- Замечательно, - пробормотала Катерин. - На съемочной площадке с кондиционером я буду в шифоне, а в сорокаградусную жару я в двойном кашемире. Здорово придумал, Максимилиан.
Катерин заметила, что Максимилиан и Бекки обменялись многозначительными взглядами, высоко подняв брови. Чтобы снять напряжение, она улыбнулась.
- Ладно, ладно, я просто пошутила, ребята. Разумеется, я это надену. Все знают, что ради искусства положено страдать. Давай, Бекки, помоги мне одеться; они уже готовы репетировать, а мы не хотим заставлять великого английского актера ждать.
Все разразились смехом.
- Corazon, хочешь пари, что старый пердун снова забудет текст? - предложил Максимилиан.
Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Катерин пристраивала каракулевую шляпу под нужным углом.
Голос звучал глухо, на линии помехи, но все же ей удалось разобрать слова Бренды:
- Китти? Я тут в участке. Уже три часа сижу, но эти сукины дети не выпускают Томми.
- Почему? - Катерин повысила голос. - Они обязаны отпустить его под залог. Они что, не берут залог?
- Нет, и не объясняют почему, - расстроено произнесла Бренда.
Послышался стук в тонкую фанерную дверь.
- Пора на съемочную площадку, Катерин. Режиссер говорит, нам сегодня надо поторопиться.
- Сейчас иду. Бренда, слушай. Какого черта Томми натворил?
- Подрался с парнем в баре. Все бы ничего, да только полицейские утверждают, что он был пьян.
- А тот парень выдвинул обвинения?
- Мне никто ничего не говорит, - со злостью сказала Бренда. - Я его видела, он в порядке, но они не хотят его выпускать без адвоката и официального заявления от тебя.
- О Господи, что же нам делать?
Снова послышался громкий стук в дверь, и голос пролаял:
- Черт побери, Катерин, вся команда ждет одну тебя, а там сорок градусов жары, мать твою так. Ты что, весь день собираешься валандаться? - Это был взбешенный Бен, директор фильма.
- Одну минуту, - крикнула Катерин, - я пытаюсь напялить этот проклятый костюм. - Она понизила голос. - Слушай, Бренда, я пыталась дозвониться до адвоката все утро, но его нет в Нью-Йорке. Там еще восемь часов, и в офисе никого нет, а я не знаю номера телефона его партнера. В офисе же отвечает автоответчик. Блин! Я попрошу Стивена. Придумать не могу, кто бы еще мог помочь. Здесь настоящий сумасшедший дом, черт побери.
- Тут тоже не до смеха. Томми ужасно расстроен, Китти. Я его никогда таким не видела. Он все глаза выплакал, но настроен воинственно. Хочет отсюда выбраться. Ты и представить себе не можешь, с какими людьми ему пришлось провести ночь в камере. Торговцы наркотиками, сутенеры, бродяги. Нам придется вшей с него обобрать, прежде чем тащить домой.
Раздался оглушительный удар в дверь, затем она распахнулась и в проеме, уперев руки в бока, возник усатый Базз Смит, чьи лучшие дни остались в прошлом вместе со «Старский и Хатч» и «Женщина-полицейский». Он на этой неделе ставил эпизод для сериала. В фургон он влетел с воплем:
- Какого черта, Катерин, что ты о себе воображаешь, всех задерживаешь? Там дьявольски жарко, и уже восемь часов, а мы тебя ждем пятнадцать минут. Нам еще предстоит снять пять сцен. Давай, пошевеливайся, дамочка, иначе я пошел звонить начальству.
- Мне надо идти, Брен. - Катерин попыталась проглотить стоящий в горле комок и подавить панические нотки в голосе. - Я постараюсь найти Стивена и попрошу его приехать в участок. Я уверена, он обо всем позаботится, Брен. Но, пожалуйста, не уходи оттуда.
- И не подумаю. Том вел себя как идиот, но такого обращения он не заслуживает.
- Звони в любое время, если что-то узнаешь, Бренда. Я все время буду держать телефон включенным.
Катерин сгорбилась в самолетном кресле, ожидая магического слова «Мотор!», которое выпустит ее из этой тюрьмы, где она уже буквально изжарилась. По спине под кашемировым платьем тек пот, собираясь у туго затянутого на талии пояса. Было так жарко, что она ощущала, как плавится тушь на ресницах.
В самолете было тесно, и два актера на эпизоды, исполняющие роли первого и второго пилотов, по пояс высунулись из кабины, ожидая команды режиссера. Пот с их лбов капал на ботинки. Случайно попавшая в салон навозная муха, привлеченная запахом духов Катерин, кружилась у ее лица. Гример оставил Катерин маленькое зеркало и пудру для срочных ремонтных работ, но не успевала она промокнуть пот на лице, как оно снова становилось мокрым.
Наконец она услышала магическое слово.
- Мотоооор! - заорал Базз с плавящегося асфальта, и оба актера, подобно автоматам, ожили и галантно открыли перед Катерин дверь самолета.
Она остановилась на верхней ступеньке, с благодарностью вдыхая сорокоградусный воздух и поглядывая вокруг со свойственным Джорджии капризным выражением. Затем уверенно спустилась по трапу на четырехдюймовых каблуках, чтобы поздороваться с Альбертом, которому в это утро, напоминающее сауну, тоже доставалось. Парик, держащийся на лысине с помощью специального клея, в этой жаре сползал, а прекрасные черные усы в военном стиле, обычно выхоленные и смотрящие вверх, опустились, придавая ему забавный кривобокий вид. Жара и дискомфорт, не говоря уж о смущении из-за сползающего парика, не улучшили памяти Альберта, и он запорол уже четыре дубля, к великому огорчению Катерин. Не порадовал он никого и на пятом дубле.
Он должен был сказать: «Как поживаешь, Джорджия, дорогая? Выглядишь ты прекрасно, как всегда». Если ему удастся произнести эту фразу, Базз может обойтись без дальнего плана и смонтировать пленку потом, таким образом вызволив Катерин из самолета-жаровни.
Но Альберту никак не удавалось произнести фразу правильно.
- Джорджия, что ты здесь делаешь? - прогремел он, что явно не годилось для человека, приехавшего в аэропорт специально, чтобы встретить ее.
- Стоп, стоп, стоп, черт побери, Альберт, напрягись наконец!
Базз, как и все, был уже сыт по горло. Этот кретин крал у них время, не говоря уже о деньгах, которые приходилось платить за прокат самолета, - триста пятьдесят долларов в час.
- Какого черта с тобой происходит? - вызверился Базз. - Одна всего строчка, блин. Ты что, одну фразу верно произнести не можешь?
- Извини, старик. Виноват. - Альберт сверкнул своей самой очаровательной улыбкой, пока народ из гримерной и костюмерной суетился вокруг него, поправляя, промокая и вообще доводя его до совершенства. Катерин стоически стояла на ступеньках. Она не собиралась ни в малейшей степени облегчать страдания Альберта. Хотя ей и было за него стыдно, она переводила дух, готовясь снова нырнуть в пекло самолета. К тому же она нервничала из-за Томми.
Альберт пыхтел и извинялся, а спасательная команда в несколько рук занималась его париком.
- Ради всего святого, мы же отсюда не увидим, что там на нем, парик или гребаная феска!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83