Этот «Боинг-747» принадлежал какой-то экзотической авиакомпании, имени которой, впрочем, на фюзеляже не значилось, только на хвосте виднелся силуэт тяжелого колеса, водруженного на древко с девятью конскими хвостами. Римо знал, что таков был бунчук Чингисхана.
По обеим сторонам люка навытяжку стояли первый и второй пилоты, одетые в традиционные халаты – дэлы – монгольских кочевников. Стоило только мастеру Синанджу, Куле и Лобсангу Дрому покинуть лимузин, как они низко поклонились.
Римо принялся таскать сундуки, и оба пилота разом закричали, чтобы он пошевеливался.
– Заткнитесь, – тихо буркнул Уильямс, укладывая сундуки Чиуна в открытое багажное отделение. – А то я вам хвосты прищемлю.
Последний сундук – с бунджи-ламой – он отнес прямо в кабину к пилотам.
В салоне была тьма кромешная. Все вокруг, включая и окна, было завешено пестроцветными монгольскими коврами, даже на полу вместо кресел только груды ковров. Лишь кое-где стояли низкие табуреты и сундуки.
Римо уже приходилось бывать в войлочных монгольских юртах. Убранство салона напоминало ему эти кочевые жилища: только юрты обычно круглые и просторные, в самом центре стоит очаг, и от него к открытому отверстию в крыше ведет труба.
Здесь очага не было, никакой дыры в потолке не зияло, но впечатление было такое, что он находится в очень длинном гере.
– Поставь сундук с бунджи-ламой на почетное место! – крикнул Кула, кивнув на великолепный восточный ковер.
– И закрой за собой дверь, – вмешался пилот.
Выполнив все, что ему велели, Римо расположился на полу.
– Приятно сознавать, что все это богатство не испортило тебя, Кула, – польстил он монголу.
Кула просиял:
– Тебе понравился мой воздушный корабль? Здесь есть все современные удобства: микроволновая печь, комната с колодцем.
– А где же стюардессы?
Кула непонимающе уставился на Римо.
– Он имеет в виду рабынь, – пояснил Чиун.
Кула нахмурился:
– Мы не разрешаем монгольским женщинам летать. Не то у них будут рождаться двухголовые уродцы. Летать разрешается только воинам.
– А американские женщины летают? – полюбопытствовал Лобсанг Дром.
– Постоянно, – ответил Римо.
– А как же поступают с детьми, которые рождаются с двумя головами?
– Мать выбирает, какая голова ей больше нравится, и отпиливает лишнюю, – выпалил Уильямс.
– Американки очень умные, – сказал Кула.
– Может, американская женщина с огненными волосами и в самом деле бунджи-лама? – пробормотал Лобсанг Дром как раз в тот момент, когда заработали реактивные двигатели и увешанный коврами фюзеляж затрясся.
Через минуту-другую они оказались в воздухе.
Лобсанг Дром закрыл глаза и стал медленно и тягуче повторять священный звук «Ом».
В руке он крутил что-то похожее на коробку из-под кошачьей еды на палке. Усыпанный бирюзовыми камнями деревянный ящик все вертелся и вертелся, издавая легкое поскрипывание.
– И как долго это будет продолжаться? – поинтересовался Римо.
– Молитвенное колесо, – пояснил Кула. – Туда кладут листок бумаги с записанной на нем молитвой. С каждым оборотом колеса молитва обретает все большую силу.
– Но нам предстоит долгий полет, – простонал Римо.
Кула растерянно моргнул.
– Сколько переходов до этой земли, которая называется Калифорния?
– Переходов?
– Меньше пяти часов, – объявил Чиун.
– Если ехать на коне?
– Самолетом.
Лобсанг Дром мгновенно широко открыл глаза. Они с Кулой обменялись удивленными взглядами.
– Такое большое расстояние?
– Это огромная страна, – кивнул Чиун. – Хотя и с отсталой культурой.
Кула, нахмурившись, откинул ковер и расплющил свой и без того плоский нос о стекло иллюминатора.
– Но я не вижу стад яков!
– У них нет яков, – ответил Чиун.
– Ни одного?
– Ну, может, несколько полуголодных буйволов.
– Оккупационная армия не сможет здесь раздобыть себе достаточно пропитания, – вставил Римо.
Лицо Кулы потемнело.
– Тогда мы приведем с собой яков. Как наш мирный дар. Чтобы усыпить бдительность белых людей. Пусть думают, что мы несем с собой мир.
– Я вижу, вы не скрываете своих захватнических планов, – покосился на монгола Римо. – Вы намереваетесь доскакать на конях от внешней Монголии до самого Лос-Анджелеса и там объявить о переходе власти в ваши руки?
Кула отпрянул от окна.
– Конечно же, нет!
– А как вы думаете провернуть это дело?
– Очень просто. Япония закупила в Америке и других так называемых цивилизованных странах много земель и предприятий.
– Верно.
– Когда они скупят почти весь мир, мы захватим Японию. Остальные так испугаются, что не посмеют даже оказать сопротивление.
– Похоже, у вас разработан долгосрочный проект.
– Рим не за один день был захвачен, – беззаботно произнес Кула.
– Ты хочешь сказать, что Рим не за один день был построен, – поправил Римо.
– А что, думаешь, за один день можно захватить империю?
– Должен тебя предупредить, что американский народ окажет сопротивление.
– Я тебе кое-что покажу, – отозвался Кула, вынимая из изукрашенного ларца толстую книгу в кожаном переплете. Он нашел какую-то определенную страницу и передал фолиант Римо. Пробежав глазами строчки, тот увидел, что речь там идет о Чингисхане. Толстый палец Кулы указал на последний абзац.
В былые времена критически настроенные персидские, китайские и арабские писатели клеймили Чингисхана как жестокого, безжалостного разрушителя, но его терроризм, в сущности, представлял собой тщательно рассчитанный вид психологической войны. Он никогда не ставил своей целью истребление людей вообще, как Гитлер, или какого-то общественного класса в частности, как Сталин и Мао. Несмотря на то что Чингисхан и разрушил несколько культурных центров, как правитель он проявлял терпимость к разным религиям и этническим меньшинствам. Сегодня Китай относится к нему сочувственно, Россия – осуждающе, тогда как в Монголии его почитают как символ монгольской государственности...
– Что за идиот накатал такую чушь? – спросил монгола Римо.
– Это отрывок из знаменитой мудрой американской книги, которая называется «Энциклопедия», – гордо ответил тот.
В руках Римо и в самом деле держал энциклопедию. Ту самую энциклопедию, которую можно найти во всех школьных и университетских библиотеках.
– Это открывает нам новые глубины падения политических взглядов, – пробурчал он, возвращая том.
Кула так и лучился улыбкой.
– Болдбатор Хан хорошо изучил западный образ мышления. Если мы станем убивать и грабить, не обращая внимания на национальную принадлежность, религию и цвет кожи, нас никто не осудит. К тому же мы, разумеется, проявим милосердие в своих завоевательных походах. Если какой-нибудь город, к примеру, сдастся без сопротивления, будут истреблены только мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69