Теперь же он не мог решиться испортить ей настроение; стереть с ее лица ту счастливую улыбку, которую не видел уже несколько месяцев.
- Мне думается, с Томми все утрясется, - заметила она. - Я знаю, он все еще переживает по поводу развода, но я ему все компенсирую. Я постараюсь быть самой лучшей матерью, о какой только может мечтать ребенок, черт возьми.
Стивен поднял рюмку с водкой.
- Я выпью за это. Пора тебе перестать получать от леденца только палочку.
- «Некоторые любят погорячее»? - спросила она.
- В точку. У тебя все будет хорошо.
Через неделю «Нэшнл сан», самая паскудная из всех газетенок, опубликовала на первой полосе следующее.
Мне так плохо, что хочется покончить с собой. Ненавижу свою мать. Она - напыщенная стерва. Точно такая же, как и та баба, которую она играет в этой идиотской мыльной опере. Мой отец - мировой мужик, а она превратила его в пьяницу. Мне хотелось бы умереть.
Стивен с сожалением на лице принес ей газету утром в гардеробную. Катерин прочитала статью с ужасом. Та занимала две колонки. В деталях повествовалось о якобы ужасной жизни Томми с ней и обильно цитировались выдержки из дневника мальчика, который он якобы вел. У Катерин прямо дух захватило от той злобы, которой была пропитана статья.
- Я не в состоянии положить этому конец, - сказала она Стивену. - О Господи, что мне делать? Томми с ума сойдет, когда прочтет; мама и Джонни просто сбесятся. Он обвинит во всем меня, я уверена.
- Где они все это раскопали, черт побери? - спросил Стивен. - Томми в самом деле вел дневник?
- Вроде бы, но, по-моему, это было несколько лет назад, - устало сказала Катерин. - Понятия не имею, как они им завладели и почему никто на студии не смог их остановить. Пожалуйста, позвони Бренде, ладно?
В дверь постучал посыльный, сунул голову в дверь и протянул большой конверт.
- Поправки к сценарию, - пролаял он и исчез в коридоре, направляясь к другим комнатенкам.
- Опять поправки? - удивилась Катерин. - С чего так много? Они что, помешались на этой неделе?
Стивен смущенно передернул плечами.
- Прости, ласточка. Мы все стараемся улучшить твою роль.
Не будь мысли Катерин так заняты другим, она бы заметила его уклончивость. Она сняла трубку и набрала номер. Пришлось долго ждать, пока запыхавшаяся Бренда не взяла трубку.
- Слушаю.
- Бренда, ты видела это дерьмо в газете?
- Разумеется. Мария принесла газету утром. И именно тогда она обнаружила, что ее муж исчез…
- Муж исчез? Какого черта там у вас происходит?
- Что происходит? Ха! Тут сразу все происходит, лапочка. Все. Педро смылся. Слинял без единого слова, причем не он один, он взял с собой Сюзи! Мария рвет на себе волосенки.
- Но ведь она дочь Марии! Милостивый Боже, ей же всего семнадцать. Кошмар какой-то.
- Очевидно, Педро и Сюзи… ну, сама понимаешь, спутались.
- Да, очевидно, - мрачно согласилась Катерин. - Но, судя по всему, Педро не ограничивался Сюзи.
В дверь постучал Чарли и крикнул:
- Твой выход, Катерин. Быстро.
- Они основательно собрались - одежда, машина, все такое. Убрались, сделали всем ручкой. Выход слева, без аплодисментов. О, блин, я отсюда слышу, как Мария орет в истерике. Настоящий сумасшедший дом.
- Охотно верю.
- Мы полагаем, что Педро имеет отношение к этой мерзкой статье.
- Вне всякого сомнения, - вздохнула Катерин, а Чарли снова застучал в дверь. - Он наверняка украл дневник Томми и продал его газете. Как он посмел так поступить? Слушай, я не могу больше разговаривать. Я позвоню тебе позже, Бренда, но, пожалуйста, никому ничего не говори, ради всего святого, держи Томми подальше от этой половой тряпки, называющей себя газетой.
Катерин положила трубку. Стивен подошел к ней и крепко обнял.
- Ты помни, Китти. Я всегда здесь, если понадоблюсь, - проговорил он несколько грубовато.
- Я знаю, - прошептала она. - И я даже выразить не могу, как много это для меня значит, Стивен.
* * *
Джон Беннет очнулся от тяжелого сна. Голова раскалывалась, но, по правде говоря, голова у него последнее время болела постоянно. Если ты выжираешь пару бутылок водки в день, да к тому же выкуриваешь столько косяков, сколько можешь, не давая дуба, трудно надеяться на свежую голову. Он свесился с постели, нашаривая бутылку на полу, и поднес ее к запекшимся губам.
- Вот дерьмо, - пробормотал он, - пустая, мать ее так.
Он скатился с кровати, потом поднялся и прошел через гостиную. Поискал под диваном, обшарил кухню, но нашел только пару полупустых банок выдохшегося пива.
- Блин. - Он вернулся в спальню, напялил грязные тренировочные штаны и сунул ноги в потрепанные мокасины. Проверив, что в карманах достаточно денег, он потащился в магазин, удобно расположенный на углу его квартала в Западном Голливуде.
Когда он протягивал двадцатку за две бутылки самой дешевой водки, он заметил заголовки в «Нэшнл сан».
- Блин, - снова выругался он, схватил газету и бросил еще доллар продавцу. - Это же мой гребаный сын, черт бы все побрал.
Вернувшись в квартиру, Джонни уселся на незаправленную постель и, потягивая водку из горлышка бутылки, прочел статью. Мрачно улыбнулся, читая относящиеся к нему фразы. Они четко выделялись и были лестными для него, но грубыми и оскорбительными по отношению к Катерин. Но лучше чувствовать себя он не стал. В его затуманенном алкоголем мозгу все еще теплилась отцовская любовь к сыну. Просто у него уже не было сил и возможностей ее продемонстрировать.
Он закурил «Кэмел», первую из тридцати или сорока крепких сигарет, выкуриваемых за день, и глубоко затянулся. Стены комнаты ясно свидетельствовали, сколько он курит. Никто бы уже не разобрал, где на обоях пятна от сигаретного дыма, а где изначальные желтые цветы. Джонни жил здесь с тех пор, как они с Катерин разошлись. Она платила за эту квартиру, не слишком много по голливудским стандартам, но адрес был вполне пристойным, его не стыдно назвать потенциальным работодателям.
Он дочитал статью и закурил следующую сигарету. Пора уже разобраться с этой сукой. Пусть страдает так же, как он.
Катерин сняла трубку своего личного телефона на втором звонке. Был обеденный перерыв; Бренда держала оборону дома. Катерин радовалась, что она одна. Пережевывая салат из тунца и запивая его холодным чаем, она еще раз перечитала мерзкую статью в газете. Целый день телефон ее пресс-агентов трезвонил не переставая, и весь день репортеры пытались добраться до нее, даже предлагали взятки некоторым работникам съемочной группы, чтобы их пропустили.
- Слушаю, - тихо произнесла она.
- Стерва. Твое гребаное зазнайство ломает жизнь моему сыну. Корова поганая. Как ты смеешь с ним так поступать? Что ты о себе вообразила, черт побери?
Ее сердце забилось сильнее, но она постаралась сохранить спокойствие.
- Я не собираюсь тебя слушать, Джонни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
- Мне думается, с Томми все утрясется, - заметила она. - Я знаю, он все еще переживает по поводу развода, но я ему все компенсирую. Я постараюсь быть самой лучшей матерью, о какой только может мечтать ребенок, черт возьми.
Стивен поднял рюмку с водкой.
- Я выпью за это. Пора тебе перестать получать от леденца только палочку.
- «Некоторые любят погорячее»? - спросила она.
- В точку. У тебя все будет хорошо.
Через неделю «Нэшнл сан», самая паскудная из всех газетенок, опубликовала на первой полосе следующее.
Мне так плохо, что хочется покончить с собой. Ненавижу свою мать. Она - напыщенная стерва. Точно такая же, как и та баба, которую она играет в этой идиотской мыльной опере. Мой отец - мировой мужик, а она превратила его в пьяницу. Мне хотелось бы умереть.
Стивен с сожалением на лице принес ей газету утром в гардеробную. Катерин прочитала статью с ужасом. Та занимала две колонки. В деталях повествовалось о якобы ужасной жизни Томми с ней и обильно цитировались выдержки из дневника мальчика, который он якобы вел. У Катерин прямо дух захватило от той злобы, которой была пропитана статья.
- Я не в состоянии положить этому конец, - сказала она Стивену. - О Господи, что мне делать? Томми с ума сойдет, когда прочтет; мама и Джонни просто сбесятся. Он обвинит во всем меня, я уверена.
- Где они все это раскопали, черт побери? - спросил Стивен. - Томми в самом деле вел дневник?
- Вроде бы, но, по-моему, это было несколько лет назад, - устало сказала Катерин. - Понятия не имею, как они им завладели и почему никто на студии не смог их остановить. Пожалуйста, позвони Бренде, ладно?
В дверь постучал посыльный, сунул голову в дверь и протянул большой конверт.
- Поправки к сценарию, - пролаял он и исчез в коридоре, направляясь к другим комнатенкам.
- Опять поправки? - удивилась Катерин. - С чего так много? Они что, помешались на этой неделе?
Стивен смущенно передернул плечами.
- Прости, ласточка. Мы все стараемся улучшить твою роль.
Не будь мысли Катерин так заняты другим, она бы заметила его уклончивость. Она сняла трубку и набрала номер. Пришлось долго ждать, пока запыхавшаяся Бренда не взяла трубку.
- Слушаю.
- Бренда, ты видела это дерьмо в газете?
- Разумеется. Мария принесла газету утром. И именно тогда она обнаружила, что ее муж исчез…
- Муж исчез? Какого черта там у вас происходит?
- Что происходит? Ха! Тут сразу все происходит, лапочка. Все. Педро смылся. Слинял без единого слова, причем не он один, он взял с собой Сюзи! Мария рвет на себе волосенки.
- Но ведь она дочь Марии! Милостивый Боже, ей же всего семнадцать. Кошмар какой-то.
- Очевидно, Педро и Сюзи… ну, сама понимаешь, спутались.
- Да, очевидно, - мрачно согласилась Катерин. - Но, судя по всему, Педро не ограничивался Сюзи.
В дверь постучал Чарли и крикнул:
- Твой выход, Катерин. Быстро.
- Они основательно собрались - одежда, машина, все такое. Убрались, сделали всем ручкой. Выход слева, без аплодисментов. О, блин, я отсюда слышу, как Мария орет в истерике. Настоящий сумасшедший дом.
- Охотно верю.
- Мы полагаем, что Педро имеет отношение к этой мерзкой статье.
- Вне всякого сомнения, - вздохнула Катерин, а Чарли снова застучал в дверь. - Он наверняка украл дневник Томми и продал его газете. Как он посмел так поступить? Слушай, я не могу больше разговаривать. Я позвоню тебе позже, Бренда, но, пожалуйста, никому ничего не говори, ради всего святого, держи Томми подальше от этой половой тряпки, называющей себя газетой.
Катерин положила трубку. Стивен подошел к ней и крепко обнял.
- Ты помни, Китти. Я всегда здесь, если понадоблюсь, - проговорил он несколько грубовато.
- Я знаю, - прошептала она. - И я даже выразить не могу, как много это для меня значит, Стивен.
* * *
Джон Беннет очнулся от тяжелого сна. Голова раскалывалась, но, по правде говоря, голова у него последнее время болела постоянно. Если ты выжираешь пару бутылок водки в день, да к тому же выкуриваешь столько косяков, сколько можешь, не давая дуба, трудно надеяться на свежую голову. Он свесился с постели, нашаривая бутылку на полу, и поднес ее к запекшимся губам.
- Вот дерьмо, - пробормотал он, - пустая, мать ее так.
Он скатился с кровати, потом поднялся и прошел через гостиную. Поискал под диваном, обшарил кухню, но нашел только пару полупустых банок выдохшегося пива.
- Блин. - Он вернулся в спальню, напялил грязные тренировочные штаны и сунул ноги в потрепанные мокасины. Проверив, что в карманах достаточно денег, он потащился в магазин, удобно расположенный на углу его квартала в Западном Голливуде.
Когда он протягивал двадцатку за две бутылки самой дешевой водки, он заметил заголовки в «Нэшнл сан».
- Блин, - снова выругался он, схватил газету и бросил еще доллар продавцу. - Это же мой гребаный сын, черт бы все побрал.
Вернувшись в квартиру, Джонни уселся на незаправленную постель и, потягивая водку из горлышка бутылки, прочел статью. Мрачно улыбнулся, читая относящиеся к нему фразы. Они четко выделялись и были лестными для него, но грубыми и оскорбительными по отношению к Катерин. Но лучше чувствовать себя он не стал. В его затуманенном алкоголем мозгу все еще теплилась отцовская любовь к сыну. Просто у него уже не было сил и возможностей ее продемонстрировать.
Он закурил «Кэмел», первую из тридцати или сорока крепких сигарет, выкуриваемых за день, и глубоко затянулся. Стены комнаты ясно свидетельствовали, сколько он курит. Никто бы уже не разобрал, где на обоях пятна от сигаретного дыма, а где изначальные желтые цветы. Джонни жил здесь с тех пор, как они с Катерин разошлись. Она платила за эту квартиру, не слишком много по голливудским стандартам, но адрес был вполне пристойным, его не стыдно назвать потенциальным работодателям.
Он дочитал статью и закурил следующую сигарету. Пора уже разобраться с этой сукой. Пусть страдает так же, как он.
Катерин сняла трубку своего личного телефона на втором звонке. Был обеденный перерыв; Бренда держала оборону дома. Катерин радовалась, что она одна. Пережевывая салат из тунца и запивая его холодным чаем, она еще раз перечитала мерзкую статью в газете. Целый день телефон ее пресс-агентов трезвонил не переставая, и весь день репортеры пытались добраться до нее, даже предлагали взятки некоторым работникам съемочной группы, чтобы их пропустили.
- Слушаю, - тихо произнесла она.
- Стерва. Твое гребаное зазнайство ломает жизнь моему сыну. Корова поганая. Как ты смеешь с ним так поступать? Что ты о себе вообразила, черт побери?
Ее сердце забилось сильнее, но она постаралась сохранить спокойствие.
- Я не собираюсь тебя слушать, Джонни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83