Казалось, он стоит в недоумении, неповоротливый, нерешительный, тихонько раскачиваясь взад и вперёд. Он издал жалобный звук, словно хнычущий ребёнок. Собаки на мгновение попятились. Момент для выстрела был самый подходящий. Пенни вскинул ружьё к плечу, взял на мушку левую щёку медведя и нажал на спуск. Послышался безобидный щелчок. Пенни взвёл курок и снова потянул за спуск. На лбу у него выступил пот. Курок снова щёлкнул безрезультатно. И тут грянула чёрная буря. С невероятной быстротой и рёвом она обрушилась на собак. Словно прочерки молний, мелькали белые клыки, изогнутые когти. Медведь рычал, кружился, как смерч, скрежетал зубами и разил сплеча во все стороны. Собаки не уступали ему в проворстве. Джулия делала стремительные выпады с тыла, и, когда Топтыга оборачивался, норовя сгрести её лапой, Рвун кидался под самую его волосатую глотку.
Джоди оцепенел от страха. Он видел, как отец снова взвёл курок и теперь стоит полусогнувшись, лихорадочно облизывая губы, теребя пальцами спусковой крючок. Джулия впилась медведю в правый бок. Тот круто развернулся на месте, но не в её сторону, а к бульдогу, который был от него слева. Он подцепил его сбоку лапой и швырнул вверх тормашками в кусты. Пенни снова нажал на спуск. Раздался хлопок, за ним какой-то шипящий звук, и Пенни навзничь упал на землю. Ружьё разрядилось через казённую часть.
Рвун возобновил попытки повиснуть у медведя на глотке, а Джулия вновь принялась теребить его с тыла. Медведь опять был вынужден обороняться и стоял на месте, покачиваясь. Джоди бросился к отцу. Пенни уже встал на ноги. Правая половина его лица была черна от пороха. Топтыга стряхнул с себя Рвуна, резко повернулся к Джулии и, сграбастав её своей когтистой горстью, притиснул к груди. Она пронзительно завизжала. Рвун бросился на него сзади и вцепился зубами в его шкуру.
– Он убьёт Джулию! – закричал Джоди.
Не помня себя Пенни ринулся в гущу свары и всадил дуло ружья медведю под рёбра. Джулия, несмотря на боль, крепко держала зубами чёрную глотку у себя над головой. Топтыга зарычал, потом вдруг повернул, сбежал по берегу к реке и кинулся на самую глыбь. Собаки не отпускали его. Топтыга бешено заработал лапами. От Джулии одна лишь голова виднелась над водой, под самой медвежьей мордой. Рвун бесстрашно восседал на широкой чёрной спине. Топтыга переплыл реку и стал взбираться на берег. Джулия разомкнула челюсти и мякло шлёпнулась на землю. Медведь кинулся к густой чаще леса. Рвун повисел ещё немного на звере, затем, обескураженный, скатился с него и с нерешительным видом вернулся к реке. Он обнюхал Джулию, сел на задние лапы и завыл. Какое-то время в дальнем подлеске на том берегу слышался треск, потом всё стихло.
– Ко мне, Рвун! Ко мне, Джулия! – позвал Пенни.
Рвун помахал хвостом-обрубком, но не пошевелился.
Пенни приложил к губам охотничий рожок и издал ласкающий звук. Джулия посунулась вперёд, пытаясь подняться, но тут же сникла.
– Придётся забрать её, – сказал Пенни.
Он сбросил башмаки, соскользнул с берега в воду и энергично заработал руками. В нескольких ярдах от берега течение завладело им, словно щепкой, и с бешеной скоростью потащило за собой. Он боролся с ним за расстояние. Джоди видел, как Пенни, шатаясь, выбрался на берег далеко вниз по реке, обтёр глаза и побрёл обратно по берегу к собакам. Он наклонился, осматривая Джулию, потом взял её под мышку. Прежде чем переправляться обратно, он прошёл некоторое расстояние вверх по реке. Когда он вошёл в воду и поплыл, гребя лишь одной свободной рукой, течение подхватило его и вынесло почти к тому месту, где стоял Джоди. Рвун приплыл за ним следом, выбрался на берег, встряхнулся. Пенни бережно опустил Джулию на землю.
– Она сильно покалечена, – сказал он.
Он снял рубашку, положил в неё собаку и, связав рукава, взвалил ношу на спину.
– Больше так продолжаться не может, – сказал он. – Я должен раздобыть себе новое ружьё.
Пороховой ожог на его щеке уже вздулся волдырем.
– А что в нём не ладится, па?
– Да чуть ли не всё. Курок вихляется на валке. Я это знал. Последнее время мне приходилось взводить его по два-три раза подряд. Но уж коли ружьё разряжается через казённую часть, это значит, сдала спусковая пружина. Ну ладно, пойдём. Возьми это чёртово ружьё.
Они тронулись по болоту в обратный путь. Пенни взял направление на северо-восток.
– Теперь я не успокоюсь, пока не достану этого медведя, – сказал он. – Нужно только новое ружьё – и время.
Джоди вдруг почувствовал, что не вынесет больше вида обмяклого узла у себя перед глазами. По тощей голой спине отца тоненькими струйками сбегала кровь.
– Дай я пойду впереди, па.
Пенни повернулся и внимательно поглядел на него.
– Только не вздумай упасть в обморок, этого мне ещё не хватало.
– Я буду прокладывать тебе след.
– Ладно. Иди впереди. Только вот что ещё, Джоди, – возьми котомку. Достань себе немного хлеба. Поешь немного, мальчуган. Тебе сразу станет лучше.
Джоди не глядя запустил руку в котомку и вытащил узелок с оладьями. Варенье из ежевики терпкой прохладой растеклось по языку. Было до того вкусно, что ему даже стало стыдно за себя. Он, не разжёвывая, проглотил несколько оладий и несколько штук дал отцу.
– Великое утешение еда, – сказал Пенни.
Из кустов донёсся жалобный визг. Какая-то маленькая съёженная фигурка следовала за ними. Это была Резвуха. Джоди яростно пнул её ногой.
– Пусть её, – сказал Пенни. – Она и раньше не внушала мне доверия. Собаки, они или от рождения медвежатницы, или не медвежатницы вовсе.
Резвуха пристроилась в хвост процессии. Джоди попробовал расчищать путь, но стволы упавших деревьев были толще его самого и не поддавались усилиям сдвинуть их с места. Плети бычьего терновника, не уступавшие в жёсткости мускулам отца, хватали за ноги, и их надо было либо обходить, либо пролезать под ними. Так что Пенни с ношей был вынужден осиливать болото без его помощи. На болоте было душно и сыро. Рвун дышал часто и тяжело. Оладьи приятной тяжестью лежали в желудке Джоди. Он нашарил в котомке лепёшку из сладкого картофеля. Отец отказался от своей доли, и Джоди разделил её с Рвуном. Резвуха, на его взгляд, ничего не заслужила.
Хорошо было выбраться наконец из болота и войти в просторный сосновый лес. Даже скраб, тянувшийся за ним на протяжении одной или двух миль, казался легкопроходимым. Пробираться среди низких карликовых дубов, пальм, голого падуба и деревьев ти-ти было не так трудно, как идти по болоту. Уже совсем под вечер впереди замаячили высокие сосны Острова Бэкстеров. Маленькая процессия прошествовала по песчаной дороге с востока и вступила на росчисть. Рвун и Резвуха побежали вперёд к кипарисовой колоде, из которой поили кур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Джоди оцепенел от страха. Он видел, как отец снова взвёл курок и теперь стоит полусогнувшись, лихорадочно облизывая губы, теребя пальцами спусковой крючок. Джулия впилась медведю в правый бок. Тот круто развернулся на месте, но не в её сторону, а к бульдогу, который был от него слева. Он подцепил его сбоку лапой и швырнул вверх тормашками в кусты. Пенни снова нажал на спуск. Раздался хлопок, за ним какой-то шипящий звук, и Пенни навзничь упал на землю. Ружьё разрядилось через казённую часть.
Рвун возобновил попытки повиснуть у медведя на глотке, а Джулия вновь принялась теребить его с тыла. Медведь опять был вынужден обороняться и стоял на месте, покачиваясь. Джоди бросился к отцу. Пенни уже встал на ноги. Правая половина его лица была черна от пороха. Топтыга стряхнул с себя Рвуна, резко повернулся к Джулии и, сграбастав её своей когтистой горстью, притиснул к груди. Она пронзительно завизжала. Рвун бросился на него сзади и вцепился зубами в его шкуру.
– Он убьёт Джулию! – закричал Джоди.
Не помня себя Пенни ринулся в гущу свары и всадил дуло ружья медведю под рёбра. Джулия, несмотря на боль, крепко держала зубами чёрную глотку у себя над головой. Топтыга зарычал, потом вдруг повернул, сбежал по берегу к реке и кинулся на самую глыбь. Собаки не отпускали его. Топтыга бешено заработал лапами. От Джулии одна лишь голова виднелась над водой, под самой медвежьей мордой. Рвун бесстрашно восседал на широкой чёрной спине. Топтыга переплыл реку и стал взбираться на берег. Джулия разомкнула челюсти и мякло шлёпнулась на землю. Медведь кинулся к густой чаще леса. Рвун повисел ещё немного на звере, затем, обескураженный, скатился с него и с нерешительным видом вернулся к реке. Он обнюхал Джулию, сел на задние лапы и завыл. Какое-то время в дальнем подлеске на том берегу слышался треск, потом всё стихло.
– Ко мне, Рвун! Ко мне, Джулия! – позвал Пенни.
Рвун помахал хвостом-обрубком, но не пошевелился.
Пенни приложил к губам охотничий рожок и издал ласкающий звук. Джулия посунулась вперёд, пытаясь подняться, но тут же сникла.
– Придётся забрать её, – сказал Пенни.
Он сбросил башмаки, соскользнул с берега в воду и энергично заработал руками. В нескольких ярдах от берега течение завладело им, словно щепкой, и с бешеной скоростью потащило за собой. Он боролся с ним за расстояние. Джоди видел, как Пенни, шатаясь, выбрался на берег далеко вниз по реке, обтёр глаза и побрёл обратно по берегу к собакам. Он наклонился, осматривая Джулию, потом взял её под мышку. Прежде чем переправляться обратно, он прошёл некоторое расстояние вверх по реке. Когда он вошёл в воду и поплыл, гребя лишь одной свободной рукой, течение подхватило его и вынесло почти к тому месту, где стоял Джоди. Рвун приплыл за ним следом, выбрался на берег, встряхнулся. Пенни бережно опустил Джулию на землю.
– Она сильно покалечена, – сказал он.
Он снял рубашку, положил в неё собаку и, связав рукава, взвалил ношу на спину.
– Больше так продолжаться не может, – сказал он. – Я должен раздобыть себе новое ружьё.
Пороховой ожог на его щеке уже вздулся волдырем.
– А что в нём не ладится, па?
– Да чуть ли не всё. Курок вихляется на валке. Я это знал. Последнее время мне приходилось взводить его по два-три раза подряд. Но уж коли ружьё разряжается через казённую часть, это значит, сдала спусковая пружина. Ну ладно, пойдём. Возьми это чёртово ружьё.
Они тронулись по болоту в обратный путь. Пенни взял направление на северо-восток.
– Теперь я не успокоюсь, пока не достану этого медведя, – сказал он. – Нужно только новое ружьё – и время.
Джоди вдруг почувствовал, что не вынесет больше вида обмяклого узла у себя перед глазами. По тощей голой спине отца тоненькими струйками сбегала кровь.
– Дай я пойду впереди, па.
Пенни повернулся и внимательно поглядел на него.
– Только не вздумай упасть в обморок, этого мне ещё не хватало.
– Я буду прокладывать тебе след.
– Ладно. Иди впереди. Только вот что ещё, Джоди, – возьми котомку. Достань себе немного хлеба. Поешь немного, мальчуган. Тебе сразу станет лучше.
Джоди не глядя запустил руку в котомку и вытащил узелок с оладьями. Варенье из ежевики терпкой прохладой растеклось по языку. Было до того вкусно, что ему даже стало стыдно за себя. Он, не разжёвывая, проглотил несколько оладий и несколько штук дал отцу.
– Великое утешение еда, – сказал Пенни.
Из кустов донёсся жалобный визг. Какая-то маленькая съёженная фигурка следовала за ними. Это была Резвуха. Джоди яростно пнул её ногой.
– Пусть её, – сказал Пенни. – Она и раньше не внушала мне доверия. Собаки, они или от рождения медвежатницы, или не медвежатницы вовсе.
Резвуха пристроилась в хвост процессии. Джоди попробовал расчищать путь, но стволы упавших деревьев были толще его самого и не поддавались усилиям сдвинуть их с места. Плети бычьего терновника, не уступавшие в жёсткости мускулам отца, хватали за ноги, и их надо было либо обходить, либо пролезать под ними. Так что Пенни с ношей был вынужден осиливать болото без его помощи. На болоте было душно и сыро. Рвун дышал часто и тяжело. Оладьи приятной тяжестью лежали в желудке Джоди. Он нашарил в котомке лепёшку из сладкого картофеля. Отец отказался от своей доли, и Джоди разделил её с Рвуном. Резвуха, на его взгляд, ничего не заслужила.
Хорошо было выбраться наконец из болота и войти в просторный сосновый лес. Даже скраб, тянувшийся за ним на протяжении одной или двух миль, казался легкопроходимым. Пробираться среди низких карликовых дубов, пальм, голого падуба и деревьев ти-ти было не так трудно, как идти по болоту. Уже совсем под вечер впереди замаячили высокие сосны Острова Бэкстеров. Маленькая процессия прошествовала по песчаной дороге с востока и вступила на росчисть. Рвун и Резвуха побежали вперёд к кипарисовой колоде, из которой поили кур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101