Гриша в это время отходит к кабине самосвала к водителю – жестами просит его сдать машину чуть-чуть назад...
И в тот момент, когда трехтонная плита оказывается над головой Лешки Самошникова, два троса из трех обрываются и...
...плита, на глазах у Гриши Гаврилиди, падает на Лешу Самошникова!..
– Лешка-а-а-а!!! – истошно кричит Гриша.
Ничего не понимая и не видя опасности, Лешка растерянно оглядывается, но в это мгновение...
...на какую-то фантастическую долю секунды трехтонная плита, будто стоп-кадром, НЕПОДВИЖНО ЗАВИСАЕТ В ВОЗДУХЕ...
...а Лешка – СПОТЫКАЕТСЯ НА РОВНОМ МЕСТЕ!..
...и отлетает на метр в сторону от того места, куда через мгновение...
...с грохотом и огромным облаком грязно-серой пыли, оборвав последний, третий, трос...
...рушится огромная плита весом в три с лишним тонны!..
– Леха-а-а!.. – в ужасе кричит Гриша Гаврилиди.
А Лешка, ничего не соображая, еще лежа на земле, с трудом задирает голову и видит снова голубоглазого мальчишку с потертым рюкзачком за плечами.
Но теперь этот удивительный мальчишка сидит на самой верхотуре выносной стрелы автомобильного крана.
И, не отдавая себе отчета в том, что же все-таки произошло, Лешка смотрит снизу вверх, в голубые мальчишечьи глаза, и неожиданно для самого себя тихо говорит ему:
– Спасибо...
А мальчишка ласково подмигивает ему и опять ИСЧЕЗАЕТ...
СТРОИТЕЛЬНАЯ ПЛОЩАДКА. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР
Работа закончена... Нет на площадке ни самосвалов, ни автокрана...
У небольшого административного вагончика стоит очередь за деньгами.
Из вагончика выходят умытые и переодевшиеся Лешка и Гриша, на ходу пересчитывая полученные деньги.
– Завтра работаем еще здесь, а послезавтра ты поешь в Культурном центре еврейской общины. Понял? – говорит Гриша. – Сколько ты получил?
– Столько же, сколько и все. За десять часов по двенадцать марок – сто двадцать. А что?
– Пришли сюда двадцатник, – говорит Гриша и протягивает широкую натруженную ладонь.
– За что? – удивляется Лешка.
– За то, что я нашел тебе эту работу! Я же твой менеджер – имею я право на свой процент? Волчьи законы капитализма: две марки в час – это же абсолютно по-божески. Я прав?
– Прав, прав... – Лешка отдает Грише двадцать марок. – А за сколько мы работаем послезавтра в этой гребаной общине?
– Полсотни на рыло. Процент не беру, потому что с детства жутко уважаю искусство и творчество...
* * *
Тут вся вечерняя картинка уходит в затемнение... И в черноту экрана врываются звуки мчащегося скорого поезда.
– Так это вы спасли Лешку от падающей бетонной плиты? – слышится в темноте голос В.В.
– Да, – в кромешной тьме отвечает Ангел. – Я же говорил вам, что поначалу я мог помогать Леше только по мелочам...
– Ничего себе «мелочи»!.. – произносит удивленный голос В.В. – Вы же спасли его от верной гибели!
– Ну, во-первых, я для этого и был послан на Землю. Именно помочь Лешке. А во-вторых, для меня этот трюк был действительно примитивным ученичеством из программы четвертого класса нашей Школы, – говорит в темноте Ангел. – А вот как справиться с Лешкиным пьянством, я тогда еще не имел ни малейшего понятия. Даже спустя два месяца после эпизода, который вы только что видели, Лешка продолжал пить, а я ничего не мог для него сделать...
ОДНОКОМНАТНАЯ КВАРТИРА ЛЕШКИ САМОШНИКОВА
Двухконфорочная плита и раковина для мытья посуды находятся за невысокой выгородкой прямо в комнате.
Чистенько. Простенькая «социальная» мебель. В углу у входной двери – батальоны пустых бутылок.
Над диваном-кроватью висит недорогая гитара. Постель не убрана...
Вещей у Лешки очень мало.
На подоконнике – телефон на длинном шнуре и увядшие цветы в литровой пивной кружке.
Пьяный Лешка сидит за столом, а Гриша Гаврилиди в отчаянии бегает по комнате.
– Хватит пить, Леха! Ты и так уже косой в жопу!.. Что же ты себе еще наливаешь?! Завтра же у нас вечер в «Околице Френкеля»... Я кручусь, как савраска, делаю тебе рекламу, а ты водку жрешь... Ну, уже генук, мальчик! Уже бессрочную визу мы имеем, квартирку я тебе снял – зашибись!.. – Гриша гордо оглядывает Лешкины убогие хоромы. – Ну уже все позади... Шо же ты пьешь, шо же ты пьешь?..
Лешка молча выпил, покачнулся на стуле, ухватился за край стола.
Гриша подскочил, придержал Лешку, закричал плачущим голосом:
– Ты же уже сидеть не можешь, гад ползучий! Ты же падаешь!..
– Домой хочу... – еле ворочая языком, произнес Лешка.
– Таки ты же дома! Боже ж мой!.. Что же ты рукавом утираешься?! Ты нормально закусить можешь? Кто же так пьет, Лешка? Ты ж интеллигентный человек...
Тут Гриша на секунду отвлекается, и Лешка со стула падает на пол.
Гриша пытается поднять Лешку:
– Ну, видишь? А я что говорил? Давай помогу...
– Нет... – отталкивает его Лешка.
– Нет? Бога ради – лежи па полу, говнюк. Начнешь блевать – не захлебнись, Артист Иванович!..
– Домой хочу, – неожиданно твердым голосом сказал Лешка, по-детски свернулся на полу клубочком и закрыл глаза.
– Не спи, не спи, Лешенька... – по-бабьи причитал Гриша. – Так ведь поддатому можно и не проснуться!
Лешка с трудом открыл глаза, посмотрел сквозь Гришу Гаврилиди и прошептал:
– Ах, если бы...
* * *
... Ранним утром Лешка проснулся в своей постели от бодрого голоса Гриши Гаврилиди.
– Вставай, страна огромная, вставай па смертный бой с фашистской силой темною, с немецкою ордой!..
Лешка продрал опухшие глаза, криво усмехнулся:
– Как выразился бы мой покойный дедушка Натан Моисеевич: «Чтоб эта песенка сегодня была актуальной – таки нет!»
– И он был бы совершенно прав! – крикнул Гриша. – Вставай, Леха, завтрак на столе!
... Потом сидели за столом – ели сосиски, пили кофе...
– Помнишь, в еврейской гемайнде выступали? Ну, в общине ихней? – возбужденно говорил Гриша.
– Ну, помню.
– Я, конечно, не говорил тебе об этом, но... Ты же не просыхал все это время! А сегодня наконец решил больше не тянуть: я там в антракте узнал у одного пейсатого все, что тебе нужно!
– Да мне ничего от них не нужно, – отмахнулся Лешка.
– Слушай сюда, шлемазл! Ты должен позвонить в Ленинград и попросить свою мамашу, чтобы она срочно выслала тебе дубликат своей метрики, где написано, что она еврейка! Тогда тебя примет местная еврейская община, и... мы – в порядке!.. У них там если мать – еврейка, таки нет проблем!..
Лешка рассмеялся.
– И шо ты ржешь? – удивился Гриша.
Лешка обмакнул сосиску в горчицу и ответил:
– Помнишь, я рассказывал тебе про ту демократическую немку-поблядушку, из-за которой я и влип во все это дерьмо? Ты с ней мог бы работать парный конферанс. Она мне говорила то же самое. Только с немецким акцентом.
– Таки бляди почти всегда правы! – воскликнул Гриша.
Лешка отложил сосиску в сторону, прихлебнул кофе, сказал серьезно:
– Все-таки ты очень невнимательный человек, Гаврилиди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87