.. И естественно, Комитет вел в этом направлении свою разработку. Пока не убедился в подлости автора статьи и идиотизме собственных предположений... А от всего остального Комитет умыл руки.
– Откуда вы все это знаете? – впрямую спросил В.В.
– Работа у меня такая, – коротко ответил Ангел.
– А Заяц так и остался безнаказанным!.. – В.В. зло опрокинул остатки джина и...
...запил неведомо как возникшим перед ним горячим чаем.
Тут Ангел как-то нехорошо ухмыльнулся и с неожиданными жестокими и мстительными нотками в своем ангельском голосе возразил:
– Э нет!.. Заяц был очень точно вычислен.
– Слава Богу! – машинально воскликнул В.В.
– Вот уж Боженька был тут абсолютно ни при чем! – тут же проговорил Ангел. – Уж если кому и нужно поклониться в пояс, так это Лидочке... Лидочке Петровой. – Помолчал и добавил: – И Толику-Натанчику...
– Это еще каким образом?! – удивился В.В.
ЛЕНИНГРАД. У СТАНЦИИ МЕТРО. ВЕЧЕР
В спальных районах у всех станций метро – стихийные базарчики.
Здесь же обычно и своеобразный негласный «клуб» местной шпаны.
За одним из ларьков, куда не проникал яркий свет фонарей, но были хорошо видны вход и выход из метро...
...собралась компаха пацанов – от тринадцати до пятнадцати лет.
Недорогой портвейн шел по кругу – из горлышка. Закусывали сникерсами, дымили сигаретками. Сидели на пустых ящиках из-под овощей...
Были здесь и те, кто приходил тогда вместе с Зайцевым в гараж к Толику Самошникову...
...и тот самый паренек, который еще недавно ходил с Зайцем по вещевому рынку и за пять рублей рассказал ему про статью в «Комсомольской правде»...
Никем не замеченный, из-за ларька тихо появился Заяц и гаркнул:
– Ваши документики!
Мгновенно исчезла бутылка, в панике все дернулись в разные стороны, но кто-то в полутьме увидел Зайца и облегченно выругался:
– Заяц!.. Сука, мать твою!..
Заяц захохотал.
Засмеялись и остальные, заговорили, перебивая друг друга:
– Ну дает, Заяц, сучара!.
– Тебя ж, считай, месяц не было!..
Заяц вытащил большую бутылку портвейна из-под куртки, ловко вышиб пробку – пустил по кругу.
– Всего-то три недели не было, а шуму-то, шуму!.. Не можете вы без Зайца, сявки необученные... – с удовольствием сказал Заяц.
– Где пропадал, Заяц?
– В Вырице у тетки кантовался. Сарай перекрыть надо было, дровишек на зиму старухе заготовить... А у вас чего?
– У нас тут делов на рыбью ногу! – сказал один.
– Тольки Самохи пахана и бабку замочили!..
– За валюту...
– Нашли? – спросил Заяц.
– Не, валюту не нашли.
– Я спрашиваю – нашли, кто замочил? – повторил Заяц и...
...поймал на себе внимательный взгляд того пацана, который шатался с ним по вещевому рынку.
– Поначалу менты замели каких-то мусорщиков, которые там баки очищали, а потом, говорят, отпустили...
– Самохина шобла говорит, что Толян амнистии ждет – вроде бы сам разбираться будет с теми, кто замочил.
– Ну-ну...
Заяц допил остатки портвейна и снова поймал на себе взгляд того пацана с вещевого рынка.
– Чего зыришь?! – злобно спросил его Заяц. Достал из кармана деньги, сунул ему в руки, приказал: – Вали, возьми пузырь и закусь сообрази! Одна нога здесь, другая там!
Поклонники Зайца возликовали:
– Ну, Заяц!..
– Вот это крутизна...
– Живем, братва!!!
– Да здравствует Заяц! Заяц – жил, Заяц – жив, Заяц – будет жить!!!
– А когда амнистия? – словно невзначай спросил Заяц.
– По малолеткам – вроде бы к Новому году обещали...
– А шалава его – Лидка Петрова – чего? – небрежно спросил Заяц.
– Ничего, – сказал кто-то. – Часам к девяти увидишь.
– С каких это радостей? – удивился Заяц.
– Она в это время с тренировки приезжает. Мы, когда здесь кантуемся, каждый раз ее видим...
– Вот кого отдрючить бы! – мечтательно произнес один.
– Пацаны, бля буду, я когда ее вижу, у меня как ванька-встанька каждый раз вскакивает!.. – весело признался второй.
– Подрочи – пройдет... – рассмеялся третий.
– Никому она, кроме Самохи, не даст, – уныло сказал третий.
В это время гонец принес бутылку и кулек конфет.
– Ура-а-а!
– Даст! – открывая бутылку, уверенно сказал Заяц. – По-хорошему не даст, можно и перо к боку приставить!..
Заяц попил вина из горлышка, утерся, передал бутылку дальше...
– Я не посмотрю, что ее пахан в ментовке амбалит!.. Куда она, сучка, денется?! – Слышно было, что Заяц уже сильно захмелел. – Это еще надо доказать, что не по обоюдному согласию... Я в этом подкованный – будьте-нате!.. Отшворю во все дырки, а потом на «хор» ее поставим!.. Всем достанется... Я своих корешей не обижу!..
Пацаны недоверчиво промолчали. Никто восторга не выразил. Тоскливо допивали портвейн. Но Заяц уже ничего не замечал:
– Вот тогда Самоха и поймет, как это – за отвертку хвататься!.. Уделаю, как бог черепаху... То-то он обрадуется, когда узнает, что его сучку в очередь драли!
– Идет! – негромко выдохнул один из зайцевских пацанов.
Все повернулись к выходу из метро и увидели Лидочку Петрову...
* * *
Лидочка выходила в жидком потоке пассажиров, возвращавшихся из центра города.
Одета она была в теплую куртку-пуховичок и недлинную юбочку, открывавшую прекрасные Лидочкины ножки в коротких осенних сапожках.
Через плечо у Лидочки была перекинута спортивная сумка, из которой торчали две рукоятки теннисных ракеток.
Лидочка скользнула взглядом по компании парней за ларьком...
...вытащила из бокового кармана сумки милицейский газовый баллон с «черемухой» и переложила его в карман куртки.
Она и руку оставила в этом кармане – на всякий случай...
* * *
– Все! – произнес Заяц, не сводя с Лидочки глаза. – Я пошел!..
– Не ходи, Заяц, – сказал паренек, который шатался с Зайцем по вещевому рынку. – Побазарили... и хватит.
– А пошел ты!.. – ответил ему Заяц.
* * *
... Лидочка шла по пустынному Гражданскому проспекту...
...а метрах в двадцати от нее, за ней шел распаленный Заяц.
Изредка Лидочка останавливалась у темных витрин уже закрытых магазинов, делала вид, будто что-то рассматривает там, а сама косила глазом и в отражении темного витринного стекла наблюдала за Зайцем...
А потом снова двигалась дальше...
Заяц постепенно сокращал расстояние.
Когда до Лидочки оставалось метров десять, Заяц порылся в кармане рубашки, под курткой и свитером, и достал оттуда...
...толстый золотой некрасивый перстень.
Тот самый перстень, который когда-то Ваня Лепехин подарил фронтовому другу Натану, тот самый перстень, который Заяц забрал из квартиры Самошниковых, убив бабушку Толика-Натанчика и его отца...
Заяц потер перстень о рукав куртки, чтобы тот посильнее блестел, и надел его себе на средний палец правой руки.
Полюбовался им на своей руке, глянул на стройные Лидочкины ножки и окликнул ее:
– Эй, Петрова!
Лидочка ждала этого окрика. Остановилась, повернулась к Зайцу, сказала насмешливо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Откуда вы все это знаете? – впрямую спросил В.В.
– Работа у меня такая, – коротко ответил Ангел.
– А Заяц так и остался безнаказанным!.. – В.В. зло опрокинул остатки джина и...
...запил неведомо как возникшим перед ним горячим чаем.
Тут Ангел как-то нехорошо ухмыльнулся и с неожиданными жестокими и мстительными нотками в своем ангельском голосе возразил:
– Э нет!.. Заяц был очень точно вычислен.
– Слава Богу! – машинально воскликнул В.В.
– Вот уж Боженька был тут абсолютно ни при чем! – тут же проговорил Ангел. – Уж если кому и нужно поклониться в пояс, так это Лидочке... Лидочке Петровой. – Помолчал и добавил: – И Толику-Натанчику...
– Это еще каким образом?! – удивился В.В.
ЛЕНИНГРАД. У СТАНЦИИ МЕТРО. ВЕЧЕР
В спальных районах у всех станций метро – стихийные базарчики.
Здесь же обычно и своеобразный негласный «клуб» местной шпаны.
За одним из ларьков, куда не проникал яркий свет фонарей, но были хорошо видны вход и выход из метро...
...собралась компаха пацанов – от тринадцати до пятнадцати лет.
Недорогой портвейн шел по кругу – из горлышка. Закусывали сникерсами, дымили сигаретками. Сидели на пустых ящиках из-под овощей...
Были здесь и те, кто приходил тогда вместе с Зайцевым в гараж к Толику Самошникову...
...и тот самый паренек, который еще недавно ходил с Зайцем по вещевому рынку и за пять рублей рассказал ему про статью в «Комсомольской правде»...
Никем не замеченный, из-за ларька тихо появился Заяц и гаркнул:
– Ваши документики!
Мгновенно исчезла бутылка, в панике все дернулись в разные стороны, но кто-то в полутьме увидел Зайца и облегченно выругался:
– Заяц!.. Сука, мать твою!..
Заяц захохотал.
Засмеялись и остальные, заговорили, перебивая друг друга:
– Ну дает, Заяц, сучара!.
– Тебя ж, считай, месяц не было!..
Заяц вытащил большую бутылку портвейна из-под куртки, ловко вышиб пробку – пустил по кругу.
– Всего-то три недели не было, а шуму-то, шуму!.. Не можете вы без Зайца, сявки необученные... – с удовольствием сказал Заяц.
– Где пропадал, Заяц?
– В Вырице у тетки кантовался. Сарай перекрыть надо было, дровишек на зиму старухе заготовить... А у вас чего?
– У нас тут делов на рыбью ногу! – сказал один.
– Тольки Самохи пахана и бабку замочили!..
– За валюту...
– Нашли? – спросил Заяц.
– Не, валюту не нашли.
– Я спрашиваю – нашли, кто замочил? – повторил Заяц и...
...поймал на себе внимательный взгляд того пацана, который шатался с ним по вещевому рынку.
– Поначалу менты замели каких-то мусорщиков, которые там баки очищали, а потом, говорят, отпустили...
– Самохина шобла говорит, что Толян амнистии ждет – вроде бы сам разбираться будет с теми, кто замочил.
– Ну-ну...
Заяц допил остатки портвейна и снова поймал на себе взгляд того пацана с вещевого рынка.
– Чего зыришь?! – злобно спросил его Заяц. Достал из кармана деньги, сунул ему в руки, приказал: – Вали, возьми пузырь и закусь сообрази! Одна нога здесь, другая там!
Поклонники Зайца возликовали:
– Ну, Заяц!..
– Вот это крутизна...
– Живем, братва!!!
– Да здравствует Заяц! Заяц – жил, Заяц – жив, Заяц – будет жить!!!
– А когда амнистия? – словно невзначай спросил Заяц.
– По малолеткам – вроде бы к Новому году обещали...
– А шалава его – Лидка Петрова – чего? – небрежно спросил Заяц.
– Ничего, – сказал кто-то. – Часам к девяти увидишь.
– С каких это радостей? – удивился Заяц.
– Она в это время с тренировки приезжает. Мы, когда здесь кантуемся, каждый раз ее видим...
– Вот кого отдрючить бы! – мечтательно произнес один.
– Пацаны, бля буду, я когда ее вижу, у меня как ванька-встанька каждый раз вскакивает!.. – весело признался второй.
– Подрочи – пройдет... – рассмеялся третий.
– Никому она, кроме Самохи, не даст, – уныло сказал третий.
В это время гонец принес бутылку и кулек конфет.
– Ура-а-а!
– Даст! – открывая бутылку, уверенно сказал Заяц. – По-хорошему не даст, можно и перо к боку приставить!..
Заяц попил вина из горлышка, утерся, передал бутылку дальше...
– Я не посмотрю, что ее пахан в ментовке амбалит!.. Куда она, сучка, денется?! – Слышно было, что Заяц уже сильно захмелел. – Это еще надо доказать, что не по обоюдному согласию... Я в этом подкованный – будьте-нате!.. Отшворю во все дырки, а потом на «хор» ее поставим!.. Всем достанется... Я своих корешей не обижу!..
Пацаны недоверчиво промолчали. Никто восторга не выразил. Тоскливо допивали портвейн. Но Заяц уже ничего не замечал:
– Вот тогда Самоха и поймет, как это – за отвертку хвататься!.. Уделаю, как бог черепаху... То-то он обрадуется, когда узнает, что его сучку в очередь драли!
– Идет! – негромко выдохнул один из зайцевских пацанов.
Все повернулись к выходу из метро и увидели Лидочку Петрову...
* * *
Лидочка выходила в жидком потоке пассажиров, возвращавшихся из центра города.
Одета она была в теплую куртку-пуховичок и недлинную юбочку, открывавшую прекрасные Лидочкины ножки в коротких осенних сапожках.
Через плечо у Лидочки была перекинута спортивная сумка, из которой торчали две рукоятки теннисных ракеток.
Лидочка скользнула взглядом по компании парней за ларьком...
...вытащила из бокового кармана сумки милицейский газовый баллон с «черемухой» и переложила его в карман куртки.
Она и руку оставила в этом кармане – на всякий случай...
* * *
– Все! – произнес Заяц, не сводя с Лидочки глаза. – Я пошел!..
– Не ходи, Заяц, – сказал паренек, который шатался с Зайцем по вещевому рынку. – Побазарили... и хватит.
– А пошел ты!.. – ответил ему Заяц.
* * *
... Лидочка шла по пустынному Гражданскому проспекту...
...а метрах в двадцати от нее, за ней шел распаленный Заяц.
Изредка Лидочка останавливалась у темных витрин уже закрытых магазинов, делала вид, будто что-то рассматривает там, а сама косила глазом и в отражении темного витринного стекла наблюдала за Зайцем...
А потом снова двигалась дальше...
Заяц постепенно сокращал расстояние.
Когда до Лидочки оставалось метров десять, Заяц порылся в кармане рубашки, под курткой и свитером, и достал оттуда...
...толстый золотой некрасивый перстень.
Тот самый перстень, который когда-то Ваня Лепехин подарил фронтовому другу Натану, тот самый перстень, который Заяц забрал из квартиры Самошниковых, убив бабушку Толика-Натанчика и его отца...
Заяц потер перстень о рукав куртки, чтобы тот посильнее блестел, и надел его себе на средний палец правой руки.
Полюбовался им на своей руке, глянул на стройные Лидочкины ножки и окликнул ее:
– Эй, Петрова!
Лидочка ждала этого окрика. Остановилась, повернулась к Зайцу, сказала насмешливо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87