Ладно.
Николай Егорович удобно уселся на койку. Он был похож на обветшалого скрипача, полуглухого и полусумасшедшего в своей неразделенной любви к музыке, открывающего на склоне своих лет миру молодое дарование. Да, примерно так он и выглядел.
Так вот, теперь я скажу какое отношение к тебе имеют разговоры о берсерках. Самое прямое. Ибо ты и есть берсерк.
Игоря потянуло на улыбку. Однако отставной слесарь вовсе и не думал шутить. Он продолжил свою мысль:
В тебе есть задатки. Необыкновенные задатки.
Что ж мне теперь идти боксом заниматься? Да ведь уже поздно — двадцать семь лет. Не возьмут.
Зачем боксом? Что в этом проку? А ты думаешь, те берсерки, что в одиночку бросали на толпы врагов, все были боксерами? Но ведь кем-то они были.
Нет, я не думаю. Этот вопрос меня давно интересует, и что-то удалось узнать. Я даже саги читал в одной научной библиотеке, куда меня не хотели записывать. Игорь посмотрел на соседа с нескрываемым удивлением:
А зачем это все вам нужно?
Здоровье, понимаешь ли. Но ведь хочется еще пожить. Когда мне попалась на глаза та статейка, я на нее даже внимания не обратил. Но потом услышал историю еще более удивительную. Знакомый рассказал. У них на стройке одного бедолагу, по-пьяни, замуровали кирпичной стеной. Ну вот представь себе, выпили и то ли из озорства, то ли правда его не заметили — сложили кладку в два кирпича. Он проспался, встает и приходит в ужас — кругом стены. Воскресенье, тишина, никого нет. А он понять не может, где находится. Перепугался и с испугу как дал, и всю стену развалил. Сам щуплый, дохленький и пить не может. Так вот, на нем ни единой ссадины, ни синяка. Я и подумал, если человек может такую силу на разрушение направлять, почему бы ее не подарить здоровью? Какой из меня берсерк? А здоровью польза.
Все это очень интересно, но как мне кажется, явление давно изучено психологами. Здесь речь скорее идет об уникальных явлениях. Ведь этому не обучаются, просто явление , а вы пытаетесь преподать мне какие-то уроки. Для чего? Чтобы развалить стену в подъезде?
Для чего? Хороший вопрос! Может, для того чтобы ты стал берсерком? Настоящим. А будешь ли ты разваливать стены или взрывать взглядом сердца, — так это уж дело твоей совести или твоей нужды.
«Взрывать взглядом сердца!» — неплохое образное мышление для слесаря, « — подумал Игорь. „Взрывать взглядом…“ Это именно то, что не давало ему покоя долгое время. У людей, как в стае, — взгляд не отводит тот, в ком есть покоя долгое время. У людей, как в стае, — взгляд не отводит тот, в ком есть самцовая воля, особое мужское достоинство. А если ты прячешь взгляд, не смотришь твердо в глаза других, значит, ты — мелочь, подкладка под чью-то волю.
Николай Егорович продолжил:
Подумай. Если бы ты был берсерком, то не попал бы в больницу и, возможно, у тебя не отбили бы почки. Как это так?
А вот так. Расскажу тебе еще один случай. Есть такая передача, по телевизору идет, «Подвиг» называется. Смотрел, нет? Ее ведет писатель Сергей Смирнов. Передача эта о ветеранах войны. Так вот там один полковник вспомнил, как его фронтовой товарищ вернулся из разведки в свой блиндаж с немецким штык-ножом в спине. Причем он этого даже не заметил. Они вели рукопашный бой. Вчетвером против взвода эсэсовцев. Дрались так, что всех немцев перебили. Но уцелели только вдвоем. Полковник этот…, ну тогда он, понятно, еще не был полковником, так вот он говорит другу, что у того нож в спине торчит. Говорит и глазам своим не верит. И что ж ты думаешь? Разведчик вытащил этот нож и как ни в чем не бывало пошел в санбат забинтоваться. Это называется болевой порог, — прокомментировал Игорь. Что? Повышен болевой порог, то есть, низкая чувствительность к боли.
Вот-вот, низкая чувствительность, — согласился Николай Егорович. — Так что ты подумай, парень.
Подумать Игорю не удалось. Его стали готовить к просвечиванию. Процедуры эти не прибавляют вам достоинства, хотя и заботятся, некоторым образом, о вашей фотогеничности. Изнутри.
«Интересно, — рассуждал Игорь лежа на кушетке, — засчитываются ли санитарам поставленные клизмы? Ну, как у парашютистов прыжки, к примеру. И достигая профессиональных высот, говорят ли санитары: „Всему, чего я достиг в жизни, я обязан… этой части человеческого тела?“
Какое-то специальное вещество Игорю должны были ввести внутривенно. Капельница соединялась с иглой длинным резиновым хоботком. Медсестры из процедурных кабинетов — это существа, по своей человеческой сути стоящие где-то между охотниками на динозавров и духовными пастырями. Любовь и забота в их глазах уживается с такой жестокой беспощадностью рук и сердец, какой мог бы позавидовать любой берсерк.
Улыбчивая девушка в накрахмаленной косынке, кокетливо пристроенной поверх рыжей челки, проткнула Игорю вену. Он лежал под белой простыней, как покойник, и скучно наблюдал за происходящим. Почему-то стала гореть голова. Будто ее натерли ревматической мазью. Все вокруг стало сжиматься в одну белую точку. Игорь услышал торопливый голос медсестры:
Это аллергическая реакция… Дышите глубже. Сейчас я позову врача. Он не мог дышать глубже, он отключался. Игорь уходил в кому.
С визгом рассек небо падающий сокол. Он ударил перелетыша по бойкой спине и отвернул в сторону. Заиграл, валясь в небе то на один, то на другой бок. Взял атакованную птицу беспощадными когтями и потянул ее вниз, к скалистым утесам. Рассыпался по небу пух. Не ходи под соколом, перелетыш!
Его сердце отозвалось смертоносному, пронзительному крику атакующей птицы. Он не замечал хлеста веток, тяжелого подъема сыпучей тропы и собственной усталости. Он бежал туда, где разбивались хрустальные струи водограя. Холодом повеяло от приближающегося Источника. Поток размывал гору, перемешивался с землей и уходил в долину. Там это была уже топкая грязь. Любой источник, смешиваясь с разноземами, забивается грязью. Но здесь, у Небесного порога, струи были чисты.
Он встал против обжигающего холода водяной стены.
Кто я? — спросил человек. Стальное Сердце, — ответил водопад. Где мне искать себя?
Ты себя уже нашел. Теперь только не потеряй. Помни — то что ты держишь твердой рукой, у тебя никто и никогда не отнимет. Как мне жить, во что мне верить?
Вера нужна слабому. Как и удача. Вера полагается на чью-то помощь, на чью-то поддержку и благоволение. Сильный не столько верит в кого-то или во что-то, сколько знает , что все это находится у него под рукой. Знай, что твоя воля и твой рассудок — самая крепкая смесь на земле. Это будет складываться из тебя самого. И не нужно думать о том, как жить. Об этом позаботятся твои инстинкты. Но как мне оценивать свои силы?
Никак. Не нужно давать себе оценку. Это за тебя всегда сделают другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Николай Егорович удобно уселся на койку. Он был похож на обветшалого скрипача, полуглухого и полусумасшедшего в своей неразделенной любви к музыке, открывающего на склоне своих лет миру молодое дарование. Да, примерно так он и выглядел.
Так вот, теперь я скажу какое отношение к тебе имеют разговоры о берсерках. Самое прямое. Ибо ты и есть берсерк.
Игоря потянуло на улыбку. Однако отставной слесарь вовсе и не думал шутить. Он продолжил свою мысль:
В тебе есть задатки. Необыкновенные задатки.
Что ж мне теперь идти боксом заниматься? Да ведь уже поздно — двадцать семь лет. Не возьмут.
Зачем боксом? Что в этом проку? А ты думаешь, те берсерки, что в одиночку бросали на толпы врагов, все были боксерами? Но ведь кем-то они были.
Нет, я не думаю. Этот вопрос меня давно интересует, и что-то удалось узнать. Я даже саги читал в одной научной библиотеке, куда меня не хотели записывать. Игорь посмотрел на соседа с нескрываемым удивлением:
А зачем это все вам нужно?
Здоровье, понимаешь ли. Но ведь хочется еще пожить. Когда мне попалась на глаза та статейка, я на нее даже внимания не обратил. Но потом услышал историю еще более удивительную. Знакомый рассказал. У них на стройке одного бедолагу, по-пьяни, замуровали кирпичной стеной. Ну вот представь себе, выпили и то ли из озорства, то ли правда его не заметили — сложили кладку в два кирпича. Он проспался, встает и приходит в ужас — кругом стены. Воскресенье, тишина, никого нет. А он понять не может, где находится. Перепугался и с испугу как дал, и всю стену развалил. Сам щуплый, дохленький и пить не может. Так вот, на нем ни единой ссадины, ни синяка. Я и подумал, если человек может такую силу на разрушение направлять, почему бы ее не подарить здоровью? Какой из меня берсерк? А здоровью польза.
Все это очень интересно, но как мне кажется, явление давно изучено психологами. Здесь речь скорее идет об уникальных явлениях. Ведь этому не обучаются, просто явление , а вы пытаетесь преподать мне какие-то уроки. Для чего? Чтобы развалить стену в подъезде?
Для чего? Хороший вопрос! Может, для того чтобы ты стал берсерком? Настоящим. А будешь ли ты разваливать стены или взрывать взглядом сердца, — так это уж дело твоей совести или твоей нужды.
«Взрывать взглядом сердца!» — неплохое образное мышление для слесаря, « — подумал Игорь. „Взрывать взглядом…“ Это именно то, что не давало ему покоя долгое время. У людей, как в стае, — взгляд не отводит тот, в ком есть покоя долгое время. У людей, как в стае, — взгляд не отводит тот, в ком есть самцовая воля, особое мужское достоинство. А если ты прячешь взгляд, не смотришь твердо в глаза других, значит, ты — мелочь, подкладка под чью-то волю.
Николай Егорович продолжил:
Подумай. Если бы ты был берсерком, то не попал бы в больницу и, возможно, у тебя не отбили бы почки. Как это так?
А вот так. Расскажу тебе еще один случай. Есть такая передача, по телевизору идет, «Подвиг» называется. Смотрел, нет? Ее ведет писатель Сергей Смирнов. Передача эта о ветеранах войны. Так вот там один полковник вспомнил, как его фронтовой товарищ вернулся из разведки в свой блиндаж с немецким штык-ножом в спине. Причем он этого даже не заметил. Они вели рукопашный бой. Вчетвером против взвода эсэсовцев. Дрались так, что всех немцев перебили. Но уцелели только вдвоем. Полковник этот…, ну тогда он, понятно, еще не был полковником, так вот он говорит другу, что у того нож в спине торчит. Говорит и глазам своим не верит. И что ж ты думаешь? Разведчик вытащил этот нож и как ни в чем не бывало пошел в санбат забинтоваться. Это называется болевой порог, — прокомментировал Игорь. Что? Повышен болевой порог, то есть, низкая чувствительность к боли.
Вот-вот, низкая чувствительность, — согласился Николай Егорович. — Так что ты подумай, парень.
Подумать Игорю не удалось. Его стали готовить к просвечиванию. Процедуры эти не прибавляют вам достоинства, хотя и заботятся, некоторым образом, о вашей фотогеничности. Изнутри.
«Интересно, — рассуждал Игорь лежа на кушетке, — засчитываются ли санитарам поставленные клизмы? Ну, как у парашютистов прыжки, к примеру. И достигая профессиональных высот, говорят ли санитары: „Всему, чего я достиг в жизни, я обязан… этой части человеческого тела?“
Какое-то специальное вещество Игорю должны были ввести внутривенно. Капельница соединялась с иглой длинным резиновым хоботком. Медсестры из процедурных кабинетов — это существа, по своей человеческой сути стоящие где-то между охотниками на динозавров и духовными пастырями. Любовь и забота в их глазах уживается с такой жестокой беспощадностью рук и сердец, какой мог бы позавидовать любой берсерк.
Улыбчивая девушка в накрахмаленной косынке, кокетливо пристроенной поверх рыжей челки, проткнула Игорю вену. Он лежал под белой простыней, как покойник, и скучно наблюдал за происходящим. Почему-то стала гореть голова. Будто ее натерли ревматической мазью. Все вокруг стало сжиматься в одну белую точку. Игорь услышал торопливый голос медсестры:
Это аллергическая реакция… Дышите глубже. Сейчас я позову врача. Он не мог дышать глубже, он отключался. Игорь уходил в кому.
С визгом рассек небо падающий сокол. Он ударил перелетыша по бойкой спине и отвернул в сторону. Заиграл, валясь в небе то на один, то на другой бок. Взял атакованную птицу беспощадными когтями и потянул ее вниз, к скалистым утесам. Рассыпался по небу пух. Не ходи под соколом, перелетыш!
Его сердце отозвалось смертоносному, пронзительному крику атакующей птицы. Он не замечал хлеста веток, тяжелого подъема сыпучей тропы и собственной усталости. Он бежал туда, где разбивались хрустальные струи водограя. Холодом повеяло от приближающегося Источника. Поток размывал гору, перемешивался с землей и уходил в долину. Там это была уже топкая грязь. Любой источник, смешиваясь с разноземами, забивается грязью. Но здесь, у Небесного порога, струи были чисты.
Он встал против обжигающего холода водяной стены.
Кто я? — спросил человек. Стальное Сердце, — ответил водопад. Где мне искать себя?
Ты себя уже нашел. Теперь только не потеряй. Помни — то что ты держишь твердой рукой, у тебя никто и никогда не отнимет. Как мне жить, во что мне верить?
Вера нужна слабому. Как и удача. Вера полагается на чью-то помощь, на чью-то поддержку и благоволение. Сильный не столько верит в кого-то или во что-то, сколько знает , что все это находится у него под рукой. Знай, что твоя воля и твой рассудок — самая крепкая смесь на земле. Это будет складываться из тебя самого. И не нужно думать о том, как жить. Об этом позаботятся твои инстинкты. Но как мне оценивать свои силы?
Никак. Не нужно давать себе оценку. Это за тебя всегда сделают другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50