колонна вытянулась от самого Мостара. И по мере приближения к базе в рядах демонстрантов уже насчитывалось никак не меньше трехсот тысяч человек.
Энрике с приближенными соратниками шел впереди. Это был решающий день. Настало время показать властям, что антигалактическое движение есть сила, с которой нельзя не считаться. Солнце поднялось высоко и бросило жгучие лучи на вождя антигалактистов. Энрике снял свой замечательный серебристый пиджак и небрежно швырнул его в сторону, зная, что пиджаку не дадут упасть, а аккуратно подхватят и сберегут. Почти сорок километров пешком – это вам не шутка. Но так было надо. Надо – и он шел. В свои сорок три года он не мог вписаться не в один официальный институт, и ему с его деятельной энергией не оставалось ничего иного, как основать и возглавить какое-либо протестное движение Энрике был горд своим движением и сейчас радостно, хотя и несколько задыхаясь, маршировал впереди колонны.
Время от времени он включал микрофон, и колонну оглушали лозунги, усиленные машинами-ретрансляторами:
– Наш дом – Земля! Не отдадим чудовищам Землю! Предательское правительство Донована – в отставку!
Толпа, взбудораженная пламенными призывами, откликалась негодующими возгласами. Перекрыв встречную полосу, колонну демонстрантов сопровождали несколько сине-белых полицейских машин.
Энрике, несмотря на усталость, чувствовал себя на подъеме. Он понял, что после выступления генерала Конахена пробил его звездный час. Еще месяц назад он не собрал бы на подобную акцию и трех сотен человек, а теперь за ним шагали по меньшей мере триста тысяч. Люди, прознав, что на Земле клонируют зоргов, прибывали даже с колоний. И Энрике старался не обмануть их ожиданий. Они приехали митинговать и бунтовать – они это получат. Они разнесут эту базу к чертям собачьим, и тогда империалистическому правлению Донована придет конец. Энрике отлично знал, какие требования предъявляет к нему исторический момент. И уж коль скоро история вынесла его на гребне вулканической энергии этих людей, свой звездный час он не упустит. Иначе никто и никогда не будет его слушать.
– Энрике, только что сообщили, что на базе идут приготовления. Туда стягиваются войска. Пригнали даже танки, – сообщил Ян Зулевский, его помощник и соратник по борьбе.
– Тем лучше, Ян, – ответил Энрике с невозмутимостью римских императоров, решающих участь побежденных на гладиаторских поединках – Мы покажем им, что ничего не боимся. Нас ничто не остановит. Это решающий момент, другого такого не представится. Или мы заявим о себе, или о нас попросту вытрут ноги.
– Я боюсь, что прольется кровь, Энрике. Они могут не сдаться. Откроют огонь. За нами тысячи человек!
– Поэтому и не откроют. Если будут стрелять или противодействовать, Донован слетит сразу же. В Нью-Порте уже поднимаются.
– Все-таки законы на их стороне. Массовые беспорядки и все такое прочее…
– Массовые беспорядки зачастую перерастают в революции. И революционеры, эти парии прошлого режима, становятся мировыми лидерами.
– Я боюсь за людей, Энрике…
– Спроси у них. Каждый из этой толпы готов умереть за правое дело. Они знают, на что идут. А чего боишься ты, Ян? Умереть? – Энрике повернулся и взглянул в лицо помощника.
– Нет, Энрике, я до конца с тобой!
– Вот и отлично, Ян. Я не сомневался в тебе. После того как мы вытащим из этой клоаки и растопчем зоргов, мы примемся за Донована. На этот раз ему несдобровать. За нами сила миллионов! – с пафосом воскликнул Трухильо. Почувствовав новый прилив пассионарности, он врубил микрофон, и над колонной разнесся его очередной пламенный призыв.
Первый сектор Протосса, Аиур.
Большой зал заседаний Сената
Претор Арекс опоздал к началу заседания Сената. Но тому были уважительные причины: до последней минуты он ждал известий с Земли. И как только его колесница приземлилась у здания Сената, он вбежал по ступеням на портик и кинулся в кабину, где был установлен пси-репликатор. Сканер зажужжал, по лицу претора скользнули полосы белого света, на мгновение ослепившие его, и через пару секунд полная копия его пси-составляющей была готова. Мир стал намного ярче, радостнее и доступнее. Арекс покосился на тело, оставшееся лежать под пси-репликатором. Последние пятьдесят лет он использовал клонированное тело легендарного мудреца прошлого Пириутида.
«Да, старик, ты несколько поизносился и поднадоел. Пора бы тебя поменять», – подумал Арекс, но тут же почувствовал жалость к своей телесной оболочке. К претору Арексу в образе древнего философа Пириутида на Протоссе давно привыкли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172