Тоненькая, поскольку почти все вырезки относились лишь к одному году - 1967-му. Карьера Жан-Жака Костелло в качестве певца оказалась короткой, но Стивен внимательно прочел каждую строчку. Он читал хвалебные статьи, краткие ремарки, критические замечания и так далее, пока не наткнулся на статью в консервативной французской газете «Монд» под названием «Что же случилось с Жан-Жаком Костелло?». Статья появилась через семнадцать лет после завершения карьеры Жан-Клода в качестве певца, в 1984 году. Автор писал, что Жан-Жак Костелло сменил имя на Пьера Рондю. В 1983 году Пьера выпустили из тюрьмы, где он отсидел семь лет за двоеженство и присвоение чужих денег.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Усатый гид Катерин и Томми в Венеции Фабрицио быстро провел их через толпы в аэропорту «Леонардо да Винчи». Он прибыл с портативным-передатчиком и табличкой на груди с его именем. Катерин в темных очках, опустив голову, старалась не встречаться взглядами с туристами. Фабрицио провел Их в катер-такси, а Бренда осталась присмотреть за багажом.
Заходящее солнце огромным оранжевым шаром опускалось за горизонт на западе, пока катер быстро мчал их по каналам. На мачтоподобных сооружениях по берегам канала сидели чайки. Приближаясь к месту назначения, катер резко сбросил скорость, пробираясь еле-еле в полной тишине. Катерин ничего не слышала, кроме урчания мотора, и к тому же обратила внимание, что стало гораздо холоднее. Здания по обе стороны канала - темные и старые, казалось, им больше тысячи лет. Вода в канале темная и жирная, и иногда Китти замечала пробегающих по берегу крыс. Воздух казался странно и зловеще неподвижным и давящим, хотя стоял разгар туристического сезона. Катерин потерла все еще болевшую шею. Это был первый случай, когда Жан-Клод прибег к физическому насилию, но Катерин твердо решила, что он будет последним. Она никогда больше не позволит ему к себе приблизиться. Ее губы сжались в горькую линию. Все кончено. Быстро, резко и окончательно, совсем не как смерть по-китайски.
Она несколько раз пыталась дозвониться до Стивена в Лос-Анджелес и рассказать о ключе к шкафу с делами, но его никогда не было дома, да и ее мобильный телефон славился своей непредсказуемостью. Она помахала рукой Томми, сидящему рядом с рулевым катера и болтающему на плохом итальянском. Накануне французский врач снял его гипс и объявил, что Томми в таком же отличном состоянии, как и любой другой шестнадцатилетний парнишка, и может жить нормальной жизнью.
Такси закончило свой извилистый путь по задворкам и выехало в шумный Гранд-Канал. Огромные vaporetti, водные трамваи, переполненные любителями достопримечательностей, сновали вверх и вниз. По обеим сторонам канала высились дворцы и располагались остановки для трамваев - небольшие деревянные платформы, выступающие над водой.
Чем ближе к центру Венеции, тем менее угрюмыми и более изящными становились строения. Ярко-голубые и белые навесы резко контрастировали со старым камнем и средневековой резьбой в стиле барокко на парадных дверях. На некоторых балконах росли ярко цветущие кусты. Каждое здание могло похвастать своим собственным стилем, но все были великолепны и величественны.
В ресторанах на открытом воздухе, опутанных плющом, припозднившиеся посетители потягивали напитки и любовались серыми волнами канала. Канал пересекали маленькие арки мостов, на главных перекрестках гондольеры в традиционно бело-синих полосатых майках с трудом пробирались между трамваями и катерами. Иногда Китти на глаза попадались женщины, как ей казалось, из другой эпохи - элегантно одетые, безукоризненно причесанные, под зонтиками. Может быть, старомодные видения - призраки, которыми славилась Венеция, или ей это просто кажется? Они проплыли мимо дома, где когда-то жил Байрон. Отсюда он каждый день плавал завтракать в бар «У Гарри». Бар славился лучшими завтраками в Италии, но сегодня никто уже не рискнул бы отправиться вплавь по загрязненным водам Гранд-Канала.
Такси наконец остановилось у маленького узкого входа; вдали виднелся купол собора Санта-Мария дела Салуте, напоминавший огромный, покрытый глазурью торт.
- Я полагала, мы направимся прямиком в палаццо Альбруцци, - обратилась Катерин к Фабрицио.
- Да, si! si! signora, разумеется. Здесь два входа, но у главного в это время столпотворение. Задний вход во дворец ниже по этой улице. Немного проходить пешком, signora, совсем немного. Scusi.
Компания решила, что Катерин не захочется, чтобы ее беспокоили туристы, и предложила ей на выбор гостиницу или палаццо. Они время от времени будут снимать в этом дворце, так что директор решил, что жить в палаццо ей будет удобнее.
Фабрицио быстро шагал через Кампо делла Пескариа, шумный фруктовый и рыбный рынок, что-то время от времени шепча в свой портативный передатчик. То там то сям на складных стульчиках сидели художники, стараясь запечатлеть вид, о котором можно только мечтать. Здания были окрашены в типичные для Венеции цвета: желтая охра, янтарный, красновато-коричневый. Освещенная неоновой вывеской мясная лавка предлагала на продажу все сорта мяса. В магазинах продавали porcini, гигантские грибы, соседствующие с ярко-зеленым базиликом; огромные тыквы лежали рядом с ящиками с финиками и яркими желтыми перцами. Сочный запах спелых персиков, свежей рыбы и чеснока пропитывал воздух.
Рынок кончался узенькими улочками и домами с высокими куполами и магазинами, где на витринах недорогая одежда была выставлена рядом с дешевыми безделушками, крошечными гондолами из окрашенного олова, кожаными сумками, рамками для фотографий и великолепными венецианскими зеркалами всех размеров. В магазинчике, торговавшем масками, в витрине красовались маски джокеров, шутов, вакхических сатиров, маски с огромными носами Пиноккио, злобные и ангельские, трагические и комические, а также изящные серебряные и золотые маски со страусовыми перьями.
- Слушай, мам, мне надо будет купить одну для маскарада, - усмехнулся Томми.
Фабрицио выбрался в улочку настолько узкую, что жители на противоположных сторонах могли пожать друг другу руки из окон, и зашагал быстрее. Хотя было всего шесть часов, уже темнело и становилось удивительно тихо, так что звук их шагов по булыжнику казался слегка зловещим. Фабрицио повернул налево, потом направо, затем вроде бы засомневался на перекрестке, где переулки расходились в разные стороны. Он стоял, почесывая голову.
- A sinistra? A destra ? О, простите, signora, здесь, я думаю, налево. Иногда палаццо так трудно находить. Si, si, сюда. Следуйте за мной, signora.
Обветшалое палаццо Альбруцци стояло на маленькой, мощенной булыжником площади, где деревья были даже выше, чем здания. Массивная входная дверь - черного дерева, вся в резьбе, изображающей ухмыляющиеся лица арапов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Усатый гид Катерин и Томми в Венеции Фабрицио быстро провел их через толпы в аэропорту «Леонардо да Винчи». Он прибыл с портативным-передатчиком и табличкой на груди с его именем. Катерин в темных очках, опустив голову, старалась не встречаться взглядами с туристами. Фабрицио провел Их в катер-такси, а Бренда осталась присмотреть за багажом.
Заходящее солнце огромным оранжевым шаром опускалось за горизонт на западе, пока катер быстро мчал их по каналам. На мачтоподобных сооружениях по берегам канала сидели чайки. Приближаясь к месту назначения, катер резко сбросил скорость, пробираясь еле-еле в полной тишине. Катерин ничего не слышала, кроме урчания мотора, и к тому же обратила внимание, что стало гораздо холоднее. Здания по обе стороны канала - темные и старые, казалось, им больше тысячи лет. Вода в канале темная и жирная, и иногда Китти замечала пробегающих по берегу крыс. Воздух казался странно и зловеще неподвижным и давящим, хотя стоял разгар туристического сезона. Катерин потерла все еще болевшую шею. Это был первый случай, когда Жан-Клод прибег к физическому насилию, но Катерин твердо решила, что он будет последним. Она никогда больше не позволит ему к себе приблизиться. Ее губы сжались в горькую линию. Все кончено. Быстро, резко и окончательно, совсем не как смерть по-китайски.
Она несколько раз пыталась дозвониться до Стивена в Лос-Анджелес и рассказать о ключе к шкафу с делами, но его никогда не было дома, да и ее мобильный телефон славился своей непредсказуемостью. Она помахала рукой Томми, сидящему рядом с рулевым катера и болтающему на плохом итальянском. Накануне французский врач снял его гипс и объявил, что Томми в таком же отличном состоянии, как и любой другой шестнадцатилетний парнишка, и может жить нормальной жизнью.
Такси закончило свой извилистый путь по задворкам и выехало в шумный Гранд-Канал. Огромные vaporetti, водные трамваи, переполненные любителями достопримечательностей, сновали вверх и вниз. По обеим сторонам канала высились дворцы и располагались остановки для трамваев - небольшие деревянные платформы, выступающие над водой.
Чем ближе к центру Венеции, тем менее угрюмыми и более изящными становились строения. Ярко-голубые и белые навесы резко контрастировали со старым камнем и средневековой резьбой в стиле барокко на парадных дверях. На некоторых балконах росли ярко цветущие кусты. Каждое здание могло похвастать своим собственным стилем, но все были великолепны и величественны.
В ресторанах на открытом воздухе, опутанных плющом, припозднившиеся посетители потягивали напитки и любовались серыми волнами канала. Канал пересекали маленькие арки мостов, на главных перекрестках гондольеры в традиционно бело-синих полосатых майках с трудом пробирались между трамваями и катерами. Иногда Китти на глаза попадались женщины, как ей казалось, из другой эпохи - элегантно одетые, безукоризненно причесанные, под зонтиками. Может быть, старомодные видения - призраки, которыми славилась Венеция, или ей это просто кажется? Они проплыли мимо дома, где когда-то жил Байрон. Отсюда он каждый день плавал завтракать в бар «У Гарри». Бар славился лучшими завтраками в Италии, но сегодня никто уже не рискнул бы отправиться вплавь по загрязненным водам Гранд-Канала.
Такси наконец остановилось у маленького узкого входа; вдали виднелся купол собора Санта-Мария дела Салуте, напоминавший огромный, покрытый глазурью торт.
- Я полагала, мы направимся прямиком в палаццо Альбруцци, - обратилась Катерин к Фабрицио.
- Да, si! si! signora, разумеется. Здесь два входа, но у главного в это время столпотворение. Задний вход во дворец ниже по этой улице. Немного проходить пешком, signora, совсем немного. Scusi.
Компания решила, что Катерин не захочется, чтобы ее беспокоили туристы, и предложила ей на выбор гостиницу или палаццо. Они время от времени будут снимать в этом дворце, так что директор решил, что жить в палаццо ей будет удобнее.
Фабрицио быстро шагал через Кампо делла Пескариа, шумный фруктовый и рыбный рынок, что-то время от времени шепча в свой портативный передатчик. То там то сям на складных стульчиках сидели художники, стараясь запечатлеть вид, о котором можно только мечтать. Здания были окрашены в типичные для Венеции цвета: желтая охра, янтарный, красновато-коричневый. Освещенная неоновой вывеской мясная лавка предлагала на продажу все сорта мяса. В магазинах продавали porcini, гигантские грибы, соседствующие с ярко-зеленым базиликом; огромные тыквы лежали рядом с ящиками с финиками и яркими желтыми перцами. Сочный запах спелых персиков, свежей рыбы и чеснока пропитывал воздух.
Рынок кончался узенькими улочками и домами с высокими куполами и магазинами, где на витринах недорогая одежда была выставлена рядом с дешевыми безделушками, крошечными гондолами из окрашенного олова, кожаными сумками, рамками для фотографий и великолепными венецианскими зеркалами всех размеров. В магазинчике, торговавшем масками, в витрине красовались маски джокеров, шутов, вакхических сатиров, маски с огромными носами Пиноккио, злобные и ангельские, трагические и комические, а также изящные серебряные и золотые маски со страусовыми перьями.
- Слушай, мам, мне надо будет купить одну для маскарада, - усмехнулся Томми.
Фабрицио выбрался в улочку настолько узкую, что жители на противоположных сторонах могли пожать друг другу руки из окон, и зашагал быстрее. Хотя было всего шесть часов, уже темнело и становилось удивительно тихо, так что звук их шагов по булыжнику казался слегка зловещим. Фабрицио повернул налево, потом направо, затем вроде бы засомневался на перекрестке, где переулки расходились в разные стороны. Он стоял, почесывая голову.
- A sinistra? A destra ? О, простите, signora, здесь, я думаю, налево. Иногда палаццо так трудно находить. Si, si, сюда. Следуйте за мной, signora.
Обветшалое палаццо Альбруцци стояло на маленькой, мощенной булыжником площади, где деревья были даже выше, чем здания. Массивная входная дверь - черного дерева, вся в резьбе, изображающей ухмыляющиеся лица арапов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83