Восточная Германия и раньше имела такую склонность. — Он поднял руку, останавливая возражения Бреслау. — Вы действовали неуклюже и глупо. Существовало множество способов проникнуть в здание и провести поиски. Мы могли бы просто купить весь этот дом через какую-нибудь подставную организацию. Но нет — для вас это слишком просто. Вам понадобилось наследить по всей округе, а в результате вы привлекли ЦРУ и ФБР, и они буквально вырвали всю операцию из ваших рук.
Бреслау не знал, пришло ли уже время для протестов. Лицо его словно окаменело.
— Глупость — вещь сама по себе скверная, — завершил Спеск. — Но глупость, приводящая к провалу, — это еще хуже. Она непростительна. Теперь можете говорить.
— Вы правы, товарищ. Нам надо было сразу же поставить вас в известность. Но как я уже говорил, об этом устройстве в Германской Демократической Республике просто ходили слухи среди агентов времен войны. Оно вполне могло оказаться лишь плодом чьего-то воображения. Как и вышло на деле. Никакого устройства не существует.
— Ошибаетесь. Оно существует.
— Существует? — Удивление Бреслау было смешано с сожалением.
— Да. Оно у этого типа. И он мне его отдаст.
Бреслау снова посмотрел на Уодсона.
— Ну что ж, это прекрасно. Великолепно.
— Разумеется, — сухо произнес Спеск, отвергая все притязания на партнерство, которое, судя по тону, пытался навязать ему Бреслау.
— А это устройство, оно действительно ценное? Сможем мы его использовать в будущем в нашей борьбе против империализма?
— Я его не видел, — ответил Спеск. — Это техническое устройство. А устройства бывают разные. — И тут Уодсон наконец увидел, как он улыбнулся. — Вот как эта штука у вас на шее.
— Так это оно и есть? — сказал Бреслау и опять схватился за кольцо, крепко обнимавшее его горло.
— Нет. Это наше новейшее изобретение. Я покажу вам, как оно работает.
Уодсон наблюдал, как Спеск двинул вперед красный рычажок на крышке черной коробочки. Бреслау разинул рот и выпучил глаза.
— А-а-хрр! — Руки его судорожно вцепились в кольцо.
— Я вычеркиваю вас, товарищ, — сказал Спеск. — И не потому, что вы совершили предательство, а потому, что попались на этом. Что никуда не годится.
Он двинул рычажок еще немного вперед на какую-то долю дюйма. Бреслау рухнул на колени. Ногти его царапали шею, в попытке просунуть пальцы под сжимающееся белое кольцо. Там, куда впились ногти, выступила кровь — ногти все сильнее раздирали кожу и плоть. Уодсон, ощущая боль в паху, смотрел на Бреслау с сочувствием.
Бреслау разинул рот еще шире. Глаза его выкатились из орбит, словно он целый год питался одними гормонами щитовидной железы.
— Наслаждайтесь, наслаждайтесь, — проговорил Спеск и подвинул рычажок вперед до упора.
Раздался легкий щелчок — как будто сломался карандаш. Бреслау повалился лицом вперед на пол, легкие его издали последнее шипение, и из угла рта потекла пенистая струйка крови. Глаза его смотрели прямо на преподобного Уодсона, и черный священник увидел, как они начали мутнеть.
Уодсон поморщился.
— Теперь вы, — сказал Спеск, отложил одну черную коробочку и взял другую. — Вы знаете, чего я от вас хочу?
— Да с-сэр, — отозвался Уодсон.
— Повторите.
— Вы хотите, чтоб я нашел белого человека и желтого человека и привел их сюда. — Он завращал глазами и улыбнулся, как большой масленый блин. — Так, босс?
— Да. Осечки не будет?
— Никакой осечки. Нет с-сэр. Мистер Тони!
— Хорошо. Можете идти. Ингрид пойдет с вами. Она за вами присмотрит, а заодно проверит это устройство из дома Мюллеров. Да, я вас предупреждаю. Не будьте идиотом и не пытайтесь напасть на Ингрид. Она очень ценный сотрудник.
Уодсон встал на ноги очень медленно и осторожно, чтобы чересчур резким движением не рассердить Спеска, и тот не начал бы развлекаться с красным рычажком. Потом он поискал глазами Ингрид. Она стояла рядом и смотрела на труп восточногерманского агента Бреслау.
А соски у нее опять заострились, заметил Уодсон. И это не сулило ему ничего хорошего.
Глава 8
Римо открыл дверь ванной комнаты и выпустил Тайрона.
Тот немедленно устремился к выходу из номера. Его рука уже ухватилась за дверную ручку, как вдруг Тайрон почувствовал, как его относит назад, подбрасывает в воздух и швыряет на диван, который отреагировал астматическим вздохом, когда на него приземлились сто сорок фунтов Тайронова веса.
— Куда торопишься? — поинтересовался Римо.
— Мне охота отсюда.
— Вот видишь, — сказал Чиун, стоя у окна и глядя на Центральный парк. — Ему охота. А значит, это надо сделать немедленно. Мгновенное удовлетворение желаний. Как типично для молодежи!
— Этот мусор, папочка, не типичен ни для чего — разве только с виду.
— Лучше пустите меня. Мне надо отсюда, — заявил Тайрон. — Мне охота обратно.
— Охота, охота, — передразнил его Римо. — Куда спешишь?
— Мне надо в школу.
— В школу? Тебе?
— Да. Мне надо туда, а то мне будет неприятность, и вам тоже. Потому что закон — я должен ходить в школу.
— Папочка, — обратился Римо к Чиуну. — Чему могут обучить вот это в школе? Он уже провел там большую часть жизни, а его не смогли до сих пор научить правильно говорить по-английски.
— Может быть, это передовая методика, — сказал Чиун. — И они не тратят времени на изучение языков низшего порядка.
— Нет, — сказал Римо. — Этому я не верю.
— Меня учат, — сообщил Тайрон. — А я учусь. Я говорю по уличному английскому. Это настоящий английскому. Он был такой раньше, потом белый человек украл его у черного и испортил.
— Где ты набрался этого бреда? — спросил Римо.
— В школе. Там один человек написал книжку, и он нам сказать, мы разговариваем чудесно, а другие — они неправильно. Он говорила, мы разговариваем по настоящему английскому.
— Ты только послушай, Чиун. Ты вовсе не обязан любить английский язык, но это мой родной язык. И мне стыдно слушать, во что они его превращают. — Римо снова повернулся к Тайрону. — Этот человек, который написал книгу о вашем английском языке, он что, работает в вашей школе?
— Ага, он главный методист в школе имени Малькольма, Кинга и Лумумбы. Башковитый, сукин сын.
— Помнишь, что я сказал тебе вчера вечером?
— Что убьешь?
Римо кивнул:
— Я еще не принял окончательного решения. Если я выясню, что ты сам отвечаешь за то, какой ты, то ты исчезнешь и следа от тебя не останется. Но если это не твоя вина, тогда... ну, тогда, может быть, — повторяю, может быть, — ты останешься жить. Пошли. Поговорим с твоим главным методистом. Вставай, да не шаркай ступнями по полу.
— Ступни — это то, что на конце ног, — пояснил Чиун.
Строительство школы имени Малькольма, Кинга и Лумумбы пять лет назад обошлось в девятнадцать миллионов долларов. Здание занимало целый квартал, а внутри его бетонного прямоугольника располагался двор с пешеходными дорожками, столиками для пикников и баскетбольными площадками под открытым небом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45