линия, к счастью, оказалась под напряжением, в подземелье вспыхнул мутный
электрический свет.
Молочные плафоны в проволочной оплетке висели на серой шершавой
стене. Соединенные проводкой фонари тянулись вдоль бетонного коридора,
освещая узкий проход, своды и стальные, крашенные в серый цвет герметичные
двери с рукоятками и винтовыми запорами, словно на подводной лодке между
отсеками.
За дверьми и впрямь могли оказаться отсеки, двери вели неизвестно
куда: то ли в соседние помещения, то ли в новые коридоры, не имеющие
конца. Вероятно, здесь была целая сеть подземных сооружений - загадочный
лабиринт, в котором повсюду могла таиться опасность.
То, что опасность существует, они поняли сразу, едва стали
спускаться. Каждый из них ощутил потаенное чужое присутствие, пристальное
внимание - не сказать, правда, откуда оно исходит.
Предчувствовать опасность умел в отряде каждый. Это умение они обрели
на недавней войне, странной по своей сути: в отличие от всех войн, на ней
не было фронта, опасность исходила сразу отовсюду.
Предчувствие возникало без явного повода, необъяснимо и как бы само
по себе, без намека, приметы или знамения. Никакая учеба, маневры,
инструкции и наставления не могли этому научить: чутье опасности было
присуще только тем, кто прошел войну. Внутри у человека как будто
существовало особое устройство, которое не включалось без надобности, но
стоило возникнуть опасности, оно будило тревогу; обостренное чутье
помогало на войне выжить и уцелеть.
В отряде войну прошли все, это было решающим условием отбора.
Необстрелянным отказали сразу, хотя среди них попадались подходящие
кандидаты: хорошие стрелки, владеющие холодным оружием и подготовленные к
рукопашному бою. Но им отказали: они не нюхали пороха, а затея была
слишком опасной, чтобы проверять их в деле.
Все, кого отобрали, прошли войну - странную, причудливую войну, в
которой не было победителей, одни проигравшие, а страна, которая их
послала, покрыла себя позором.
И сейчас в них вновь пробудилось прежнее, уснувшее было чувство:
ощущение близкой опасности, чужого пристального внимания, словно кто-то
тайком наблюдал за ними сразу со всех сторон.
...детей не пускали в школы, отравленные страхом люди испытывали
гнетущее чувство от постоянного изнурительного ожидания. Городские власти
пытались успокоить население, но сами были растеряны, лишь бессильно
разводили руками и бормотали что-то невнятное.
...для первого спуска Першин отобрал в отряде десять человек. Он
поговорил с каждым порознь в надежде понять, с кем предстоит идти - внизу
разбираться будет поздно.
Он расспрашивал их о войне, и тех, кому она нравилась или кто сожалел
о вынужденном и бесславном уходе из Афганистана, Першин отверг: бравым он
не доверял, а глупцы не годились.
В каждом из десяти отобранных в разведку он угадал горечь и досаду,
они ненавидели тупиц, пославших их на войну, бездарных политиков, их
партию, выживших из ума старцев, упитанных безмозглых генералов, которым
эта война была нужна; Першин разделял эту ненависть.
Разведка медленно двигалась узким коридором, который покато уходил
вниз и обрывался то и дело крутым железным трапом; тесное сдавленное
пространство наполнялось тогда дробным стуком башмаков на ступеньках.
Они шли в затылок друг другу, как футбольная команда, выходящая на
игру, одиннадцать игроков, впереди капитан, последним шел проводник,
который был похож на старика-тренера, бредущего на скамеечку запасных.
Иногда Першин поднимал руку, все останавливались и напряженно
прислушивались, стараясь поймать чужой мимолетный шорох; стоя гуськом они
и впрямь напоминали команду, которая перед выходом прислушивается к гулу
трибун.
Покатый бетонный коридор привел их к решетке, запиравшей выход в
широкий тоннель. Из темноты повеяло сыростью и прохладой, за решеткой
угадывалась емкая глубина.
- Метро, - кратко известил проводник, тусклый старческий голос
прозвучал глухо, как в шкафу.
Первый спуск был разведкой: предстояло обойти под землей центр
города, отыскать неучтенные выходы на поверхность. Их следовало нанести на
карту, чтобы впоследствии забутовать [заложить бутом, строительным камнем]
или, по крайней мере, взять под охрану. Если повезет вернуться...
То, что тайные выходы существуют, Першин не сомневался. И хотя на
схемах тоннельной службы они не значились, стоило, однако, порыскать по
центру Москвы, как на каждом шагу, даже вдали от трассы метро глаз
натыкался на загадочную шахту, вентиляционный колодец или решетку, которую
в мороз густым облаком укутывал пар.
Разведка проникла в метро по одному из таких спусков, о котором
прежде никто из них ничего не знал; тайный ход шел под площадью у Красных
Ворот, а начинался неприметной наземной решеткой в сквере за памятником
поэту.
Накануне спуска Першин обошел окрестности вокруг небоскреба
Министерства транспортного строительства. Неожиданно для себя он обнаружил
по соседству вереницы разбегающихся в разные стороны проходных дворов,
каменные тупики, высокие кирпичные брандмауэры, глубокие подвалы, откуда
вниз уходили люки с железными скобами. Задворки были окружены старыми
приземистыми домами в один или два этажа - не скажешь, что центр Москвы.
Примыкающие к министерству жилые дома образовывали уютный замкнутый
двор, расположенный на высокой террасе, куда с двух сторон поднимались
широкие нарядные лестницы; боковые арки домов выходили на соседние улицы.
Ухоженный двор занимала окруженная балюстрадой детская площадка.
Першин увидел выступающие над поверхностью странные зарешетченные колодцы
- четыре по углам и один в центре; среди детских горок и качелей высилась
каменная ротонда, похожая на те, что стояли в дворянских усадьбах.
Все пять колодцев явно уходили на большую глубину и предназначались
для снабжения воздухом объемных помещений. Облазив окрестности, Першин
забрался в коллектор, по которому шли коммуникации, и понял, что не
ошибся: трубы и кабели уходили вниз.
Судя по всему, глубоко под землей находились обширные сооружения:
запасные выходы тянулись в тоннели метро, на станцию Красные Ворота и
далеко в сторону, на поверхность земли.
Разведка дожидалась двух часов, когда в контактном рельсе отключают
напряжение. Все стояли молча, хмурые, озабоченные, они не знали, что их
ждет под землей, будущее сулило, как говорится, большие хлопоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98