Волосы его, с рыжеватым оттенком, были выжжены солнцем. Глаза – так думал Джоди – были цвета морской волны, серо-голубые, с прозеленью. Джоди провёл рукой по своему собственному курносому, веснушчатому лицу, тайком от всех пощупал затылок, торчащие на нём во все стороны жёсткие соломенные вихры и остался глубоко недоволен собой.
– Бабушка, – спросил он, – Оливер родился красивым?
– Я могу ответить тебе, – сказал Пенни. – Я ещё помню то время, когда он был страшнее нас с тобой, вместе взятых.
– Ты вырастешь так же хорош, как я, Джоди, если тебя это волнует, – самодовольно сказал Оливер.
– Мне бы и половины хватило, – сказал Джоди.
– Я призову тебя, чтобы ты сказал это сегодня моей девчонке.
Оливер встал и расправил свои длинные ноги.
– Не успел вернуться домой, как уже оставляешь меня? – спросила матушка Хутто.
– Совсем ненадолго. Только поброжу тут вокруг, чтобы снова приобвыкнуть к здешним местам.
– Идешь к этой желтоволосой Твинк, так, что ли?
– Ну конечно! – Он склонился над ней и встрепал её кудряшки. – Пенни, вы не сегодня уходите домой?
– Нам надо покончить с делами – и на росчисть, Оливер. Мне страшно, страшно жалко, что мы упускаем субботнее веселье. Нынче мы пришли в пятницу с тем, чтобы сдать Бойлсу оленину как раз к приходу парохода с юга. Несправедливо оставлять Ору слишком долго одну.
– Ну ладно, – сказал Оливер, – увидимся на вашем берегу.
Он надел на макушку свою матросскую шапочку и ушёл, насвистывая. Джоди был безутешен. Он так и знал, что между ним и Оливером непременно что-нибудь да встанет и помешает ему слушать его рассказы. Он никогда не мог наслушаться их вдоволь. Оливер рассказывал историю-другую, а потом кто-нибудь приходил, либо Оливер принимался за какое-нибудь дело и прерывал рассказ, да так никогда и не кончал. Он негодовал на Оливера за то, что тот покинул их. Они четверо составляли тесный мирок, а Оливер разбил его вдребезги.
Пенни явно медлил прощаться. Он нежился в покое этого дома и вновь и вновь набивал трубку заморским табаком.
– Мне страсть как не хочется, но нам надобно идти, – сказал он. – Нам ещё делать покупки, а путь до дому не короткий пешком-то.
Джоди бродил вдоль берега, бросал палки и заставлял Пушка приносить их, как вдруг увидел бегущего к дому Изи Озелла.
– Быстро позови отца! – крикнул Изи. – Только потихоньку от миссис Хутто.
Джоди побежал через сад за отцом. Пенни вышел во двор.
– Оливер дерется с Форрестерами, – задыхаясь, проговорил Изи. – Он схватился с Лемом у лавки, и все Форрестеры набросились на него. Они убьют его.
Пенни побежал к лавке. Джоди едва поспевал за ним. Изи тащился далеко позади.
– Надо уладить всё до того, как матушка Хутто выбежит к ним с ружьём! – крикнул Пенни через плечо.
– Мы будем драться за Оливера, па? – крикнул Джоди.
– Мы будем драться за любого, кого бьют, значит, за Оливера.
Мысли вихрем кружились в голове Джоди, словно крылья ветряной мельницы.
– Но ведь ты же сам говорил, что нельзя жить на Острове Бэкстеров, если не быть друзьями с Форрестерами.
– Да, говорил. Но я не намерен смотреть, как калечат Оливера.
Джоди умолк. Ему казалось, что Оливер заслуживает наказание. Он ушёл, бросил их, чтобы встретиться с девушкой. Он, Джоди, был почти рад, что Форрестеры взялись за него. Быть может, драка отучит Оливера от глупостей. Твинк Уэдерби. Тьфу… Джоди сплюнул. Ему вспомнился Сенокрыл. Не быть с ним больше друзьями – нет, это свыше его сил.
– Я не стану драться за Оливера! – крикнул он в спину отцу.
Пенни не ответил. Песок так и летел из-под его коротких ног. Драка происходила на песчаной дороге перед лавкой Бойлса. Там, впереди, точно смерч в летнюю жару, вздымалось облако пыли. Джоди услышал крики зевак ещё до того, как смог разглядеть фигуры дерущихся. Вся Волюзия была тут.
– Этой подлой толпе всё равно, кого убивают, им лишь бы драку посмотреть, – задыхаясь, проговорил Пенни.
В кольце зевак Джоди увидел Твинк Уэдерби. Все, и мужчины и женщины, считали её хорошенькой, но он бы с удовольствием вырвал её мягкие золотистые локоны – один за другим. Её маленькое остренькое личико было бледно, большие голубые глаза прикованы к дерущимся. Она судорожно теребила пальцами платок. Пенни стал проталкиваться через толпу. Джоди следовал за ним. Он крепко держался за рубашку отца.
Изи сказал правду. Форрестеры убивали Оливера. Оливер дрался один против троих – Лема, Мельничного Колеса и Быка. Он был похож на оленя, виденного Джоди однажды, – раненного, истекающего кровью, окружённого собаками, рвущими мясо с его шеи и плеч. Его лицо было в крови и песке. Лем и Бык вместе бросились на него. Джоди услышал хряск кости под тяжёлым кулаком. Оливер упал на песок.
Мысли вихрем проносились в голове Джоди. Так и надо Оливеру, ведь он бросил дом, ушёл к девушке. Но трое на одного – это нечестно. Даже когда собаки обкладывали медведя или пантеру, ему казалось это несправедливым. Форрестеры, сказала мать, черны душой. Он ей не поверил. Они пели, пили, веселились и хохотали. Они щедро кормили его, хлопали по спине, разрешали играть с Сенокрылом. Подло ли это – троим драться против одного? Ведь Мельничное Колесо и Бык дерутся за Лема, чтобы сохранить ему его девушку. Разве это не хорошо? Оливер встал на колени, затем шатаясь поднялся на ноги. Его лицо улыбалось сквозь грязь и кровь. Сердце Джоди перевернулось. Оливера убивали.
Джоди вспрыгнул на спину Лему. Он царапал его шею, колотил кулаками по затылку. Лем стряхнул его, повернулся и сшиб на землю. От удара огромной ручищи в лице осталась жгучая боль. При падении он больно ушиб бедро.
– Не суйся в это дело, звереныш! – рявкнул Лем.
– Кто судит эту драку? – громко крикнул Пенни.
– Мы судим, – сказал Лем.
Пенни протолкался к нему. Его голос звенел среди всеобщего крика:
– Если трое сходятся вместе и дубасят одного, то я сразу скажу, что он достойный человек.
Лем угрожающе двинулся на него.
– Я не имею в мыслях убивать тебя, Пенни Бэкстер, но я прихлопну тебя, как комара, ежели ты не уберёшься с моего пути, – сказал он.
– Справедливость есть справедливость, – сказал Пенни. – Ежели вы хотите убить Оливера, застрелите его честно, и пусть вас повесят за убийство. Но будьте людьми.
– Мы бы выходили против него по одному, да он сразу полез в драку, – сказал Бык, переминаясь с ноги на ногу.
Пенни не выпускал инициативы из рук:
– Кто с кем дерется? Кто кому что сделал?
– Он вернулся для того, чтобы воровать, – вот что он сделал, – сказал Лем.
Оливер отёр рукавом лицо.
– Это Лем хотел воровать, – сказал он.
– Что воровать? – Пенни стукнул кулаком по кулаку. – Собак, свиней, ружья, лошадей?
В кольце зрителей послышался плач Твинк Уэдерби.
– Здесь не место говорить об этом, Пенни, – тихо сказал Оливер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Бабушка, – спросил он, – Оливер родился красивым?
– Я могу ответить тебе, – сказал Пенни. – Я ещё помню то время, когда он был страшнее нас с тобой, вместе взятых.
– Ты вырастешь так же хорош, как я, Джоди, если тебя это волнует, – самодовольно сказал Оливер.
– Мне бы и половины хватило, – сказал Джоди.
– Я призову тебя, чтобы ты сказал это сегодня моей девчонке.
Оливер встал и расправил свои длинные ноги.
– Не успел вернуться домой, как уже оставляешь меня? – спросила матушка Хутто.
– Совсем ненадолго. Только поброжу тут вокруг, чтобы снова приобвыкнуть к здешним местам.
– Идешь к этой желтоволосой Твинк, так, что ли?
– Ну конечно! – Он склонился над ней и встрепал её кудряшки. – Пенни, вы не сегодня уходите домой?
– Нам надо покончить с делами – и на росчисть, Оливер. Мне страшно, страшно жалко, что мы упускаем субботнее веселье. Нынче мы пришли в пятницу с тем, чтобы сдать Бойлсу оленину как раз к приходу парохода с юга. Несправедливо оставлять Ору слишком долго одну.
– Ну ладно, – сказал Оливер, – увидимся на вашем берегу.
Он надел на макушку свою матросскую шапочку и ушёл, насвистывая. Джоди был безутешен. Он так и знал, что между ним и Оливером непременно что-нибудь да встанет и помешает ему слушать его рассказы. Он никогда не мог наслушаться их вдоволь. Оливер рассказывал историю-другую, а потом кто-нибудь приходил, либо Оливер принимался за какое-нибудь дело и прерывал рассказ, да так никогда и не кончал. Он негодовал на Оливера за то, что тот покинул их. Они четверо составляли тесный мирок, а Оливер разбил его вдребезги.
Пенни явно медлил прощаться. Он нежился в покое этого дома и вновь и вновь набивал трубку заморским табаком.
– Мне страсть как не хочется, но нам надобно идти, – сказал он. – Нам ещё делать покупки, а путь до дому не короткий пешком-то.
Джоди бродил вдоль берега, бросал палки и заставлял Пушка приносить их, как вдруг увидел бегущего к дому Изи Озелла.
– Быстро позови отца! – крикнул Изи. – Только потихоньку от миссис Хутто.
Джоди побежал через сад за отцом. Пенни вышел во двор.
– Оливер дерется с Форрестерами, – задыхаясь, проговорил Изи. – Он схватился с Лемом у лавки, и все Форрестеры набросились на него. Они убьют его.
Пенни побежал к лавке. Джоди едва поспевал за ним. Изи тащился далеко позади.
– Надо уладить всё до того, как матушка Хутто выбежит к ним с ружьём! – крикнул Пенни через плечо.
– Мы будем драться за Оливера, па? – крикнул Джоди.
– Мы будем драться за любого, кого бьют, значит, за Оливера.
Мысли вихрем кружились в голове Джоди, словно крылья ветряной мельницы.
– Но ведь ты же сам говорил, что нельзя жить на Острове Бэкстеров, если не быть друзьями с Форрестерами.
– Да, говорил. Но я не намерен смотреть, как калечат Оливера.
Джоди умолк. Ему казалось, что Оливер заслуживает наказание. Он ушёл, бросил их, чтобы встретиться с девушкой. Он, Джоди, был почти рад, что Форрестеры взялись за него. Быть может, драка отучит Оливера от глупостей. Твинк Уэдерби. Тьфу… Джоди сплюнул. Ему вспомнился Сенокрыл. Не быть с ним больше друзьями – нет, это свыше его сил.
– Я не стану драться за Оливера! – крикнул он в спину отцу.
Пенни не ответил. Песок так и летел из-под его коротких ног. Драка происходила на песчаной дороге перед лавкой Бойлса. Там, впереди, точно смерч в летнюю жару, вздымалось облако пыли. Джоди услышал крики зевак ещё до того, как смог разглядеть фигуры дерущихся. Вся Волюзия была тут.
– Этой подлой толпе всё равно, кого убивают, им лишь бы драку посмотреть, – задыхаясь, проговорил Пенни.
В кольце зевак Джоди увидел Твинк Уэдерби. Все, и мужчины и женщины, считали её хорошенькой, но он бы с удовольствием вырвал её мягкие золотистые локоны – один за другим. Её маленькое остренькое личико было бледно, большие голубые глаза прикованы к дерущимся. Она судорожно теребила пальцами платок. Пенни стал проталкиваться через толпу. Джоди следовал за ним. Он крепко держался за рубашку отца.
Изи сказал правду. Форрестеры убивали Оливера. Оливер дрался один против троих – Лема, Мельничного Колеса и Быка. Он был похож на оленя, виденного Джоди однажды, – раненного, истекающего кровью, окружённого собаками, рвущими мясо с его шеи и плеч. Его лицо было в крови и песке. Лем и Бык вместе бросились на него. Джоди услышал хряск кости под тяжёлым кулаком. Оливер упал на песок.
Мысли вихрем проносились в голове Джоди. Так и надо Оливеру, ведь он бросил дом, ушёл к девушке. Но трое на одного – это нечестно. Даже когда собаки обкладывали медведя или пантеру, ему казалось это несправедливым. Форрестеры, сказала мать, черны душой. Он ей не поверил. Они пели, пили, веселились и хохотали. Они щедро кормили его, хлопали по спине, разрешали играть с Сенокрылом. Подло ли это – троим драться против одного? Ведь Мельничное Колесо и Бык дерутся за Лема, чтобы сохранить ему его девушку. Разве это не хорошо? Оливер встал на колени, затем шатаясь поднялся на ноги. Его лицо улыбалось сквозь грязь и кровь. Сердце Джоди перевернулось. Оливера убивали.
Джоди вспрыгнул на спину Лему. Он царапал его шею, колотил кулаками по затылку. Лем стряхнул его, повернулся и сшиб на землю. От удара огромной ручищи в лице осталась жгучая боль. При падении он больно ушиб бедро.
– Не суйся в это дело, звереныш! – рявкнул Лем.
– Кто судит эту драку? – громко крикнул Пенни.
– Мы судим, – сказал Лем.
Пенни протолкался к нему. Его голос звенел среди всеобщего крика:
– Если трое сходятся вместе и дубасят одного, то я сразу скажу, что он достойный человек.
Лем угрожающе двинулся на него.
– Я не имею в мыслях убивать тебя, Пенни Бэкстер, но я прихлопну тебя, как комара, ежели ты не уберёшься с моего пути, – сказал он.
– Справедливость есть справедливость, – сказал Пенни. – Ежели вы хотите убить Оливера, застрелите его честно, и пусть вас повесят за убийство. Но будьте людьми.
– Мы бы выходили против него по одному, да он сразу полез в драку, – сказал Бык, переминаясь с ноги на ногу.
Пенни не выпускал инициативы из рук:
– Кто с кем дерется? Кто кому что сделал?
– Он вернулся для того, чтобы воровать, – вот что он сделал, – сказал Лем.
Оливер отёр рукавом лицо.
– Это Лем хотел воровать, – сказал он.
– Что воровать? – Пенни стукнул кулаком по кулаку. – Собак, свиней, ружья, лошадей?
В кольце зрителей послышался плач Твинк Уэдерби.
– Здесь не место говорить об этом, Пенни, – тихо сказал Оливер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101