– спросила Скуирелли милое доверчивое лицо.
– Я мастер Синанджу и пришел сюда, чтобы избавить вас от страданий.
– Думаю, у меня что-то не в порядке с чакрами, мистер Синатра.
Над ней склонилось другое восточное лицо, весьма озабоченное.
– Я Лобсанг Дром, из Тибета. Вы знаете о чакрах?
– Да, конечно.
– Вы буддистка?
– Да, – ответил за нее другой восточный человек.
– Баптистка, – уточнила Скуирелли.
– Бап-тистка?
– Это американское слово, означающее «буддистка», – пояснил человек с доверчивым лицом.
– Звучит вполне правдоподобно, – согласилась Скуирелли, предпочитая плыть по течению.
– Ты можешь вылечить ее, мастер?
– Вы можете вылечить меня, мистер Синатра? – ухватилась за эту возможность Скуирелли, предположив, что старый человечек – какой-нибудь отдаленный родственник Фрэнка.
Восточный человечек тут же одной рукой приподнял ей голову, а другой стал лечить позвоночник. Скуирелли почувствовала сильное тепло в области шеи, затем ее охватила сонливость. Она задремала, но за сомкнутыми веками видела, как чакры ее выравниваются.
Глаза женщины вдруг открылись, человечек отнял свои сильные руки.
– Можете сесть, – сказал он, вставая.
Скуирелли поджала под себя ноги, типичные ноги танцовщицы. Теперь они полностью повиновались ее воле. Она удивленно села, не ощущая в спине никакой боли или онемения.
– Вы хиропрактик? – спросила она, усаживаясь в позе лотоса.
Повернув голову, восточный старичок сплюнул в огонь.
– Энергия в вашем организме была не сбалансирована. В позвоночнике ощущался избыток ветра. Я убрал вредный ветер.
Скуирелли растерянно захлопала глазами. Она никогда не слышала о ветре в позвоночнике. Но это звучало сугубо современно и потому, очевидно, правильно. Такова была суть ее личной философии: если звучит правильно, стало быть, так оно и есть. Актриса увидела незнакомых людей, сразу четверых, не считая служанки и двух врачей, которые робко упаковывали доску для выпрямления позвоночника и собирали аптечку первой помощи. Впрочем, они тут же тихонько удалились.
Двое незнакомцев оказались азиатами, которых она уже видела. Третий, по всей видимости, тоже азиат, но он отличался от своих собратьев: был громаден, как Конан. Четвертый – белый – отличался неуловимой небрежностью в одежде. Кроме того, Скуирелли еще ни у кого не видела таких больших рук. Да и в том, как он двигался, было что-то необъяснимо любопытное. Скуирелли глаз от него не могла оторвать. Гости же, в свой черед, во все глаза смотрели на нее. Она, правда, не находила в этом ничего особенного. В конце концов она ведь Скуирелли Чикейн, гордость сцены и экрана, певица и обладательница многих жизней!
Женщина улыбнулась сразу всем своей самой обворожительной улыбкой.
– Попробую угадать. Вы делегация, присланная Народной Республикой, чтобы поздравить меня с шестидесятилетием.
Лица азиатов вытянулись, старик опять сплюнул в камин.
– Догадка оказалась неверной? О'кей, извините. Кто же вы такие?
– Я мастер Синанджу, в будущем Чиун Великий, со мной святой жрец Лобсанг Дром Ринпоче и монгол Кула.
– А этот сексуал?..
Гости нахмурились, и прежде всего сам «сексуал».
– Это наш слуга, – объявил человек с милым лицом, который назвал себя Чиуном.
– Поменяйте его на мою служанку!
– Так не пойдет, – запротестовал «сексуал» с большими руками.
– Ты не хочешь быть моим мальчиком? – обидчиво спросила Скуирелли.
– Я свободный человек.
– Сейчас же прекрати! – крикнул мастер Синанджу. – Принеси сундук прежнего бунджи-ламы, Римо.
Белый, которого звали Римо, вышел из комнаты. Скуирелли с удовольствием отметила, что он движется, как танцовщик. Лучше, чем Нуреев, – глаз не оторвешь.
В его отсутствие старый восточный человек заговорил вкрадчивым голосом:
– О огневолосая обладательница многих жизней! Мы прибыли сюда издалека, чтобы сообщить тебе важные известия.
– Желаю счастливого дня рождения, – запела Скуирелли, – желаю себе счастливого дня рождения. Надеюсь, что «сексуал» – превосходный танцовщик. Боже, какое у него могучее телосложение!
Видя, что никто не присоединяется к ней, она остановилась.
– Значит, вы явились сюда не для того, чтобы поздравить меня? Скажите же девочке, зачем вы прибыли?
– Оракул сообщил нам, что ты обитаешь здесь, на земле Малибу, – продолжал Чиун. – И как мы теперь видим, он сказал правду. Здесь мы тебя и нашли.
– Мастер Синанджу всегда говорит правду, – подхватил монгол Кула.
– Да, верно, – поддержал тибетец Лобсанг.
– Обо мне пишут книги, – проговорила Скуирелли.
– А теперь пришло время проверить истинность другого прорицания оракула, – как ни в чем не бывало заявил оракул.
– Оракул? Пророчествовал обо мне? За моей спиной?
– Оракул предсказал, что ты будешь следующим бунджи-ламой.
– Никогда не слышала о бунджи-ламе, – призналась Скуирелли. – Я как-то встречала делийского агнца. На званом вечере вместе с Ричардом Гиром. Есть тут какая-нибудь связь?
На этот раз в камин плюнул тибетец.
– Умирая естественной смертью, – начал он, – бунджи-лама перевоплощается в младенца, родившегося в тот самый момент, когда жизнь покидает тело умирающего. Что до последнего бунджи-ламы, то он предрек, что обретет новую плоть вдали от Тибета, а также назвал некоторые признаки, по которым его смогут найти регенты.
– Все это, похоже, имеет космическое значение, – покачала головой актриса.
– Посмотрите на эту белую женщину, которую зовут Скуирелли Чикейн, – провозгласил мастер Синанджу. – Не правда ли, у нее огненные волосы?
– Да.
– Верно.
– Даже некрашеные, – кивнула Скуирелли, взъерошив лохматую, морковного цвета шевелюру.
– Мы помним, что сорок шестой бунджи-лама прежде всего предсказал, что в своем следующем воплощении будет иметь волосы цвета огня.
– Боже мой, да ведь это он обо мне! – воскликнула Скуирелли. – В своей предыдущей жизни я была бунджи-ламой?
– Первое испытание она выдержала. Теперь надо удостовериться, помнит ли эта женщина какую-нибудь реликвию из своей прошлой жизни.
– Покажите мне реликвию! Покажите реликвию! – взволнованно запричитала Скуирелли.
В этот момент возвратился Римо с сундуком. Скуирелли зачарованно следила за тем, как его открывают. Наконец изнутри гадко пахнуло, и перед ней предстала безглавая мумия в сидячем положении. Голова же покоилась на коленях мертвеца так, будто это было самое естественное для нее место.
– Что это? – отшатнулась женщина.
– Старый бунджи-лама, – ответил Лобсанг, вынимая из скрюченных коричневых пальцев мумии бронзовый трезубец с колокольчиком и потрясая им перед широко раскрытыми глазами Скуирелли.
– Вы узнаете этот дордже?
– Дордже?!
– Этот церемониальный жезл, – пояснил тибетец, – является символом власти бунджи-ламы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Я мастер Синанджу и пришел сюда, чтобы избавить вас от страданий.
– Думаю, у меня что-то не в порядке с чакрами, мистер Синатра.
Над ней склонилось другое восточное лицо, весьма озабоченное.
– Я Лобсанг Дром, из Тибета. Вы знаете о чакрах?
– Да, конечно.
– Вы буддистка?
– Да, – ответил за нее другой восточный человек.
– Баптистка, – уточнила Скуирелли.
– Бап-тистка?
– Это американское слово, означающее «буддистка», – пояснил человек с доверчивым лицом.
– Звучит вполне правдоподобно, – согласилась Скуирелли, предпочитая плыть по течению.
– Ты можешь вылечить ее, мастер?
– Вы можете вылечить меня, мистер Синатра? – ухватилась за эту возможность Скуирелли, предположив, что старый человечек – какой-нибудь отдаленный родственник Фрэнка.
Восточный человечек тут же одной рукой приподнял ей голову, а другой стал лечить позвоночник. Скуирелли почувствовала сильное тепло в области шеи, затем ее охватила сонливость. Она задремала, но за сомкнутыми веками видела, как чакры ее выравниваются.
Глаза женщины вдруг открылись, человечек отнял свои сильные руки.
– Можете сесть, – сказал он, вставая.
Скуирелли поджала под себя ноги, типичные ноги танцовщицы. Теперь они полностью повиновались ее воле. Она удивленно села, не ощущая в спине никакой боли или онемения.
– Вы хиропрактик? – спросила она, усаживаясь в позе лотоса.
Повернув голову, восточный старичок сплюнул в огонь.
– Энергия в вашем организме была не сбалансирована. В позвоночнике ощущался избыток ветра. Я убрал вредный ветер.
Скуирелли растерянно захлопала глазами. Она никогда не слышала о ветре в позвоночнике. Но это звучало сугубо современно и потому, очевидно, правильно. Такова была суть ее личной философии: если звучит правильно, стало быть, так оно и есть. Актриса увидела незнакомых людей, сразу четверых, не считая служанки и двух врачей, которые робко упаковывали доску для выпрямления позвоночника и собирали аптечку первой помощи. Впрочем, они тут же тихонько удалились.
Двое незнакомцев оказались азиатами, которых она уже видела. Третий, по всей видимости, тоже азиат, но он отличался от своих собратьев: был громаден, как Конан. Четвертый – белый – отличался неуловимой небрежностью в одежде. Кроме того, Скуирелли еще ни у кого не видела таких больших рук. Да и в том, как он двигался, было что-то необъяснимо любопытное. Скуирелли глаз от него не могла оторвать. Гости же, в свой черед, во все глаза смотрели на нее. Она, правда, не находила в этом ничего особенного. В конце концов она ведь Скуирелли Чикейн, гордость сцены и экрана, певица и обладательница многих жизней!
Женщина улыбнулась сразу всем своей самой обворожительной улыбкой.
– Попробую угадать. Вы делегация, присланная Народной Республикой, чтобы поздравить меня с шестидесятилетием.
Лица азиатов вытянулись, старик опять сплюнул в камин.
– Догадка оказалась неверной? О'кей, извините. Кто же вы такие?
– Я мастер Синанджу, в будущем Чиун Великий, со мной святой жрец Лобсанг Дром Ринпоче и монгол Кула.
– А этот сексуал?..
Гости нахмурились, и прежде всего сам «сексуал».
– Это наш слуга, – объявил человек с милым лицом, который назвал себя Чиуном.
– Поменяйте его на мою служанку!
– Так не пойдет, – запротестовал «сексуал» с большими руками.
– Ты не хочешь быть моим мальчиком? – обидчиво спросила Скуирелли.
– Я свободный человек.
– Сейчас же прекрати! – крикнул мастер Синанджу. – Принеси сундук прежнего бунджи-ламы, Римо.
Белый, которого звали Римо, вышел из комнаты. Скуирелли с удовольствием отметила, что он движется, как танцовщик. Лучше, чем Нуреев, – глаз не оторвешь.
В его отсутствие старый восточный человек заговорил вкрадчивым голосом:
– О огневолосая обладательница многих жизней! Мы прибыли сюда издалека, чтобы сообщить тебе важные известия.
– Желаю счастливого дня рождения, – запела Скуирелли, – желаю себе счастливого дня рождения. Надеюсь, что «сексуал» – превосходный танцовщик. Боже, какое у него могучее телосложение!
Видя, что никто не присоединяется к ней, она остановилась.
– Значит, вы явились сюда не для того, чтобы поздравить меня? Скажите же девочке, зачем вы прибыли?
– Оракул сообщил нам, что ты обитаешь здесь, на земле Малибу, – продолжал Чиун. – И как мы теперь видим, он сказал правду. Здесь мы тебя и нашли.
– Мастер Синанджу всегда говорит правду, – подхватил монгол Кула.
– Да, верно, – поддержал тибетец Лобсанг.
– Обо мне пишут книги, – проговорила Скуирелли.
– А теперь пришло время проверить истинность другого прорицания оракула, – как ни в чем не бывало заявил оракул.
– Оракул? Пророчествовал обо мне? За моей спиной?
– Оракул предсказал, что ты будешь следующим бунджи-ламой.
– Никогда не слышала о бунджи-ламе, – призналась Скуирелли. – Я как-то встречала делийского агнца. На званом вечере вместе с Ричардом Гиром. Есть тут какая-нибудь связь?
На этот раз в камин плюнул тибетец.
– Умирая естественной смертью, – начал он, – бунджи-лама перевоплощается в младенца, родившегося в тот самый момент, когда жизнь покидает тело умирающего. Что до последнего бунджи-ламы, то он предрек, что обретет новую плоть вдали от Тибета, а также назвал некоторые признаки, по которым его смогут найти регенты.
– Все это, похоже, имеет космическое значение, – покачала головой актриса.
– Посмотрите на эту белую женщину, которую зовут Скуирелли Чикейн, – провозгласил мастер Синанджу. – Не правда ли, у нее огненные волосы?
– Да.
– Верно.
– Даже некрашеные, – кивнула Скуирелли, взъерошив лохматую, морковного цвета шевелюру.
– Мы помним, что сорок шестой бунджи-лама прежде всего предсказал, что в своем следующем воплощении будет иметь волосы цвета огня.
– Боже мой, да ведь это он обо мне! – воскликнула Скуирелли. – В своей предыдущей жизни я была бунджи-ламой?
– Первое испытание она выдержала. Теперь надо удостовериться, помнит ли эта женщина какую-нибудь реликвию из своей прошлой жизни.
– Покажите мне реликвию! Покажите реликвию! – взволнованно запричитала Скуирелли.
В этот момент возвратился Римо с сундуком. Скуирелли зачарованно следила за тем, как его открывают. Наконец изнутри гадко пахнуло, и перед ней предстала безглавая мумия в сидячем положении. Голова же покоилась на коленях мертвеца так, будто это было самое естественное для нее место.
– Что это? – отшатнулась женщина.
– Старый бунджи-лама, – ответил Лобсанг, вынимая из скрюченных коричневых пальцев мумии бронзовый трезубец с колокольчиком и потрясая им перед широко раскрытыми глазами Скуирелли.
– Вы узнаете этот дордже?
– Дордже?!
– Этот церемониальный жезл, – пояснил тибетец, – является символом власти бунджи-ламы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69