Офицеры вывернули шеи, оторопело уставились на наглеца. Адъютант даже
руками всплеснул от неожиданности и обомлел, не зная, как быть. Генерал
угрюмо, с заведомой неприязнью смотрел на дерзкого верзилу; было видно,
как его разбирает злость.
- Капитан? - переспросил он брезгливо.
- Так точно. Воздушно-десантные войска, - отрапортовал Першин с
прежней незамутненностью во взгляде.
- А что ж вести себя не умеете? - с каменной, начальственной тяжестью
спросил генерал, как бы сдерживаясь через силу, чтобы не расплескать свой
гнев.
- Никак нет. Умею, - браво возразил Першин, держа грудь колесом.
- Это я во всем виновата! - гибко и плавно возникла из-за спины
Першина генеральская дочь.
- Что?! - опешил генерал, чувствуя, что за всем этим что-то кроется,
но что - он понять не мог. - Ты в своем уме?!
- Я его соблазнила!
- Как?! - еще больше оторопел генерал.
- Лаской, угрозой... Ну как соблазняют... Наобещала с три короба:
мол, в мужья возьму. Припугнула как следует: откажет - из армии уволю, у
меня отец генерал. Он и сдался.
Подчиненные генерала стояли ни живы, ни мертвы, от напряжения у них
остекленели глаза; устав на этот счет молчал, никто не знал, как себя
вести. Адъютант едва сдерживался, ему стоило большого труда не растянуть
рот в улыбке. Генерал почувствовал, что становится посмешищем.
Лиза объявила семейный совет, попросила всех выйти, в кабинет позвали
мать. Першин вышел вместе с адъютантом и другими офицерами, все на всякий
случай поглядывали на него дружелюбно и держались приветливо, как с
возможным будущим начальством.
Спустя время дверь кабинета приоткрылась, Лиза поманила Першина
рукой. Першин с порога понял, что гроза миновала: мать взглянула на него с
интересом, и генерал уже не казался таким враждебным и неприступным, хотя
и пыжился монументально, как будто принимал парад.
- Что дальше? - спросил он хмуро, но мирно.
- Наверное, назад пошлют, - неопределенно пожал плечами Першин. - На
войну.
- Не пошлют, - твердо возразил генерал, словно это было уже решено.
- Лизонька сказала, что вы учиться хотите? - приветливо обратилась к
Андрею хозяйка дома.
- Да, если уволят, - подтвердил Першин.
- Что значит уволят? Откуда? - непонимающе поднял брови генерал, и в
глазах у него мелькнула досада, как часто случается с обремененными
властью людьми, когда они чего-то не понимают.
- Из армии...
- Из армии? - переспросил генерал, словно ослышался. - Почему?
- Я хочу уйти из армии, - сказал Першин, понимая, что наносит
генералу смертельную обиду.
- Как уйти?! Зачем?! - досада генерала росла и на глазах крепла. - Не
понимаю. Боевой офицер! Награды! Ранение! В армии таких ценят! Прямой путь
в академию!
- Я не хочу оставаться в армии. Хватит с меня Афганистана, - гнул
свое Першин с некоторым занудством в голосе.
- Я уже сказал: в Афганистан не пошлют. Что касается армии... чем это
она тебе не нравится? - ревниво, желчно спросил генерал.
- Не нравится, - ответил Першин и умолк.
Как ему объяснить, он все равно ничего не поймет, а спорить,
доказывать - пустая затея, сотрясание воздуха.
- Но вы теперь не один, у вас семья, насколько я понимаю, - вмешалась
генеральша.
- Да, семья, - согласился Першин. - Если Лиза не против.
- Что значит - против?! - возмутилась генеральская дочь. - Чья это
затея? Я его соблазнила - я за него отвечаю! А если у него будет ребенок?!
- Перестань, - велела ей мать.
- Прекрати, - веско, начальственно приказал отец.
- Вам легко говорить! Если я его брошу, у него теперь вся жизнь
поломана. Я не могу с ним так поступить. Иначе я грязная соблазнительница.
Распутная тварь! Бедный мальчик: соблазнили и бросили. Как ему теперь
жить? Что скажут родители? Они могут отказаться от него. А друзья,
подруги? Он не сможет смотреть им в глаза. Как хотите, но я должна, я
просто обязана выйти за него!
- Успокойся, - улыбнулся ей Першин.
- Все! Муж сказал - молчу, - понятливо кивнула гимнастка и с
готовностью замолчала.
- Вы должны думать о семье, - напомнила Першину генеральша.
- Конечно, - согласился с ней Першин.
- Зачем вам уходить из армии? Самое трудное у вас позади: война.
Теперь все должно быть в порядке. А ты, что думаешь? - обратилась она к
дочери.
- Зачем мне думать, у меня муж есть, - возразила Лиза. - Как скажет,
так и будет.
Андрей не мог сдержаться, рассмеялся. Если б не она, разговор вышел
бы злой, обидный - горшки вдребезги. Но она на самом деле отныне и впредь
была всегда с ним, держала его сторону, как ни уламывали ее родители,
друзья, знакомые, орава доброжелателей, она осталась с ним и была ему
верна, как никто.
После рапорта армейские начальники мордовали его, пугали
дисциплинарным батальоном, но отпустили, отпустили, в конце концов,
уволили в запас с характеристикой - краше в гроб кладут.
И вот она, свобода: свободен, свободен, свободен, наконец! Но куда
деться, куда податься, если твоя профессия - убийца, если только и умеешь,
что стрелять, драться, орудовать ножом, если другому тебя не научили - на
что ты годен в этой жизни?
Першин пошел грузчиком в мебельный магазин, не Бог весть что для
боевого офицера, но работа без дураков: погрузил, получил... Генерал
отказал ему от дома, Першин так и остался для них посторонним. Чужак,
чужак! - и не просто чужак, вражеский лазутчик, который проник в их стан.
Как они ненавидели его! Он отринул их стаю, отверг их веру, обратил в
свою их дочь, плоть от плоти - отбил от стаи, увел.
Теперь они не ездили в Бор, не бывали на генеральской даче, не
получали генеральские заказы, не ездили на генеральских машинах. Терпеливо
и кротко несла его жена свой крест и ни словом, ни взглядом не упрекнула
его никогда, не жаловалась, что живет не так, как ей подобает и как могла
бы.
Однажды его вызвали в военкомат. Майор, начальник отделения, долго
разглядывал военный билет и учетную карточку и не выдержал, развел в
недоумении руками:
- Ничего не понимаю: десантник, капитан, боевой офицер, наград полно
и грузчик в магазине!
- Мне семью кормить надо, - хмуро ответил Першин.
- Другой работы не нашлось?
- Нормальная работа. Я, по крайней мере, не дармоед.
- А кто дармоед? - недобро прищурился начальник отделения.
- Слушай, майор, не заводи меня. Я знаю кто. И ты знаешь.
- И кто же? Советую думать. Думай о последствиях, капитан, думай,
понял? Ну давай, говори... Кто дармоед? Ну?!
- Не понукай, не запряг. И не стращай меня, я все видел. Такие, как
ты, на войне дерьмом от страха исходили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98