Он страдал без жалоб. Матушка Бэкстер хотела послать Джоди за доктором Вильсоном, но Пенни не разрешил.
– Я и так уже должен ему, – сказал он. – Мне скоро полегчает.
– У тебя, наверное, грыжа.
– Ничего… Пройдёт.
– Было бы у тебя хоть чуточку понятия! – сетовала матушка Бэкстер. – Ведь ты за всё берешься, точно здоровый, точно какой-нибудь Форрестер.
– Мой дядюшка Майлс был здоровый мужчина, и у него тоже была грыжа. Он поправился. Пожалуйста, помолчи, Ора.
– Не буду молчать! Я хочу, чтобы ты запомнил этот урок, хорошенько запомнил.
– Я запомнил. Пожалуйста, помолчи.
Джоди волновался. Но ведь Пенни, хоть малый ростом, да крепкого сложения, всегда стремился работать за десятерых, и с ним то и дело что-нибудь приключалось. Джоди смутно припоминал случай, когда отец рубил дерево, и оно задело его при падении, разбило ему плечо. Он несколько месяцев ходил с рукой на перевязи, но в конце концов поправился и набрал свою прежнюю силу. Ничто не могло повредить Пенни надолго. Даже гремучая змея не могла убить его, успокаивал себя Джоди. Пенни был нерушим, как сама земля. Только матушка Бэкстер рвала и метала, но она вела бы себя так и в том случае, если бы речь шла всего-навсего о вывихнутом пальце.
Вскоре после того как Пенни слёг, Джоди пришёл сказать, что кукуруза взошла. Всходы были чудесны.
– Ну, как хорошо! – Бледное лицо на подушке просияло. – Теперь, случись я не встану, тебе придётся пропахать её. – Он нахмурился. – Сын, ты знаешь не хуже меня, что ты должен не подпускать оленёнка к полям.
– Я не подпущу. Он ничего не тронул.
– Это хорошо. Это очень хорошо. Но ты смотри не подпускай. Как к святыне.
Почти весь следующий день Джоди провёл с Флажком на охоте. Они дошли чуть ли не до самого Можжевелового Ключа и вернулись с четырьмя белками.
– Вот это я понимаю – сын, – сказал Пенни. – Приходит домой с прокормом для своего старика.
Из белок матушка Бэкстер приготовила плов на ужин.
– Куда как хороши, – сказала она.
– Нежное мясо, – сказал Пенни. – Только тронешь губами – само сходит с кости.
Джоди и Флажок вместе с ним были в величайшем почете.
Ночью прошёл небольшой дождичек. Утром Джоди по просьбе Пенни отправился на кукурузное поле посмотреть, не подтолкнул ли дождь всходы из земли и не видать ли на них гусениц совки. Он перескочил через изгородь и зашагал по полю. Он успел пройти несколько ярдов, когда у него мелькнула мысль, что он должен бы видеть бледно-зелёные ростки кукурузы. Их не было. Это озадачило его. Он пошёл дальше. Всходов не было видно. Они показались, только когда он достиг дальнего края поля. Он пошёл обратно вдоль рядов. На земле отчетливо виднелись отпечатки копыт Флажка. Рано утром он повыдергал нежные ростки из земли, и это было сделано так чисто, словно их выдёргивали рукой.
Джоди обуял страх. Он бродил бесцельно по полю, надеясь на то, что свершится чудо и всходы появятся вновь, стоит ему повернуться к ним спиной. А может, всё это только страшный сон, в котором Флажок съел всходы кукурузы, и, проснувшись, он выйдет на поле и найдёт их на месте, нежные и зеленеющие. Он ткнул себя палкой в руку, чтобы убедиться. Тупое отчаяние, которое он испытывал, могло быть от дурного сна, но боль в руке была явью, а значит, и посев уничтожен наяву. Медленными, тяжёлыми шагами побрёл он домой, сел в кухне и не хотел идти к отцу. Пенни позвал его. Он вошёл к нему в спальню.
– Ну что, мальчуган? Как посевы?
– Хлопок взошёл. Он совсем как гибиск, правда? – Его восторг был неискренен. – Коровий горох лезет из земли.
Он расплющил пальцы ног и шевелил ими, внимательно разглядывая их, словно у них появилось какое-то новое интересное назначение.
– А кукуруза, Джоди?
Сердце его билось часто-часто, словно крылышки колибри. Он сглотнул и решился:
– Её кто-то поел, почти всю.
Пенни молчал. Его молчание тоже было как страшный сон. Наконец он заговорил:
– Ты не можешь сказать кто?
Он взглянул на отца полными отчаяния, умоляющими глазами. Пенни сказал:
– Ну ладно. Я пошлю мать посмотреть. Она скажет.
– Не посылай мать!
– Она должна знать.
– Не посылай её!
– Это сделал Флажок, так ведь?
Губы Джоди дрожали.
– Он, должно быть… Да, он.
Пенни с жалостью глядел на него.
– Мне очень жаль, мальчуган. Я так и ждал, что он сделает это. Иди поиграй немного. Скажи матери, чтобы пришла ко мне.
– Не говори ей, па. Прошу тебя, не говори.
– Она должна знать, Джоди. Ну, ступай. Я сделаю для тебя что могу.
Он, спотыкаясь, пошёл на кухню:
– Отец зовет тебя, ма.
Он вышел из дому и дрожащим голосом позвал Флажка. Тот прибежал к нему из дубняка. Джоди пошёл с ним по дороге, положив руку ему на спину. Провинившегося, он любил его ещё сильнее. Флажок взбрыкнул, приглашая порезвиться. У него не было желания играть. Он медленно дошёл до провала. Провал был прекрасен, как весенний цветник. Ещё не отцвёл кизил. Его последние цветы ярко белели на бледной зелени ликвидамбров и ореховых деревьев. Но ему даже не захотелось обойти его. Он повернул назад и вошёл в дом. Отец и мать всё ещё разговаривали. Пенни позвал его к себе. Лицо матери было пунцово. Она была раздражена поражением. Губы плотно сжаты. Пенни спокойно сказал:
– Мы договорились, Джоди. Случилась очень скверная история, но мы попробуем поправить дело. Как я понимаю, ты готов работать вдвое усерднее, чтобы всё уладить.
– Я сделаю все, что угодно, па. Я буду держать Флажка взаперти до тех пор, пока мы не снимем урожай…
– Нам негде держать взаперти такое дикое животное – просто негде. Так вот, слушай меня. Сейчас ты пойдёшь и наберешь в закроме кукурузы. Отбирай самые лучшие початки. Мать поможет тебе облущить их. Потом пойдёшь и посадишь кукурузу, в точности так, как мы с тобой это делали, прямо на месте первого посева. Набуравь отверстий, потом опусти в них семена и засыпь.
– Я знаю как.
– Как управишься – это, наверное, будет завтра утром, – запряжёшь Цезаря в повозку и поедешь на ту старую росчисть, что на пути к Форрестерам, там, где поворот дороги. Свалишь там старую изгородь и будешь грузить перекладины на повозку. Нагружай не слишком тяжело, там подъём, Цезарь может не осилить. Съездишь туда столько раз, сколько понадобится. Перекладины сгружай то тут, то там вдоль нашей изгороди. Первые возы свали вдоль южного края кукурузного поля и вдоль восточного, который прилегает ко двору. После этого начинай надстраивать изгородь, опять-таки сперва с двух этих сторон, и надстраивай её как можно выше. Я заметил, что твой олень всегда перепрыгивает через изгородь с этого конца. Если сумеешь удержать его здесь, он, может, не будет травить посевы, пока не докончишь остальное.
Джоди казалось, будто он был заперт в тесном тёмном ящике, а теперь крышку сняли, и солнце, свет, воздух хлынули к нему, и он снова свободен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101